— Но лошади ухожены, а запах их и навоза — мои любимые запахи! Я от них балдею!

— Ты видела памятник лошадкам у места старого водопоя на улице, мы мимо проходили? Там их поят уже шесть веков, а может, больше.

— Это где головы лошадей по обе стороны башенки?

Я ходила по залам музея не более получаса, причем была там в единственном числе. Честно сказать, меня работы фламандских примитивистов, собранных здесь за шесть веков, особо не тронули: ни «Портрет Маргариты» Яна ван Эйка, ни работы Мемлинга, ни «Скупой и смерть» Яна Провооста, ни тем более примитивисты XX века. Пожалуй, запомнились как раз реалисты — симпатичный «портрет юноши» Эразма Квиллинуса (XVII век) и представители неоклассицизма XVIII века. Но птичку о пребывании в музее поставила и с удовольствием вышла на свежий воздух.

Завершение знакомства с изобразительным искусством современной Бельгии произошло в маленькой очаровательной частной галерее. Через ее закрытые залы и открытые площадки по берегу канала можно было спокойно пройти. Там были выставлены небольшие полуабстрактные фигурки человечков и зверюшек из металла, их было много, они были какие-то добрые, даже с юмором.

— Знаешь, странно, но они мне внушают положительные эмоции. Я бы домой какую-нибудь взяла…

— Да, особенно из тех, что на подиуме над самой водой. Интересно идти почти по воде и смотреть на эти абстракции.

Подиум заканчивался у средневекового краснокирпичного монастыря. Мы подошли ближе. Это был не монастырь, Госпиталь Синт-Янг — комплекс красно-коричневых кирпичных мрачных зданий с полуколоннами, сводчатыми входами — воротами и скульптурами странников. Он растянулся на километр, здания и переходы идут от одного к другому, вот часовня для спасения души, за ней аптека с грядками разных трав перед входом, музей госпиталя с фотографиями медсестер времен Первой мировой войны…

— Предлагаю сменить пешеходную прогулку на прогулку по каналам!

— Конечно. Я вообще устала от церквей и монастырей, хочется чего-нибудь светского…

— Решено, идем искать ближайшую пристань!

Брюгге богат и славен своими каналами, немного уступающими венецианским. Мы прочитали про них в путеводителе. Там сказано: «Чтобы прочувствовать красоту города, нужно непременно прокатиться по его каналам». Но одно дело — прочитать или услышать, другое — увидеть своими глазами.

Каналы образовались как разветвление главной городской реки Рои и называются Рейе. Они пронизывают весь старый город, по их берегам в Средние века строились красно-кирпичные и белые островерхие с черепичными крышами здания, в основном купеческие, перекидывались разного рода мосты и мостики, разводились сады и заплетались плющом стены. Все это сохранено, реставрировано, дополнено, украшено. На одной из набережных мы сели в большую, на двадцать человек, лодку — и вперед! Когда плывешь в течение часа по узким с зеленоватой водой каналам мимо лебединого острова, мимо маленького рыночка, мимо торчащих из воды стен старой фабрички, под старым каменным мостиком, покрытым мхом, и арт-мостом XXI века, мимо богатых районов современного города, кажется, что все это снится. Нет, прогулка была наяву.

— Смотри, направо боковой фронт госпиталя Синт-Янг, я узнала его кирпичные средневековые стены и высоченные окна-бойницы.

— А я рассмотрела белоснежную фигуру гиганта — арт-объекта, торчащего из канала, он состоит из множества бочек, тазиков и лоханок, сплетенных друг с другом… забавно.

Мне эти каналы показались даже симпатичнее, чем в Венеции. Не сами каналы, а человеческое жилье по их берегам. Там подавляло богатство и помпезность итальянских палаццо, а здесь покорила мягкость и душевность небольших домов Северной Европы.

После прогулки самое время было попробовать знаменитое брюггское пиво! Мы включились в толпу желающих посидеть с кружечкой освежающего желтого напитка в одной из открытых пивных, которую увидели в арке ворот между двумя домами. С одной стороны длинного прохода в витринах демонстрировались сотни бутылок разных сортов пива, с другой стороны и во дворах стояли столики. Около них можно было присесть с выбранной бутылкой и отведать, что мы и сделали. Пиво как пиво, ничего особенного. Помню, на меня в баварском городе Бамберг жженое темное пиво произвело впечатление значительно сильней. Подруга Татьяна вообще пиво не пьет, ей все сорта кажутся одинаковыми, не в коня корм. Но пиво отведали, можно было поставить птичку.

Ну что ж, после продолжительной дневной прогулки пора было и отдохнуть. Проходя перед вокзальной площадью мимо одного из ресторанов, остановились, привлеченные знакомыми звуками: «О бена чао, бена чао!» Между столиками, размахивая руками, быстро перемещался полный лысоватый месье, это он услаждал слух посетителей и движениями рук призывал их подпевать.

— А что, неплохой голос. Правда, посетители ресторана жуют и не хотят подпевать.

— Не хочешь присоединиться? Ты бы откликнулась…

— Нет, мы вечером будем в ресторане, там и споем…

После перерыва на отдых и легкий перекус мы снова вышли на прогулку. Минневатер — озеро любви, окруженное романтическим парком. Озеро было совсем недалеко от вокзала и нашего отеля, мы быстро дошли до него по симпатичной зеленой аллее. На ближайшем у озера мостике «следует обязательно поклясться друг другу в любви, тогда всю жизнь вы проведете в любви и согласии». Нам с Татьяной давать такую клятву было ни к чему. Мы просто стояли и смотрели, как по зеленой глади озера плывут пары белоснежных лебедей. Небольшое озеро окружали романтические мини-дворцы с башенками и старая пороховая башня. Мы решили обойти озеро, но, хоть оно и небольшое, почему-то заблудились. Наверно, свернули не на ту тропинку и оказались среди домиков с садами-огородами, из которых не смогли выбраться. Пришлось вернуться назад и к бегинкам пройти другим путем.

О монастыре бегинок интересно рассказывалось в путеводителе. Этот монастырь был основан в 1225 году одной графиней из Фландрии. Бегинки вовсе не монахини, они не давали обет и могли не жить в монастыре. Они просто работали рядом с монашками, чтобы заработать на жизнь. Бегинки стирали белье для соседнего госпиталя, убирали территорию и были свободны. Их можно назвать первыми эмансипированными женщинами в нашей истории. По другим источникам, бегинками становились одинокие вдовы, которые создавали общины. Они жили здесь семь веков! С 1930 года в монастыре их нет! Сейчас тут проживают только сестры ордена Святого Бенедикта, для города сестры делают тоже много хорошего.

Это все мы прочитали, гуляя по газону большущего монастырского сада, что располагался за каменной оградой. Потом посмотрели ряд белых невысоких зданий, где и сегодня живут монахини, зашли в их маленькую церковку у выхода и от высоких белых монастырских ворот по мостику над каналом покинули это симпатичное богоугодное заведение. Жалко,