Правая половина мерцающей голубизны фантомного озера под аккомпанемент мелодичных писков стала стремительно покрываться строками адресного формуляра:

ЛУНА-«СЕЛЕНАРХ» — ОРБИСАТ-РЕТРАНСЛЯТОРАМ МЕТРОПОЛИИ, МОЛНИЯ! ВОСТОЧНОЕ ПОЛУШАРИЕ, МАТЕРИК АЗИЯ, ПОБЕРЕЖЬЕ ТИХОГО ОКЕАНА, ПОЛУОСТРОВ КАМЧАТКА, ЭКЗАРХАТ, ЦЕНТР, ФУНДАТОРУ, МОЛНИЯ!

Три секунды задержки — и бесстрастный ответ роботронного координатора:

— Орбитальный сателлит-ретранслятор «Боллар-10» принял молнию «Селенарха».

Короткая музыкальная трель. Относительная тишина с неистребимыми шорохами — «шепотом звезд». И вдруг — негромкий мужской голос приятного тембра:

— Дежурный распорядитель по центру связи Камчатского экзархата Велизарий Терпищенко молнию принял. Минуточку, идет поиск видеотекторного контакта с заявленным абонентом.

Было слышно, как Велизарий торопливо бубнил:

— Палестра «Южная»? Да Велизарий это, Велизарий. Приземелье просит срочную связь с Агафоном Виталиановичем!.. Вижу тебя, Фелиция, и слышу. Да, я понимаю… Ну хорошо, если фундатор слишком занят, пригласи, пожалуйста, к видеотектору комита… или кого-нибудь из эвархов. Пожалуйста, Фелиция, подсуетись! Заранее спасибо.

Фелиция подсуетилась: на правой половине голубого «окна» видеома исчезли строки адресного формуляра и возникло изображение человека с озабоченным, хмурым лицом. Человек был очень похож на Ивана Николаевича Полуянова-старшего, только моложе. Кир-Кор узнал Леонида.

— Велизарий, что приключилось? — строго спросил Леонид Полуянов.

— Молния из Приземелья, эварх.

— Извини, Леонид Николаевич, — вклинился в разговор спокойный вежливый голос, — и прими мое присутствие в твоей жизни. Очень прошу тебя уделить нам минуту внимания!

Голос показался Кир-Кору знакомым. Пейзаж с черным небом, куполом и «технокактусами» на заднем плане уступил место изображению излучины канала у прохода между крутыми скалами. В объятиях излучины — выдолбленная в скалах уютная площадка, обсаженная по береговой линии метелками колонновидного можжевельника и оборудованная (для экседр, вероятно) полукруглым рядом каменных скамей. Спинок на скамьях не было, но зато у каждой скамьи — по два видеомонитора. Крутые скалы и можжевельник показались Кир-Кору тоже знакомыми. Это место расположено где-то недалеко от входа в гидропарк Лунного экзархата на первом подуровне. Должно быть — где-то со стороны экзархатовской консистории.

Хозяин вежливого голоса настолько порывисто вступил в поле зрения объективов видеосвязи, что на какое-то время его скуластое, красноватое от загара лицо полностью заслонило можжевелово-скальный пейзаж — Кир-Кор узнал претора консистории Льва Степановича Шерипанова.

— Кто это? — не сразу понял Леонид.

— Благодарный твой ученик.

— Ах, Левушка! — Эварх смягчился, но от разговора, видимо, решил уйти: — Извини, дорогой, у нас тут несколько неприятных внезапностей…

— Прости и меня, учитель, но все мы здесь просим тебя уделить Луне хотя бы минуту! — Претор оказался напористым абонентом. — Камчатка просто обязана помочь нам разобраться в происшествии с верховным пейсмейкером!

Эварх открыл и беззвучно захлопнул узкогубый рот, снова открыл. Наконец овладел мимикой, произнес:

— Та-ак… и Луна уже знает?! Не успеваешь чихнуть на Камчатке, а с Луны тебе уже — «будьте здоровы»!

