– Гарт? Никакого Гарта у нас здесь нет.

– Я только что видел, как его подвезли к задней двери.

– Не-е-ет. – Сержант снова принялся за чтение.

– Послушайте, это один из моих лучших друзей.

– Видимо, такой же сукин сын, как и ты, – сказал сержант, не отрывая глаз от книги. – Проваливай.

Совершенно растерянный, Пол вышел на улицу и, оставив свой старый автомобиль у полицейского участка, зашагал вверх по направлению к главной улице Усадьбы, к салуну у въезда на мост.

Часы на башне городского управления пробили четыре. С таким же успехом они могли пробить полночь, семь часов, час, для Пола это не имело никакого значения. Больше ему торопиться не понадобится – никогда. Он сам придумывал себе цель, но шагал куда придется. Ни у кого нигде нет к нему никакого дела. Экономика больше им не занималась. Его учетная карточка представляла теперь интерес только для полицейских машин, которые, как только его карточка попала к ним, отнеслись к нему с инстинктивным недоверием.

Пожарная помпа работала как обычно, и Пол присоединился к толпе. Вид быстро текущей воды несколько успокоил его. Он с интересом наблюдал за тем, как маленький мальчик делал бумажный кораблик, а потом – за рискованным рейсом этого кораблика к неизбежной гибели в темном провале канализационного люка.

– Что, интересно, доктор?

Пол обернулся и увидел у своего локтя Элфи, телевизионную акулу.

– Вот здорово! А я думал, что вы на Лужке.

– А я полагал, что вы там. Как ваша губа?

– Подживает. Но дает себя знать.

– Если это может доставить вам хоть малое утешение, док, могу вам сказать, что бармен все еще продолжает чихать.

– Да что вы? Это просто великолепно. А вас выставили?

– А вы разве не знали? Вышибли всех, весь обслуживающий персонал, после этой истории с деревом. – Элфи рассмеялся. – Они сами готовят себе пищу, сами стелют постели, готовят площадки для гольфа и все остальное.

– Неужто каждый?

– Каждый, кто ниже управляющего заводами.

– А уборные они тоже чистят самостоятельно?

– О, только наиболее тупые из них, с ПИ ниже 140.

– Вот это да! И все равно продолжают игры, не так ли?

– Точно. В последнюю минуту я слышал, что Синие далеко оторвались от всех.

– Не может быть!

– Точно. Они были настолько опозорены из-за вас, что готовы просто костьми лечь, но выиграть.

– А Зеленые?

– Зеленым крышка.

– Даже несмотря на Шеферда?

– Этого Джима Торпа? Да что там, он ведь вмешивается абсолютно во все и пытается самостоятельно завоевать каждое очко.

– Ну, и…

– Поэтому-то никто и не может заработать ни единого очка. Последнее, что я слышал: команда Шеферда пыталась убедить его, что у него какое-то вирусное заболевание и что ему следует провести пару дней в изоляторе. Нет, у него действительно что-то есть, это уж точно. – Элфи поглядел на часы. – Послушайте-ка, сейчас должна быть какая-то камерная музыка по седьмому каналу. Не хотите ли сыграть?

– Только не с вами.

– Нет, просто так, без денег. Я пытаюсь натаскивать себя на камерную музыку. Совершенно новая область. Пойдемте, доктор, попытаемся угадывать вместе. Вы будете следить за виолончелью и басом, а я за альтами и скрипками. Идет? Затем мы сравним наши наблюдения и объединим наши знания.

– Я поставлю пиво. Как вы насчет этого?

– Это будет здорово, очень здорово.

В сыром полумраке бара Пол разглядел парнишку, почти подростка, который с надеждой глядел на него из кабины. Перед пареньком на столе были разложены три ряда спичек: три в первом ряду, пять во втором и семь в третьем.

– Хелло, – приветствовал их парнишка со смущением и надеждой в голосе. – Это очень интересная игра. Игра заключается в том, чтобы заставить противника взять последнюю спичку. Вы можете брать сколько хотите спичек из любого ряда при каждом ходе.

– Ну что ж… – сказал Пол.

– Начинайте, – сказал Элфи.

– На два доллара? – нервно спросил юнец.

– Пусть будет на два. – И Пол взял одну спичку из самого длинного ряда.

Парнишка обеспокоенно поморщился и сделал ход. Спустя три хода Пол оставил его уставившимся на последнюю спичку.

– Ну его, это дело, Элфи, ко всем чертям, – убито сказал он, – ты только погляди: я проиграл.

– Это твой первый день! – резко оборвал его Элфи. – Не теряй бодрости. Проиграл, и ладно. Ведь ты только начинаешь. – Элфи потрепал парнишку по плечу. – Док, это мой младший братишка, Джой. Он только начинает. Армия и кррахи уже зарятся на него, но я пытаюсь приобщить Джоя к делу. Посмотрим, что получится из этих спичек, а если это у него не пройдет, подумаем о чем-нибудь другом.

– Я часто играл в эту игру в колледже, – сказал Пол извиняющимся тоном. – Поэтому у меня очень большой опыт.

– Колледж! – благоговейно протянул Джой, а затем радостно улыбнулся, как будто у него с плеч свалился тяжелый груз. – Господи, тогда все понятно. – Однако он вздохнул и снова уселся с мрачным видом. – Только не знаю, Элфи, я уже готов махнуть на все рукой и сдаться. Давай будем смотреть правде в глаза – мозгов у меня маловато. – Он опять разложил ряды спичек и начал выбирать их, играя сам с собой. – Я все время работаю с ними и просто не вижу никакого улучшения.

– Конечно, ты работаешь! – сказал Элфи. – Все над чем-нибудь работают. Встают с постели – это тоже работа! Брать еду с тарелки и отправлять ее в рот – тоже работа! Но есть два вида работы – работа и упорная работа. Если захочешь выбиться, козырнуть чем-то, ты должен работать упорно. Выбрать что-нибудь невозможное и сделать именно это или уж оставаться пентюхом всю остальную жизнь. Конечно же, все работали во времена Джорджа Вашингтона, но Джордж Вашингтон работал упорно.