Далее в письме говорилось о том, что, по нашему мнению, должны сделать департаменты в ближайшие шесть месяцев, чтобы добиться достижения поставленных целей и подготовиться к реализации пятилетних стратегических планов.

В тот самый день, когда я написал это письмо, Эндрю Тернбулл попросил меня выступить перед всеми постоянными секретарями, чтобы они могли услышать те же соображения, что и Кабинет министров. Я выступил с тем же докладом, добавив к нему сводную сравнительную таблицу, в которой были представлены все результаты реализации реформ. Со всеми постоянными секретарями, с которыми мне пришлось работать, я связался заранее, чтобы не застать их врасплох. А с Дэвидом Нормингтоном я встретился за ужином.

Неудивительно, что все они, как зачарованные, рассматривали представленную им на экране таблицу (печатать и раздавать копии мы не стали, чтобы свести к минимуму риск утечки информации). Для них она была все равно что для школьников – сводная таблица успеваемости всего класса на конец года. Самым острым этот момент был для Нормингтона, потому что в нижней строке на красном поле было написано: «Посещаемость и поведение в средней школе», и вот там прогресс так и не был достигнут, и уже в течение года у нас было ощущение, что мы бьемся головой о каменную стену.

Сам Нормингтон до того времени этим вопросом непосредственно не занимался – никто из постоянных секретарей не может делать все и сразу. Но его реакция оказалась впечатляющей. Когда спустя две недели мы провели встречу с ним и с его основными сотрудниками, оказалось, что он взял все под личный контроль. Он сказал, что не хочет обсуждать в подробностях выводы нашей Группы, он намерен исправить дело. В целом он был согласен с предложенными нами мерами и хотел бы в ближайшее время провести еще одно совещание, на котором его коллеги выступят с предложениями о дальнейших действиях. С того момента началась расчистка завалов, и к Рождеству 2004 г. уже появились первые признаки исправления посещаемости в школах, особенно там, где ранее показатели были наихудшими. Так стало ясно, чего на самом деле может добиться постоянный заместитель министра, если сосредоточится на какой-то задаче. И, разумеется, это подтвердило пользу представления сводных результатов группе равных по положению людей из разных департаментов.

В тот же день я собрал и своих сотрудников на совещание по итогам последнего полугодия и поздравил их с завершением работы над сводными таблицами и отчетами по реализации реформ. Эта работа всегда была очень трудоемкой. Непростым было составление текстов, но особенно много сил уходило на согласование с представителями департаментов выводов о состоянии дел и мерах на следующие полгода, для которых нужно было иметь неоспоримые, основанные на фактах аргументы. Кроме того, сотрудникам Группы нелегко было сводить воедино выводы и заключения, касающиеся разных департаментов, и делать это так, чтобы все сравнения и сопоставления были справедливыми. К тому же в конце каждой недели надо было сдавать мне очередные черновые варианты и потом вносить изменения в соответствии с моими замечаниями. Я всегда посвящал субботу чтению первых вариантов отчетов, поскольку знал, что мне придется защищать их выводы перед министрами и постоянными секретарями. К тому же, и это очень важно, если выводы были верными, ясными и имели практическую ценность, они могли оказать огромное влияние на ситуацию в следующем полугодии.

Я считал, что моей главной функцией при редактировании отчетов является исключение любой непоследовательности, управленческих жаргонизмов, а главное – четкое формулирование наших выводов и заключений и постановка внятных и смелых целей дальнейшей деятельности. Тогда, в июле 2004 г., я делал, например, такие замечания:

Мои пометки носили уточняющий характер, но именно мелкие детали имели большое значение для того, чтобы донести до премьер-министра информацию о реализации реформ. Отчеты, подготовленные в июле 2004 г., были в некотором отношении самыми важными. Хотя в тот момент никто, даже, возможно, и сам премьер-министр, не представлял себе, когда будут следующие выборы, история предшествующей четверти века подсказывала, что с большой вероятностью они состоятся в начале лета 2005 г. В таком случае шесть месяцев, начиная с июля 2004 г., окажутся последним шансом, чтобы еще при этом составе парламента добиться реализации реформы государственных услуг и ее необратимости. Поэтому на нашем совещании, поздравив сотрудников, я также предупредил их, что самой страшной угрозой нам и реформам может стать успокоенность на достигнутом. Для нашего первого детективного романа предстояло написать захватывающую последнюю главу.

Как обычно, в конце июля парламент был распущен на каникулы, и почти все начали расслабляться, но нам с Блэром оставалось еще провести традиционную пресс-конференцию, посвященную реализации реформ сферы государственных услуг. Я не знал, чем буду заниматься в июле следующего года, и понимал, что предстоящая пресс-конференция могла стать для меня последним подобным событием. Вверх по знаменитой лестнице с портретами всех премьер-министров прошлого… в малую столовую… пауза… шум голосов журналистов в большом помещении за закрытыми двустворчатыми дверьми. Пока Блэр просматривал свои заметки для краткого вводного слова, я мысленно пробежался по собственному вступлению, для которого не писал текст. Блэр характерным жестом проверил пуговицы на пиджаке, потом спросил меня: «Вы готовы?» Я кивнул, мы прошли к прессе, и Блэр открыл пресс-конференцию[148]: