Минувшая ночь была мучительной, и к утру я решил, чтодоживаю последний день на этой земле. Однако сейчас приближается полночь, а яеще держусь.

Вечером начался кашель; врач пришел незамедлительно. Онпорекомендовал ванну и холодные обтирания, которые и в самом деле принесликакое-то облегчение. Однако тело меня не слушается.

Сегодня без четверти три пополуночи моя жизнь оборваласьиз-за внезапного сердечного спазма, который был вызван приступом кашля ипоследующим внутренним кровотечением.

Агония была долгой, тяжелой, унизительно неопрятной; онапричинила глубокие страдания Джулии и детям, не говоря уже обо мне. Мы все былипотрясены отвратительным зрелищем умирания и чрезвычайно подавленыпроизошедшим.

Смерть сопровождает мою жизнь самым причудливым образом!

В свое время мне пришлось пойти на безобидный обман и долгочислиться в покойниках, чтобы Джулия могла считаться вдовой, не давая поводадля досужих сплетен. Впоследствии каждое применение аппарата Теслы, как показалмой опыт, приводило к смертельному исходу. Когда Руперту Энджеру устроилифальшивые похороны, я остался жив, чтобы засвидетельствовать происходящее.

Много раз мне удавалось перехитрить смерть. По этой причинея перестал с нею считаться. У меня создалось убеждение, что я, в силу каких-топарадоксальных причин, смогу уцелеть при любых обстоятельствах.

Но теперь, насмотревшись на себя, лежащего на смертном одре,истерзанного метастазами рака, увидев свою мерзкую и мучительную кончину, ядолжен непременно сделать в дневнике эту запись. Среда, 6 июля 1904 года – деньмоей смерти.

Никому на свете не пожелаю такой горькой участи – наблюдатьто, что видел я.

В тот же день

Позаимствовал методику у Бордена, так что я – это я, или ясам.

Я, что пишу эти строки, – не тот же самый я, чтопокинул этот мир.

Во время выступления в Лоустофте мы разделились на двереальные сущности, когда из-за вмешательства Бордена нарушилась работаотлаженного аппарата Теслы. Каждый из нас следовал своим путем. Но мыобъединились снова, после того как я вернулся в Колдлоу-Хаус; это случилось вконце марта, когда злокачественный недуг временно отступил.

При жизни я поддерживал в себе иллюзию, что я един. Покаодин мой дубль умирал, второй фиксировал предсмертные ощущения. После 26 мартавсе записи в этом дневнике сделаны мною.

Каждый из нас – это престиж другого.

Мой мертвый престиж покоится этажом ниже в открытом гробу ичерез два дня будет помещен в фамильный склеп. Я, его живой престиж, продолжаюжить дальше.

Я – подлинный Руперт Дэвид Энджер, 14-й граф Колдердейл, мужДжулии, отец Эдварда, Лидии и Флоренс, владелец поместья Колдлоу-Хаус вграфстве Дербишир в Англии.

Я изложу свою историю завтра. Сегодня у меня в душе – как иу любого из домочадцев – не остается места ни для чего, кроме скорби.

С этого дня начинается остаток моей жизни. На что можетнадеяться такой, как я! То, что следует ниже, – моя история.

Я появился на свет вечером 19 мая 1903 года в пустой ложетеатра «Павильон» в Лоустофте. Моя жизнь началась с балансирования надеревянных перилах ложи – в которую я тут же упал спиной вперед, с грохотомопрокидывая стулья.

Меня сводила с ума мысль, которая на миг раньше пришла мне вголову: неужели Борден как-то сумел пробраться в ложу и теперь подстерегаетменя? Конечно же, нет. Барахтаясь среди стульев и отчаянно пытаясьсориентироваться в пространстве, я все-таки сообразил: если Борден и умудрилсякаким-то образом повредить аппаратуру, транспортация все же успела произойти.Бордена поблизости не было.

Луч прожектора переместился на ложу и залил ее ослепительнымсветом. Прошло не более двух-трех секунд. Мне подумалось: еще есть шанс спастииллюзион! Нужно вскарабкаться обратно на перила и придумать какую-нибудьуловку!

Перевернувшись и став на четвереньки, я уже приготовилсявзобраться на перила, когда, к своему удивлению, услышал голос со сцены: кто-топриказывал дать занавес. Я подался вперед и посмотрел вниз. Фигурное полотнищезанавеса уже опускалось, но прежде, чем оно скрыло от меня происходящее, яуспел увидеть самого себя, свой престиж, замерший на сцене!

В нижней части прибора Теслы имеется потайной отсек, вкоторый проваливается престиж, когда происходит транспортация. В результате моепрежнее тело – престиж – скрывается от публики, благодаря чему достигаетсямаксимальный эффект иллюзиона.

Должно быть, на этот раз из-за вмешательства Борденамеханизм потайного отсека не сработал, и престиж остался стоять у всех на виду!

На долгие размышления времени не было. Оба моих ассистента –Адам Уилсон и Эстер – находились за кулисами; они нужны были там, за занавесом,чтобы разобраться в этой непредвиденной ситуации. Я был жив, полон сил,способен владеть собой. Мне стало ясно, в чем сейчас состоит моя задача: бежатьза кулисы, чтобы покончить с Борденом раз и навсегда.

Я выбрался из ложи, проскочил коридор, затем сбежал вниз полестнице и наткнулся на билетершу. Притормозив, я остановился перед ней и снетерпением прокричал:

– Вы не видели, выходил кто-нибудь из театра или нет?

Но из горла вырывался только хриплый шепот.

Уставившись на меня, женщина закричала от ужаса. Намгновение я беспомощно застыл, оглушенный ее жутким воплем. Глаза билетершивылезали из орбит; переведя дух, она заголосила снова. Я понял, что зря теряювремя, и положил руку на плечо женщины, чтобы деликатно отодвинуть ее спрохода. Моя ладонь беспрепятственно вошла в плоть ее плеча!

Она повалилась на ступени, дрожа и завывая, а я домчался доконца лестницы и обнаружил дверь, ведущую за кулисы. Толкнув ее, я сразу жеотпрянул, когда снова ощутил, как моя рука до предплечья проникает сквозьдревесину. Однако мне недосуг было размышлять над этим явлением; меняпреследовала одна мысль: срочно найти Бордена.

Мимо пробежал Уилсон, покинувший свой пост позади установки.Мало того что он меня не узнал – он и голоса моего не услышал, когда я окликнулего вдогонку. Я помедлил несколько мгновений, стараясь сообразить, где,вероятнее всего, затаился Борден. Каким-то образом он сумел прервать подачуэлектричества, а это могло означать лишь одно: он имел доступ в служебныепомещения под сценой. Мы с Уилсоном подключили все провода к пульту управления,который, по решению администрации, был недавно установлен в подвальном этаже.

Я нашел лестницу, ведущую в трюм, но не успел я сделать ишага вниз, как услышал приближающиеся тяжелые шаги, а через пару секундпоявился и сам Борден. На нем все еще был костюм деревенского простака инелепый грим. Он бежал вверх, перепрыгивая через две ступеньки. Я замер наместе. Когда до меня оставалось не больше пяти шагов, Борден поднял глаза,желая, вероятно, поглядеть, куда ведет лестница. Вместо этого он увидел меня! Вего взгляде появилось то же выражение ужаса, каким чуть раньше было искаженолицо билетерши. Бордена по инерции несло прямо на меня, но он был явно потрясени только сумел выставить перед собой руки, словно защищаясь. Почти сразу мыстолкнулись.