— Ничего себе чих! — Шерипанов качнул головой. — Умом тронуться можно!..

Чуя, должно быть, неладное, Леонид Полуянов прицельно осведомился:

— А собственно, что известно вам про гроссмейстера? С чего бы это у вас такая… э-э… навязчивая активность?

На скуластом лице Льва Степановича отобразилось нечто вроде возмущенного изумления. Он отпрянул от видеообъективов, и теперь можно было разглядеть его одежду — нарядный серебристый гумераль с круглым «византийским» воротником. Голову покрывала темно-синяя, очень скромная, как и положено претору, круглая шапочка. Шерипанов шапочку зачем-то снял и тут же снова надел.

— Прошу прощения, учитель! Но, когда верховный пейсмейкер, будто бы занятый в диспутах на Камчатке, вдруг объявляется на Луне и начинает выделывать здесь нечто совершенно особенное, мы вправе ожидать от Коллегиального Собора каких-нибудь объяснений. И для вас, полагаю, было бы важно соблюсти известные приличия.

Михаил выгнул бровь со значением. Кир-Кор ощутил неприятную тяжесть в ногах.

— Лев Степанович, не забывайся, — мрачно предупредил далекого абонента Леонид Полуянов. — Бред ведь несешь!.. Ты болен?

Вместо ответа Лев Степанович жестом подал кому-то условный знак — и между изображениями абонентов вклинился голубой овал с бегущей по кромке огненной надписью агентства «Селенарх»:

ЛУНА, МОРЕ ДОЖДЕЙ, ЗАЛИВ РАДУГ, СТАНЦИЯ «СИНУС ИРИДИУМ», ИНТЕРЬЕР 3–8.

Надпись исчезла, и внутри овала возникло изображение типового медицинского изолятора: на медицинском столе — если верить собственным глазам, «Селенарху» и претензиям Шерипанова — лежал гроссмейстер ордена пейсмейкеров Джугаш-Улья Каганберья. Возле стола хлопотали, готовя к работе диагностическую аппаратуру, двое в светло-зеленых костюмах — шатен и жгучий брюнет.

Не прав был претор в одном: ничего особенного верховный пейсмейкер не выделывал. Дергал слегка головой, плямкал губами и неуверенно водил руками — будто все время пытался сбросить с себя светло-зеленое покрывало. Один раз это ему удалось, и Кир-Кор увидел на голой груди татуировку: две обвившие друг друга змеи. Оба глаза на асимметричном лице гроссмейстера были открыты, но смотрели странно, ни на ком не задерживаясь. Смотрели бессмысленно…

Претор — медикам:

— Парни, представьтесь, пожалуйста, абоненту метрополии, будьте любезны.

Шатен, не прекращая работы:

— Врач-терапевт и травматолог станции «Синус Иридиум» Олег Лазерчук.

Брюнет, огладив иссиня-черную, как вороново крыло, бородку:

— Андрей Коробейников. Психоаналитик.

Было очень заметно, как ошарашенный фактами Леонид Полуянов с трудом приходит в себя, изо всех сил стараясь при этом сохранить лицо и достоинство.

— Немедленно пригласите сюда фундатора, — вполголоса, не оборачиваясь, отдал распоряжение он кому-то из тех, кто стоял у него за спиной. Затем уже громче — претору: — Лев, ты уверен, что это действительно верховный пейсмейкер? Где вы нашли его в таком состоянии?

Претор — брюнету:

— Андрей, где его обнаружили?

Брюнет, размышляя над чем-то у приборной панели, отделался пожатием плеч.

— Есаула спросите, — сказал шатен, предупреждая новый вопрос. — Гроссмейстера укладывал на стол медизолятора Айравата — и теперь, как я понимаю, только ему принадлежит честь дать метрополии первое интервью.

В поле зрения видеобъектива медизолятора вошел коренастый русоволосый крепыш в коричневой форме офицера эсбеэсэс с золотыми нашивками. Золотистый пояс, золотистый ремень портупеи, золотистый миттхайзер под правой рукой — на бедре стволом вниз.