— Это не только твой сын!

— Но ты же сам отказался от него! В любом случае закон лишит тебя отцовских прав, когда мой мальчик конфирмуется в государственной церкви. — Графиня подтолкнула Фэлена к выходу и пошла вслед за ним. — Мой брат будет опекуном Фэлена…

Лорд Ивераг схватил жену за руку.

— Не забывайся, Кристина! Ты моя жена. Я не позволю тебе похитить моего единственного сына.

— Он не желает оставаться здесь. Я дала ему слово, что увезу его отсюда, — солгала графиня.

— Это правда? — с дрожью в голосе спросил отец Фэлена. — Ты действительно хочешь уехать отсюда?

— Нет, сэр, — не раздумывая, ответил Фэлен.

— Надеюсь, ты никогда больше не произнесешь те богохульные слова, которым тебя научила мама? — продолжал отец.

Фэлен замотал головой.

— Фэлен! — взвизгнула леди Ивераг. — Мы больше не можем оставаться здесь! Мы немедленно уедем отсюда и заживем счастливо вдали от этих проклятых мест! Твой отец не сможет остановить нас. Стоит только тебе произнести заученные строчки перед викарием, и мы с тобой свободны!

— Поклянись, что ты никогда не сделаешь этого, — положив ладони сыну на плечи, потребовал граф.

— Клянусь, папа, — сказал мальчик.

— О Боже! — ахнула мать и больно дернула мальчика за руку. — Ты сам не знаешь, что говоришь!

Вцепившись в запястья жены, граф оттащил ее от сына. Некоторое время они молча ожесточенно боролись. В тишине комнаты слышалось только неровное дыхание леди Ивераг. Однако силы были неравны, и вскоре графиня прекратила сопротивление, не делая больше попыток приблизиться к сыну. Ее лицо побагровело от ярости. Она была похожа на дикого зверя, загнанного в ловушку.

— Мама! — испуганно вскрикнул мальчик.

Его голос как будто вывел графиню из оцепенения.

Она вдруг схватила первое, что попалось ей под руку. Это была железная подставка для каминных щипцов. То, что маленькая хрупкая женщина так легко управлялась с тяжелым железным предметом, казалось Фэлену невероятным. Высокий широкоплечий лорд Ивераг обернулся и, взглянув на жену, в ужасе застыл на месте. И тут же на его голову обрушился удар. Граф упал как подкошенный. Фэлену стало нехорошо, он едва не лишился чувств, а мать снова и снова поднимала и опускала железную подставку…

Когда все было кончено, леди Ивераг встала на колени перед сыном и взяла его лицо в свои ладони.

— Это ты во всем виноват, слышишь? — процедила она сквозь зубы. Фэлен съежился от страха, его мать была похожа на злобную бешеную собаку, в ней не осталось ничего человеческого. — Если бы ты послушался меня, твой отец был бы жив.

Она опустила руки, оставив на щеках мальчика липкие красные пятна. Взглянув на свои ладони, графиня быстро вытерла окровавленные руки о подол рубашки сына. Фэлен был в шоке, он стоял не шевелясь. Тем временем графиня взяла горшок с маслом, которым заправляли лампы, и, разбрызгав эту горючую жидкость по кабинету, бросила На пол зажженную свечу. Она схватила Фэлена за руку и потащила к выходу.

— Папа, — шептал мальчик, чувствуя за спиной жар разгоравшегося пламени, — папа…

Услышав чей-то безутешный плач, Фэлен сначала решил, что это плачет он сам, но, оглядевшись по сторонам, увидел сидящую на ступеньках крыльца мать. Она рыдала, раскачиваясь из стороны в сторону. Маленькая, перепуганная женщина, невольно вызывавшая жалость. Леди Ивераг боялась посмотреть туда, где в ярком столбе огня светилась фигура Фионы.

— В ту ночь, когда она бросила тебя в конце подъездной дорожки, ведущей к усадьбе, — глухим голосом промолвила гостья из иной реальности, обращаясь к Фэлену, — я пришла сюда, чтобы утешить тебя. Пожар, который она устроила, еще не успел разгореться. Она отправилась в Дерринейн, солгав, что не была здесь во время трагических событий. Ты помнишь это? Я унесла тебя с собой… далеко отсюда… И долго укачивала в своих объятиях…

Фэлен поднял голову, и в этот момент к нему вернулась память.

— Да, я все вспомнил, — прохрипел он, вдруг ощутив себя десятилетним перепуганным ребенком, которого баюкает странное неземное существо. — Тогда я попросил вас, чтобы вы уничтожили мою память о тех страшных событиях.

— Я сделала, что смогла. Ты забыл обо всем.

— Вы были очень добры ко мне. — Фэлен прислонился к обугленному косяку дверного проема, чувствуя, что у него подкашиваются колени.

«Я схожу с ума, — обреченно думал он, — у меня начался бред. Все происходящее нереально».

Однако он ни на миг не усомнился в том, что к нему действительно вернулась память. Теперь он знал, кто убил отца и как все было на самом деле. Все эти годы он мучился неизвестностью, страдал, думая, что это он виновник смерти отца. И вот наконец все прояснилось.

— Да, вы были добры ко мне, маленькая сида, — продолжал Фэлен, обращаясь к излучавшей свет Фионе, — но ваша доброта стала для меня проклятием.

Она равнодушно пожала плечами:

— Порой такое случается.

От ее сияния у Фэлена кружилась голова.

— А как же остальные мои преступления? — с горечью спросил он.

— О, это совсем другая история. Потребуй объяснений у той, которая сейчас плачет! Впрочем, я и сама могу рассказать тебе, как она собирала белые цветы, настаивала, а затем опаивала тебя этим зельем, чтобы ты беспробудно спал. А в это время она убивала бедных, ни в чем не повинных животных и бросала их трупы под окно твоей спальни. Ты был тогда наивным ребенком и легко уверовал в собственное безумие.

«О Боже, мама, — в отчаянии думал Фэлен, — зачем ты все это делала? Неужели ты так сильно ненавидишь меня?»

Фиона потрепала свою лошадь по гриве, и из-под ее руки брызнули золотистые искры.

— И все остальные случаи, — продолжала она, — являются всего лишь махинациями окружавших тебя людей. Тебе подсыпали снотворное в стакан, подделывали твой почерк, совратители юных девушек выдавали себя за тебя… И вот ты просыпался после долгого сна и не мог вспомнить, что с тобой было.

— Значит, меня просто опаивали… — задумчиво произнес Фэлен. — Неужели меня было так легко одурачить?

— Конечно, ведь ты был уже убежден в собственной неполноценности. Ты считал себя безумным. Но я послала тебе ту, которая могла спасти тебя. Неужели ты не догадался об этом?

Нет, Фэлен давно уже догадался о том, что Родди была его спасением. Жена оберегала его от всех опасностей, она заботилась о нем, дарила ему тепло и ласку и освещала каждый его день, словно маленькое солнце. И в то же время в отличие от Фионы Родди была живой женщиной, из плоти и крови.

— Девочка моя, — с тоской промолвил Фэлен, — вернись ко мне.

И чудо свершилось! Родди повиновалась…

Оказавшись в крепких объятиях мужа, она поняла, что вернулась в тот мир, где жила прежде. Подняв голову, Родди посмотрела на Фэлена и ощутила, что теперь в его душе для нее нет заповедных уголков. Она читала все его мысли и улавливала малейшие эмоции. Он был для нее как открытая книга.