На выпуклых полиэкранах видеомов в фойе велась прямая трансляция из палестры: кто-то демонстрировал черную мантию исчезнувшего гроссмейстера; завершалась ловля рептилий на арене в театре оружия; трое эвархов (среди них — Иван Николаевич Полуянов) не то комментировали происшествие для окружающих, не то успокаивали сами себя, и лица у них были озабоченно-хмурые.

В апартаментах Кир-Кор сбросил плащ и, извинившись перед гостем, вознамерился было на скорую руку привести свою внешность в порядок.

— О нет! — не позволил эварх. — Ты должен пока оставаться именно в таком… первозданном виде.

«Театр продолжается», — подумал Кир-Кор обреченно. Ему не терпелось сорвать с себя изодранную, окровавленную рубаху и — под напор колючих душевых струй. С другой стороны, он привык доверять намерениям эвархов Камчатского экзархата, поэтому поплелся в кабинет, где стремительный Михаил уже задействовал коммуникационный терминал и все имеющиеся в наличии видеофиксирующие и осветительные системы.

— Итак, — произнес Полуянов, — создаем видеодокумент под кодовым названием «Катапульта». Думаю, он понравится юридически образованной публике. Значит, ты хотел узнать, в чем проблема?..

Кир-Кору оставалось молча кивнуть.

Они стояли у передней кромки «львиного» стола друг против друга, под ярким светом, как эстрадная пара.

— Дело в том, что Каганберья нашелся, — сообщил Михаил.

— Очень хорошо, — сказал Кир-Кор. — Но ведь не эта информация, эварх, тебя изумила во время полета?

— Именно эта. Особенно та ее часть, в коей рассказывалось о расстоянии между театром оружия, где Каганберья необъяснимо исчез, и местом, где был обнаружен. Вот теперь наступает кульминационный момент нашего диалога… Велико ли, по-твоему, может быть потрясшее меня расстояние? Прикинь, пожалуйста. Вдруг попадешь прямо в цель.

Полуянов остановил на лице собеседника пристально-выжидательный взгляд.

— Шутка? — спросил Кир-Кор. — Мне сейчас не до шуток, эварх.

— Какое редкостное совпадение — мне тоже. Прикинь, пожалуйста, не упрямься.

— Но ведь это бессмысленно!

— Почему?

— Потому что за четверть часа, которую имел в своем распоряжении верховный пейсмейкер, в реальных обстоятельствах можно преодолеть самые разные расстояния.

— Имеется в виду… — Михаил изобразил пальцами ножки бегущего человечка.

— Да, в том числе. Ноги, элекар, элекеб. Или по воздуху. Скажем, на реалете.

— Угум… на реалете, значит, — Михаил покивал.

— Я не буду слишком удивлен, эварх, если окажется, что гроссмейстер объявился где-то уже за пределами экзархата.

— Эк-ка!.. — употребил Михаил незнакомое собеседнику междометие. — За пределами экзархата…

Уяснив, что попадания в цель не случилось, Кир-Кор ввел поправку:

— В принципе он мог объявиться где-нибудь и подальше.

— О, это уже интереснее, — оживился эварх. — Где, например?

— Ну… скажем, на Лавонгае. При условии, разумеется, что ему доступно загадочное искусство автоприации.

— Тебе доступно? — быстро спросил Михаил.

— Мне? С чего ты взял!.. Нет конечно.

— Ему — тем более. Да и существует ли оно вообще, это пресловутое искусство находчивого барона… Я имею в виду самого знаменитого из баронов.

— Я понял, эварх.

— По крайней мере, он — единственный из тех, кому действительно было доступно умение переносить себя за волосы с места на место. У Мюнхгаузена было много последователей, но никто из них, как мне помнится, так и не добился желанного результата.

— Сегодня я наблюдал автоприацию махариши, — возразил Кир-Кор, (Возразил, впрочем, не слишком уверенно.)

— Ну, это еще неизвестно, что именно видели твои глаза… Ладно, — решил Михаил, — вопрос дискуссионный, оставим его. Не вызывает сомнений одно: в любом случае Каганберья не мог бы самостоятельно допрыгнуть с Камчатки до Лавонгая. А уж тем более — выпрыгнуть без посторонней помощи за пределы родимой планеты.

Кир-Кор вперил взгляд в лицо Полуянова.

— Я не ослышался, эварх?

— Не знаю. Но могу еще раз проверить твой слух. Каганберья находится сейчас намного дальше, чем позволила бы ему это сделать наша убогая география. Теперь что скажешь?

— Скажу, что это неум… неуместная шутка, — ответил Кир-Кор не задумываясь.

— Неумная, ты хотел сказать?

— Я хотел сказать то, что сказал.

— Да, слух и реакция у тебя в норме. Все в норме, кроме склонности приписывать мне шутовское амплуа. Среди грагалов у меня такая нелестная репутация?

— Завидная, эварх. Репутация веселого, оптимистически настроенного человека.

— И главное — правдолюбивого, — присовокупил Михаил. — Спасибо. А поскольку я редко упускаю возможность донести до сознания собеседника свой главный жизненный принцип, то воспользуюсь, с твоего разрешения, видеотектором… Кстати, почему он у тебя включен?

— Видимо, из-за моей небрежности. Я торопился уйти.

Чтобы унять наконец зуд в районе локтевого сгиба, Кир-Кор стал закрывать заскорузлый от высохшей крови рукав.

— Ты разговаривал отсюда с кем-нибудь о своем намерении посетить палестру «Южная»? — наседал Полуянов.

— Нет. Но получал из информатория экзархата справку о цирхаузе.

— А до этого видеотектором пользовался?

— Увы, да. Аудиовизуальный тет-а-тет мне навязал верховный пейсмейкер.

— Шантаж? Угрозы? Лживые обещания?

— Было всего понемногу.

— И ты, расслабившись, позволил себе прогуляться к палестре… Санкта симплицитас.[20]

Михаил затребовал связь с информаторием экзархата. Распорядился дать на видеом апартаментов недавний запрос по системе «орбисат-молния».

Свисающий с потолка хрустально-прозрачный, как ледяная сосулька, сталактит олифектора просыпал в кабинет синие искры, и куцее кабинетное пространство внезапно распахнулось вширь. Будто широченное окно с видом на озеро. Дважды прозвучал торжественным аккордом позывной «Селенарха», и дважды раскатистый бас торжественно произнес это название внеземного информационного агентства. Из глубин левой половины фантомного озера проявился озаренный солнцем пейзаж внешнего уровня Лунного экзархата: на фоне черного неба — зеленовато-белая четырехлучевая звезда и фиолетово-синий ступенчатый купол с блестящими кольцами, окруженный с тыла целой рощей кактусовидных мачт, усеянных разноцветными многоугольниками, чашами, дисками. Кир-Кор машинально оглаживал оголенный локоть, уже предчувствуя, что в экстравагантной шутке эварха содержится некая доля правды, которая, может статься, прольет свет на загадку исчезновения гроссмейстера.