Трудно с уверенностью предположить, как бы он себя повел, не будь столь слаб здоровьем. Конечно же, он пребывал во власти охвативших его еще в юности идей. Не желал от них отступать. До конца своих дней думал о грядущей мировой революции. Говорил Крупской, что понадобится единый алфавит, а во всей Западной Европе придется вводить новую экономическую политику.

Однако очевидный здравый смысл и отсутствие в нем природной жестокости, возможно, уберегли бы Россию от того физического и нравственного террора, которым ознаменовалась сталинская эпоха. Потери страны были бы неизмеримо меньшими, легче было бы возвращаться на нормальную историческую колею…

Через несколько дней после смерти Ленина Крупская написала Троцкому письмо:

«Дорогой Лев Давидович,

Я пишу, чтобы рассказать Вам, что приблизительно за месяц до смерти, просматривая Вашу книжку, Владимир Ильич остановился на том месте, где Вы даете характеристику Маркса и Ленина, и просил меня перечесть ему это место, слушал очень внимательно, потом еще просматривал сам.

И еще вот что хочу сказать: то отношение, которое сложилось у Владимира Ильича к Вам тогда, когда Вы приехали к нам в Лондон из Сибири, не изменилось у него до самой смерти. Я желаю Вам, Лев Давидович, сил и здоровья и крепко обнимаю».

Пройдет всего несколько лет, и на XVI съезде партии, летом 1930 года, Крупская обрушится на человека, которого они с мужем некогда так ценили:

— Не случайность, что так быстро растаяли сейчас кадры троцкистов, что сейчас троцкисты обратились в жалкую злобствующую кучку, которая смотрит на громаднейшие проблемы социалистической революции с точки зрения своей обиды, с точки зрения своей колокольни, с которой сняты уже все колокола. «Левая», троцкистская опасность не имеет корней в массах.

А на следующем, XVII съезде партии, заявит:

— Если бы победила линия Троцкого, не было бы победы на фронте социализма, — линия Троцкого привела бы страну к гибели…

Обвинительные формулировки в устах Крупской свидетельствовали о стремительно меняющемся в стране климате; новые правила были обязательны и для вдовы вождя. «Крупская, — записал когда-то в дневнике Троцкий, — передала мне отзыв Ленина о Сталине: “У него нет самой элементарной человеческой честности”».

Двадцать шестого января 1924 года Крупская пришла на траурное заседание съезда Советов. И даже выступила. Она спешила вернуться на работу, быть на людях. Как ни трудно ей приходилось с тяжелобольным мужем, без него ей теперь было совсем тоскливо. В жизни образовалась пустота, которую некому было заполнить. Главное — не оставаться одной, не сидеть дома, где всякая вещь напоминала о нем.

Пятого февраля Надежда Константиновна впервые после смерти Ленина приехала в Наркомат просвещения. «Похудела донельзя за это время — какая-то тень, — записала в дневнике ее сотрудница. — Ей, видно, было очень тяжело от соболезнующих взглядов украдкой». Надежда Константиновна старалась не давать воли чувствам. Искала спасения в работе.

«Весной 1924 года я был у Микояна, — вспоминал член ЦК комсомола Александр Иванович Мильчаков. — В беседе о внутрипартийных делах Микоян сказал мне о раздражении поведением Н. К. после смерти Владимира Ильича.

— Она вздумала не отдавать Сталину, генеральному секретарю ЦК какие-то документы, письма, — сообщил он. — Сталин считает, она много себе позволяет. Тот факт, что она — жена, не дает ей права монопольно владеть ленинскими документами, которые являются достоянием партии, даже если, как уверяет Крупская, речь идет о чисто личных письмах Ильича.

Микоян, как и многие члены ЦК, находился под сильнейшим и бесспорным влиянием Сталина и безоговорочно воспринимал его оценки людей и событий. Сталин, как видно, проявлял обостренный интерес ко всему написанному, особенно в последнее время жизни Ильича, когда Ленин очень много думал о судьбах партии и продиктовал свое «Завещание» и другие письма.

Первый после смерти Ленина XIII съезд партии открылся 23 мая 1924 года. Крупскую в знак уважения к покойному мужу избрали в президиум. При избрании высших органов партии ввели в состав Центральной контрольной комиссии. Съезд принял решение все материалы о вожде сосредоточить в Институте Ленина. Демонстрируя свою дисциплинированность, Надежда Константиновна сдала все личные письма и материалы.

После съезда Крупская поехала в Горки. Засела за воспоминания о Ленине. В своей комнате поставила фотографии Ленина, ее самой с матерью и Инессы Арманд. В конце июля врачи настоятельно рекомендовали ей отдохнуть в Кисловодске на курорте для сердечников. Ехать ей не хотелось. Она даже всплакнула.

От вдов обыкновенно ожидают, что они полностью растворятся в воспоминаниях о муже. И обычно вдовы становятся никому не нужными. Только вдовы знаменитых людей словно надевают мантию мужа. Симпатия и сочувствие к вдове крупного политика — это нечто большее, чем сочувствие к обычной женщине. Это нечто символическое. От Надежды Константиновны в этот момент ждали проявления сверхчеловеческой силы. Все хотели, чтобы она не страдала, а демонстрировала силу духа. Неутешная вдова над могилой ушедшего мужа — наверное, самый важный символ, свидетельствующий о том, что жена, подруга и единомышленница вождя стоически, мужественно, достойно продолжает дело Ленина, пропагандирует его идеи.

Подчиненный Крупской внешкольный отдел наркомата занимал реквизированный особняк в Штатном (Кропоткинском) переулке, доме 13. Из своего кабинета она могла ходить прямо в сад. Ее заместителем стала Зинаида Павловна Невзорова-Кржижановская. Они вместе преподавали, вместе были в ссылке, где Зинаида Павловна вышла замуж за Глеба Максимилиановича Кржижановского, верного соратника Ленина.

Библиотекари устроились в бывшем будуаре. Составляли списки книг для отправки на места, комплектовали библиотеки из той литературы, которую считали правильной. Списки просматривала сама Надежда Константиновна. Советовалась со старыми большевиками.

Летом 1924 года Крупскую включили в состав комиссии ЦК партии по работе в деревне. Надежда Константиновна занималась подготовкой пропагандистских материалов в пользу создания колхозов. Сама редактировала журнал «Изба-читальня», созданный для просвещения крестьянских масс.

В октябре 1924 года Фрида Эдуардовна Доблер, работавшая в Московском областном отделе народного образования, получила записку от Крупской: «Очень бы хотелось, чтобы Вы пришли к нам работать. Сейчас надо повернуться лицом к деревне, и постановка библиотечного дела, в частности передвижек в деревне, имеет громадное значение. Нужен в библиотечном отделе человек, который специально отдался бы этому делу».

Крупская создала журнал «Красный библиотекарь» и сохранила его, когда закрыли многие политико-просветительные журналы. Александра Львовна Катанская, которая работала с Крупской в Смоленской школе, а потом сидела в Петропавловской крепости, стала членом редколлегии журнала «На путях к новой школе». Крупская была редактором. Каждую субботу Надежде Константиновне приносили подборку статей для нового номера. В понедельник она возвращала всё прочитанным со своими пометками. Под ее руководством издавали и журнал «Внешкольник», переименованный позже в «Организуйте детвору».