– Суд?..

Мне не сразу удалось переварить все эти новости.

Кениг объяснил:

– Ей пришло извещение с требованием освободить квартируза неуплату; на следующей неделе ее выселят принудительно. Как иностраннойподданной, да еще без постоянного места жительства, ей будет грозитьдепортация. По этим причинам она и обратилась ко мне, зная о моем интересе кмистеру Бордену. Она считает, что я могу ей помочь…

– …За мой счет?

Кениг состроил печальную гримасу:

– Не совсем так, но…

– Продолжайте.

– Возможно, вам будет интересно узнать, что миссУэнском даже не догадывалась о существовании двух братьев; она до сих поротказывается верить, что ее водили за нос.

– Однажды я и сам у нее об этом спрашивал, –признался я, вспомнив наше выяснение отношений в Ричмонде. – Она заявила,что Борден – один человек, а не два. Я не скрывал своих подозрений. Но теперьдаже мне трудно поверить в собственные догадки.

– У Бордена, ныне покойного, случился разрыв сердца,когда он находился в своем гнездышке в Хорнси. Мисс Уэнском вызвала еголечащего врача, и тот констатировал смерть; после того как тело увезли, явилисьполицейские. Она им рассказала, кем был умерший; они ушли, чтобы опроситьсоседей, и больше не возвращались. Позднее она решила побеседовать с темврачом, но связаться с ним не было никакой возможности. Его секретарь сообщил,что мистер Борден действительно перенес тяжелый приступ, но быстро оправился итолько что выписался из больницы! Этому известию мисс Уэнском никак не моглаповерить, потому что Борден умер у нее на руках. Она снова обратилась вполицию, но, к ее изумлению, информация подтвердилась. Все это рассказала мнесама мисс Уэнском. Итак, складывается следующая картина: она понятия не имела,что Борден жил на два дома. Он совершенно заморочил ей голову. Ей всегда казалось,что Борден проводит с нею почти все дни и ночи, а в остальное время сообщаетей, где находится. – Кениг подался вперед; он воодушевился, излагая этиподробности. – Конечно, она была потрясена его внезапной смертью; любаяженщина на ее месте скорбела бы точно так же. Но могла ли она заподозрить, чтоэта история будет иметь продолжение? Ведь если верить ее словам, ондействительно умер. Она утверждает, что находилась около покойника больше часа,пока не явился врач, и труп за это время успел остыть. Доктор осмотрел тело,констатировал смерть и обещал по возвращении к себе в клинику выписатьсвидетельство. И что же? Теперь лица, причастные к этому делу, все отрицают, асам Альфред Борден как ни в чем не бывало выступает на сцене, показывает фокусыи совсем не напоминает покойника.

– Если она по-прежнему считает, что Борден был толькоодин, то как, черт побери, она объясняет эти странные явления? – перебиля.

– Я задавал ей этот вопрос, не сомневайтесь. Вы не хужеменя знаете, что в области иллюзий она – особа сведущая. По ее словам, онадолго размышляла и пришла к печальному выводу, что Борден просто имитировалсобственную кончину при помощи магии, например проглотил какое-нибудьзелье, – в общем, пустился во все тяжкие, чтобы только от нее избавиться.

– Вы ей сказали, что у Бордена был брат-близнец?

– Да. Она только посмеялась и заверила меня, чтоженщина, которая пять лет живет с мужчиной, знает его как облупленного.Гипотезу о существовании двух Борденов она отвергает безоговорочно.

(Некоторое время тому назад я уже высказывал свои мысли поповоду отношений Бордена (или Борденов) с его (или их) женой и детьми. Сейчас вэтой связи возникает новый пласт вопросов. Похоже, любовница тоже былаобманута, но не хочет признаваться, а может, она и вправду оставалась вневедении.)

– И тут, как нельзя более кстати, подвернуласьрукопись, способная дать ответы на все вопросы, – съязвил я.

Кениг задумчиво посмотрел на меня, а потом произнес:

– Ну, если не на все, то на самые животрепещущие. Милорд,мне следует, в качестве жеста доверия, предоставить вам возможностьознакомиться с рукописью без всяких обязательств с вашей стороны.

Приподнявшись с кресла, он протянул мне ключ и снова уселсяна место, а я отомкнул замок.

Страницы были исписаны мельчайшим почерком; буквыскладывались в ровные, прямые строчки, но на первый взгляд казалисьнеразборчивыми.

Бегло просмотрев начало рукописи, я начал стремительноперелистывать книгу, словно полную колоду карт, скользя большим пальцем позолотому обрезу. Инстинкт профессионального фокусника заставлял меня держатьсяначеку: от Бордена можно было ожидать чего угодно. Наша многолетняя вражда яснопоказала, сколь сильно в нем стремление любым способом опозорить меня илиизувечить. Я остановился примерно на середине, но потом впал в глубокуюзадумчивость.

Вполне вероятно, что сейчас начиналась самая изощреннаякаверза Бордена, направленная против меня. Россказни про Оливию и про смертьБордена в ее квартире, весьма своевременно обнаруженная рукопись, содержащаясамые ценные профессиональные тайны Бордена, – все это наводило на мысль оподлоге.

Оставалось решить, можно ли верить Кенигу на слово.Допустим, меня ждет очередной подвох; что же тогда заключает в себе этотфолиант? Хитроумный лабиринт обманов, которые подтолкнут меня к опрометчивымдействиям? Расставленный Оливией Свенсон капкан, который угрожает моемуединственному оплоту незыблемого покоя – чудом возрожденному браку с Джулией?

Мне казалось, я навлекаю на себя опасность уже тем, чтодержу этот фолиант в руках.

Голос Кенига вывел меня из задумчивости:

– Позвольте предположить, милорд, что мне понятен ходваших мыслей.

– Не позволю, – отрезал я.

– Вы мне не доверяете, – упорствовал Кениг. –Считаете, что Борден меня подкупил или как-то иначе заставил принести вам этотдокумент. Ведь так?

Я молчал, глядя на него в упор и не выпуская из рукполураскрытую книгу.

– Все мои сообщения можно проверить, – продолжалКениг. – Слушание дела по иску владельца квартиры в Хорнси к мисс Уэнскомсостоялось месяц назад на сессии суда присяжных в Хэмпстеде. Если желаете –ознакомьтесь с протоколами. Имеется также регистрационная запись вУиттингтонской лечебнице, куда был доставлен неопознанный труп мужчины,умершего от разрыва сердца как раз в тот день, который указывает мисс Уэнском;возраст и приметы Бордена и этого покойника совпадают. Есть еще акт о вывозетела врачом муниципальной службы.

– Кениг, десять лет назад вы уже направили меня положному следу, – напомнил я.

– Да, вы правы. Мне до сих пор стыдно. Могу только повторить,что моя нынешняя приверженность вашим интересам объясняется желанием искупитьту ошибку. Даю слово, что документ подлинный, что обстоятельства его полученияобрисованы мною точно и, наконец, что Борден, оставшийся в живых, отчаянностремится вернуть его себе.