Вероника рассмеялась:

— Он добрый и безобидный, не придирайся.

Лавируя среди незнакомых лиц и шума, я размышлял над женской логикой. Неужели понятия «добрый» и «безобидный» по умолчанию добавляют пару уровней в иерархии симпатий? Как по мне, весьма спорный аргумент.

Моя спутница указала на один из накрытых столов:

— Нам туда.

Туда так туда. Приблизившись, молча отодвинул стул и помог ей сесть. Сам опустился рядом, на соседний. С этой стороны отлично просматривались сцена и экран, похожий на тот, что висел на стене у нас дома, только размерами гораздо больше. К нам постоянно подходили какие-то люди, обменивались с Вероникой ничего не значащей для меня информацией, обнимали ее.

Что за любвеобильные представители рода человеческого здесь собрались? Ладно, дамы, но на пятом хмыре престарелого вида моя выдержка объявила, что с нее хватит. Сгреб свою человечку в охапку прямо перед носом импозантного хлыща с сединой в волосах и перехватил руку девушки, которую он намеревался обслюнявить. На миг дядька замер, осознавая произошедшее, потом сделал понимающий вид и обошелся дежурным комплиментом. Вот и отлично!

Когда нас оставили в покое, Никуля гневно прошипела:

— Что ты, мать твою, творишь? Это зам генерального! Какой бешеный комар тебя куснул?

— Он мне не понравился, — привел железный аргумент.

В самом деле ведь не понравился, а о причинах докладывать я не обязан.

Человечка сокрушенно покачала головой, затем хитро усмехнулась:

— Кому-то предстоит очень напряженный вечер.

Лисица вздумала со мной играть? Еще посмотрим, кто больше напряжется! Одарил ее снисходительным взглядом:

— Ничего, ты сильная девочка, думаю, справишься.

Никуля фыркнула и демонстративно сосредоточилась на закусках. Я улыбнулся и последовал ее примеру.

Наш стол располагался на втором этаже, за ним пустовало еще два места. Вскоре их заняли Вероникина помощница — Настя — и невероятно высокий парень в белом костюме.

— Знакомьтесь. Дмитрий Крылов — дизайнер и просто мой хороший друг. Дим, это Василий Лайский — наша внештатная модель и мой сосед по квартире.

— Наслышан-наслышан, — широко улыбнулся «друг», протягивая руку.

— Аналогично, — оскалился я в ответ.

Он удивленно вскинул бровь, но уточнять не стал. Я же с любопытством рассматривал смертника, добровольно сдавшегося на милость Марины.

— Давно вернулся? — перекрывая музыку, повысила голос Ника.

— Сегодня ночью прилетел, весь день проспал. Хорошо, Маришка позвонила, так бы и продрых все на свете.

Они начали обсуждать рабочие дела и общих знакомых. Настя тоже живо участвовала в разговоре, а я, перестав вслушиваться, продолжил разглядывать публику. Забавно, но на подобных мероприятиях именно среди людей мне довелось быть впервые. Ничего особенного или интересного, все как у всех: обмен новостями, желание покрасоваться, заявить о себе, обсудить других. Н-да, как это архетипично. Похоже, коллективное бессознательное в ближайшем упрощении у любых рас и народностей схоже, конечно, если отбросить некоторые специфические модели поведения.

На сцену вышел человек в блестящем пиджаке — ну и безвкусица, какую поискать, — и с ненормально счастливым лицом громко всех поприветствовал. Народ притих, яркость света убавили, лишь цветное пятно над активно жестикулирующим скоморохом привлекало внимание. На экране поползли надписи, замелькали картинки — как я понял, началась официальная часть. Подводили итоги прошедшего года, хвалились результатами, устанавливали новые планы и высоты, отмечали особо выделившихся сотрудников. Все с живейшим интересом внимали информацию, а я едва не зевал от скуки.

Какого лысого гоблина я сюда рвался? Это же в разы хуже, чем дипломатический прием главы орочьего государства в неформальной обстановке. Фу-у-у, как вспомню — зубы сводит. Если бы не друзья-дроу, я бы точно помер, не дожив до окончания встречи, а так ничего, местами даже весело было.

Правда, отец потом долго искал виновных в появлении зеленых качков из свиты главы на балу с розовыми татуировками на затылках. К орочьему творчеству мы были не причастны — это у них пунктик себя разрисовывать, а вот к пикантной расцветке — очень даже. Сами виноваты: не нужно было хамить. Мы народ с тонкой душевной организацией и, как заметила Ника, злопамятный. Уши вообще тема не для обсуждений и уж тем более не для скорбных потуг остроумия. Так что пусть радуются, что я, проявив чудеса дипломатии, убедил друзей обойтись малой кровью, а то ходить бы языкастым оркам вовсе безухими.

Между прочим, у темных нрав более воинственный, и ухо обидчика под пряным соусом — особый деликатес. На фоне данного отступления розовый декор бритого черепа — не самая большая трагедия. Подозреваю, Наимудрейший из Наисветлейших Главный Советник, то есть папочка, отлично понял, чьих рук было устроенное возмездие, но сдавать своих не пожелал. Эльфы мстительны, и на тупые шутки орков тогда обиделись все, просто виду не показали. Неуставной раскрас охраны списали на неумеренность в принятии горячительных напитков в свободное от службы время, так и замяли.

Тут Вероника наклонилась ко мне ближе, поясняя суть происходящего внизу, и я мгновенно вспомнил причину посещения сего мероприятия. Несколько непоседливых пружинок выбились из ее прически и пощекотали мою щеку, а тончайшая ткань платья отчетливо обрисовала грудь.

Моей лисичке зябко? Демоны, как ловко я себя наказал! И сколько бы внешне ни хорохорился, а она права: вечер обещает быть напряженным. Рука сама собой потянулась приобнять девушку, пальцы скользнули по обнаженной спине. Проклятье. Соберись, Риэль, вспомни пятую поправку к действующему закону о защите прав нелегальных переселенцев в сопредельные государства. Вспомнил? Повторяй, повторяй!..

Куда там, девушка будто нарочно дразнила своей близостью, с легкостью уничтожая все попытки мыслить отстраненно. В пекло! Нечего было ко мне прижиматься — недвусмысленно провел большим пальцем вдоль ее позвоночника до конца глубокого выреза. Ника вздрогнула и осеклась на полуслове, задышала чаще. Отлично, мучиться, так вместе. Ставлю на кон лучший клинок от мастера Алсэна, радующие глаз формы теперь результат моего вмешательства, а не свежести воздуха в помещении, ибо от человечки исходил жар.

Незаметную посторонним в приглушенном свете ситуацию разрешил ворвавшийся в нашу идиллию тот самый паяц в сверкающем даже в сумерках наряде. Все так же восторженно улыбаясь, он протянул глубокую шляпу-цилиндр. Выпавшие из реальности мы растерянно взирали на непонятно чего ожидающего весельчака. Похоже, не я один пропустил мимо ушей весь его треп.

— Тяните бумажки, — усмехнувшись, подсказал Дмитрий.

Ника быстро сунула руку в шляпу, вытащила маленький свиток и развернула. Перегнувшийся ей через плечо лицедей громко объявил в микрофон:

— Отлично, паре номер пять достается «Либертанго»!