— Там.

Неугомонный командир бесшумно ускользает в направлении моего пальца. Ну точно, у него в роду казаки должны быть. Те тоже ходить умели бесшумно и ради трофея готовы были головой рисковать.

Сергей косит на «старшого» глазом. Николаич ищет недолго, вскоре возвращается обратно. Но теперь-то я вижу, что это опять самодельный эрзац, хоть и с гранатометом.

Николаич морщится, потом аккуратно прячет оба трофея в куче мусора и бурьяна у забора.

Все-таки мы вздрагиваем, когда силуэт Мутабора выныривает из-за контейнеров.

— Противник? — тихо спрашивает Николаич.

— Хосссуссвие, — так же тихо отвечает морф.

— Двигаемся! — шепотом прокатывается по цепочке.

Группа осторожно крадется между контейнерами. Синие, мы на их фоне видны, наверное, за километр. Пару раз мельком вижу кран. Там в прошлый раз Ильяс видел блики словно от бинокля. Догоняю, на ухо говорю ему: «Наблюдатель на кране». Ильяс почему-то отмахивается. Словно я ему прошлогоднюю газету взялся читать. Возвращаюсь в хвост, пропуская перед собой всех.

У соседей пальба идет и идет. Правда, танк больше не бахал. Несколько раз даданили короткими очередями пулеметы. И по-моему, они продвигаются.

Нам никто не мешает. Поэтому следом за нами, но уклоняясь вправо, идет еще большая группа — с Севастьяновым во главе.

А еще за ними «крадется на цыпочках» БТР с Вовкой. И если мы вляпаемся и не передохнем в один момент, Вовка тут как тут будет. Обещал. Летюха же со своими «маталыгами» — наш резерв. Хотя жидкий резерв-то.

Мне как-то муторно. Сало от тушенки словно застряло на полдороге. Но я понимаю, что дело не в нем. По-любому расклад не нравится. И встревоженный Николаич, и морф, и вивисектор, которому замотали морду скотчем, чтоб не заорал — как тогда из джипа. Мне не нравится, что тут несколько тысяч зомби, которые могут высыпать горохом из аккуратно срезанных взрывчаткой ворот и дверей. Если тут не зомби, а беженцы — тоже та еще песня, одномоментно оказывать помощь куче изможденных людей. У нас здесь нет ни еды, ни воды, ни одежды. Я доложил об этом всем, кто имел отношение, но что уж там выйдет — не знаю. Живые, правда, куда лучше, чем зомби.

Странное безлюдье. Один зомби только и попался — худая косматая полуодетая женщина. На нас она внимания не обратила — пыталась дотянуться до какой-то странной фигни, свисавшей с плоской крыши домика, мимо которого нам пришлось проходить. Фигня, при ближайшем рассмотрении, оказалась рукой в рукаве камуфляжа — видно, кого-то разнесло на крыше — вот она и повисла на пропитанных кровищей тряпках.

Второй раз результат действия крупнокалиберного пулемета попался, когда мы вдоль длинного ряда корпусов добрались от БТР до того самого крана.

Под кабиной уже натекло вишневое желе. Ильяс на секунду отвлекся и шепнул: «Кабина санирована еще раньше из КПВТ. А наблюдатель — точно был».

Саперы нашли какие-то проводки, шедшие с крана. Чему нас учили в разведке? Как провод увидел — перерезал! Выполнили.

А я получаю локтем в бок от Фильки.

— Не расслабляйся, медицина! Чую — что-то будет!

Двигаемся дальше. В этот момент из-за угла цеха на нас рысцой выбегает несколько человек с румяным ментом во главе. Он в форме и даже в фуражке, что странно вообще-то.

Я не успеваю толком удивиться, а Серега, присев коряво, но пружинисто на полусогнутых ногах, лепит перед собой длиннющей очередью. Вижу, что только один из выскочивших успевает метнуться обратно, остальные валятся под струей пуль. Кроме мента, который, словно задумавшись, стоит столбиком. А потом неуловимым движением свинчивается вокруг своей оси, вертикально оседая на землю. Из-за угла огрызается автомат. Несколько очередей с нашей стороны дробят бетонную стенку. Озираюсь — наши уже позанимали укрытия. Быстро пристраиваюсь за какой-то железякой, держать заднюю полусферу. Все равно толку от меня, ротозея, больше нет. Несколько раз мне мерещится что-то двигающееся — но ничего толком не замечаю.

Разве что вижу, как взлетают совсем рядом несколько ракет. Но это не наши. Я таких раньше не видел.

Сбоку кто-то знакомым голосом кричит: «Не стрелять, свои!»

— Эй, давай подходи, медленно! Кто?

— Свои!

Из-за пустых корпусов аккуратно высовывается лопоухая голова. Машет каской. Убедившись, что все в порядке, — вылезает и сам Рукокрыл. За ним пацан такого же возраста — тот, кто за угол шмыгнул, а потом Саша да Мутабор. Языка словили. Пока его вяжут и присоединяют к вивисектору, Николаич вполголоса читает мальчишкам нотацию за сумасбродное убегание вслед рванувшему Мутабору. Он-то первым кинулся, чтоб зайти с другой стороны цеха. А сапер добавляет от себя:

— Какой простофиля сигналки зацепил?

— Это он — Мутабор.

— Под ноги смотрите, разгильдяи, тут кроме растяжек от сигналок и мины могут быть. Ясно? Это ко всем относится. Мутабор!

— Ы?

— Ноги. Проволока. Мины. Внимание.

Несмотря на усилия сапера, морф явно ни черта не понял. Либо и раньше в военном деле не разбирался, либо все же мозг сильно покалечен.

Лезем дальше. Четко слышу — отвлекающая группа явно продвигается по отношению к нам. Со стороны тех, кто пошел с инженером, — тихо. А в паре цехов, мимо которых прошли, — какие-то звуки вроде плача, гудение. У меня так гудело осиное гнездо, которое насекомые устроили прямо в стенке дачи.

Сапер тихо и аккуратно со своими товарищами осматривает ворота и двери. И по-моему, мрачнеет. А Николаич, тот еще более хмур, заметил в нескольких местах видеокамеры. Черт их знает, то ли заводские их повесили — дуры здоровые, старомодные, то ли уже поздние хозяева. Да по-любому, если есть центр наблюдения — то неважно, кто установил камеры. Важно — кто смотрит, что они показывают. Может, уже пальчик шаловливый тянется к кнопочке — и нам тут насыплется шустрых гостей с зубами. Ворота, вот они, рядом. И за ними тихо. Лучше б гудело.

Николаич нарушает радиомолчание. Долго общается с группой Севастьянова, переспрашивает. Да, есть тут хитрый домик. Причем не один, а два. К основному и идет та группа. А второй совсем рядом с нами. Оттуда, видно, и бежала группа, попавшая нам под стволы.

Двигаемся быстро — следы пробежавших видны отчетливо на ноздреватом крупитчатом снежке. Сапер подтянулся в голову нашей жиденькой колонны, мы посматриваем по верхам и сторонам, а вот он идет, уткнувшись носом в землю. Я так думаю, что не его одного встревожило использование взрывчатки врагом — значит, есть у людоедов спец по этим делам. А мин наделать, а тем более поставить, если есть запасец, — дело куда более простое, чем подготовить заряды для одновременного открывания дороги для шустеров.

Выбрались удачно, никто по нам не стрелял. На разведку опять настропалили Мутабора. Тот недоволен, но идет. Только заворачивает за угол — бахает выстрел. Из пистолета. Мутабор возвращается тут же — спиной вперед. Тихо.