— Ты всегда был мерзавцем, Берт.

— Черт! Где ты это взяла?

— Нашла в твоем столе. В запертом ящике, который я открыла. Еще один выпад, и я с удовольствием продырявлю тебе башку!

На лбу Берта выступили капельки пота.

— Можешь не сомневаться, — твердо сказала Линн. Она и в самом деле готова была пристрелить собственного мужа, и это пугало ее больше всего. Ты не представляешь, каково мне было знать, что ты спишь с Дженни Слоан, Шейн Котрелл и еще с дюжиной баб! Что ты совсем не думаешь о своей семье, подвергаешь наши жизни опасности, промышляя наркотиками.

— Ты не понимаешь. Я делал это ради тебя… ради детей.

— Чушь! Будь же ты наконец честен, Берт. Ты просто подпитывал свое самолюбие. Мы могли бы обойтись и без дорогого особняка, машин и одежды. Все это было нужно тебе.

— Если бы этого не было, ты бы от меня ушла.

— Все это есть, а я все равно ухожу.

— Подожди, Линн, подумай!

— Я уже обо всем подумала. — Она осторожно подняла с пола свою сумочку, не сводя с него дула револьвера.

— Тебе же будет лучше, Берт. — Линн продвигалась в сторону двери. Тебе уже не придется разрываться между мной и Шейн. Теперь ты будешь в ее полном распоряжении.

Она вышла за дверь и, уже закрывая ее за собой, бросила ему револьвер.

— Лови! Он не заряжен. Я нашла пули и выбросила их. Я давно говорила тебе: держать оружие в доме опасно. Но ты меня не слушал.

Линн захлопнула дверь и побежала к «мерседесу». Только отъехав от дома на милю, она вздохнула полной грудью.

Не было ни расстройства, ни грусти, ни потрясения — лишь огромное, невероятное облегчение. Казалось, ей снова восемнадцать лет и впереди вся жизнь. Теперь она может делать все, что захочет. Линн всегда хотела верить, что не зря пришла в этот мир. Будучи замужем за Бертом, она полагала, что у одного человека не хватит ни силы, ни ума что-то изменить в жизни.

Теперь же она думала иначе. У нее появился шанс.

Морин сидела в приемной налогового инспектора, держа в руках документы, найденные на чердаке. Брендон сидел рядом. Оба улыбались.

Морин вспомнила, как почти год назад впервые прилетела в Остин вместе с Брендоном, злая на весь мир. С тех пор ее жизнь поразительно изменилась.

В тот день, когда они с Хуанитой принесли с чердака деревянные ящики, она радовалась больше, чем тогда, когда геолог Райан Ласситер сообщил ей, что на ее земле есть золото. Она молила Бога о чуде. Она просила Мака помочь ей.

Несомненно, и тот и другой ее услышали.

В одном из ящиков Морин обнаружила документы на передачу земли в собственность государству. Стопка пожелтевших листков была датирована июлем 1956 года. Военно-инженерный корпус Соединенных Штатов забирал себе все ранчо Макдональда. Этот договор был подписан госсекретарем по обороне и Маком.

Тогда, после Второй мировой войны и войны в Корее, на волне всеобщего патриотизма Мак отдал свои земли в распоряжение оборонного ведомства и службы контроля за наводнениями. Такая практика была введена в 1938 году, с принятием федерального акта о контроле за наводнениями. В документах говорилось, что если Военно-инженерному корпусу когда-либо понадобится земля Мака, особенно южные территории, граничащие с рекой Гваделупа, оно может за определенную плату использовать эту землю на благо страны и штата.

Будучи патриотом Техаса, Мак подписал эти бумаги. Ему заплатили ничтожную сумму, однако оставили за ним право на разработку всех полезных ископаемых. Он мог в любое время и в любом месте за свой счет бурить нефтяные скважины и добывать золото. Интересно, что ему запрещалось сдавать землю в аренду под выпас скота и продавать ее частным лицам, но разрешалось передавать в наследство.

Предложения на покупку ее земли, поступавшие от Александра и от мафии, были совершенно бессмысленны. Ее ранчо фактически принадлежало федеральному правительству, и она просто не имела права принять или отклонить подобное предложение.

Единственной реальной выгодой от соглашения было то, что Мак навсегда освобождался от уплаты налогов на землю.

Как только Морин рассказала Брендену про эти бумаги, он обратился к сенатору штата Блейну Арлингтону и Биллу Арчеру из Вашингтона. Оба написали письма техасскому налоговому инспектору в поддержку Морин, в которых говорилось, что она по меньшей мере заслуживает извинения за причиненное ей беспокойство.

Остались только налоги на четыре участка, купленных после 1978 года.

— Можете войти, мисс Макдональд, — сказала секретарша.

— Удачи тебе, милая, — напутствовал ее Брендон.

— А ты со мной не пойдешь?

Он подмигнул:

— Я тебе не нужен.

— Я люблю тебя, — шепнула она, чувствуя себя уверенно и спокойно.

Уильям Стивенс радушно поздоровался с Морин, усадил ее в кресло и налил чашку кофе из автоматической кофеварки. Когда он заговорил, лицо его лучилось улыбкой.

— Я получил ваши копии договора о передаче собственности на землю, мисс Макдональд. У меня был разговор с Блейном по этому вопросу. Я с ним согласен: наш штат должен перед вами извиниться.

Морин тоже улыбнулась, подумав о том, как сильно он отличается от чиновника сельскохозяйственного ведомства.

— Спасибо. Я принесла оригиналы — на случай, если возникнут вопросы…

Он поднял руку:

— В этом нет необходимости. Мне вполне достаточно копий. Единственное, что нам нужно обсудить, — это налоги на участки, которые были куплены в последние годы. Мои люди не нашли документов, объясняющих, почему ваш дядя их не уплатил. Я могу лишь предположить, что это был недосмотр с его стороны — и крупный недосмотр со стороны штата, который должен был уже давно выявить эту задолженность. Иными словами, виноваты обе стороны.

— Если я не ошибаюсь, долг за эту землю Составляет около двадцати тысяч?

— Да, и, учитывая все обстоятельства, я думаю, будет справедливо, если наша служба пойдет вам навстречу Мы можем продлить срок оплаты на три года без процентов и пени.

Морин просияла:

— Для меня это очень много значит — сейчас у меня нет двадцати тысяч долларов.

— Я знаю.

— Знаете? — Тут она сообразила. — Ну конечно!

— Мисс Макдональд, мы здесь не для того, чтобы наказывать наших граждан. Наша цель — укреплять благосостояние штата. Если бы я намеренно повредил вашему бизнесу, какой бы после этого я был техасец?

— Разумеется.

— Мы сделаем все возможное, чтобы уладить этот вопрос Я полагаю, мы с вами пришли к взаимопониманию и будем плодотворно работать вместе.

— Я уверена в этом, мистер Стивенс.