Джеффри стиснул ее запястья.

– Лола, о чем ты говоришь! Ты же любишь меня? Что значат деньги, если мы любим друг друга? Я заработаю денег, клянусь, заработаю! Не говори только, что не пойдешь за меня!

– Конечно, я люблю тебя, – сдержанно ответила Лола. – Я всегда люблю с большой страстью, но я отнюдь не дура, и совершенно ясно, что, раз больших денег у тебя нет, пожениться мы никак не можем. Хорошо, дорогой мой Джеффри, что мы не успели обручиться официально. Я еще молода, ничуть не поблекла и, кроме того, не хочу жить в усадьбе, где нет абсента, в ванной отсутствует душ и всю ночь орут петухи, не давая мне спать.

– Нам и не нужно жить в усадьбе! Мы сможем поселиться, где ты захочешь! – с отчаянием сказал Джеффри.

– Я всегда любила жить в шикарных местах, – простодушно призналась Лола. – И должна сказать, ты причиняешь мне боль своим дурацким решением отказаться от папиных денег.

Джеффри стиснул ее запястья еще сильнее.

– Лола, ты дразнишь меня! Ты шутишь?! О Господи, не можешь ведь ты быть такой жестокой, совершенно бессердечной!

Прекрасные карие глаза вспыхнули.

– Жестока не я, а ты, мой дорогой Джеффри, раз хочешь жениться на мне, будучи нищим!

– Лола, но я стану зарабатывать. На жизнь нам хватит. Это, конечно, будут не золотые горы, но как-нибудь проживем.

– Вижу, ты совершенно эгоистичен. Нисколько не думаешь обо мне, – сурово и поучительно припечатала Лола. – Мне необходимо иметь очень много денег – как ты выражаешься, золотые горы. И сейчас же отпусти мне руки, я не жалуюсь, но ты причиняешь мне боль. А теперь уходи, мне нужно одеться, а после ленча, но никак не раньше, отвезешь меня обратно в Лондон.

Джеффри вскочил; лицо его сильно побледнело, губы неудержимо дрожали.

– Я не верю! Не верю! – сдавленно произнес он и всхлипнул без слез. – Я не отступлюсь от тебя! Не могу!

– Для нас обоих это большая трагедия, – согласилась Лола. – Но твой папа…

Джеффри побледнел еще больше.

– Это его вина! – выдохнул он. – С самого моего рождения… а теперь еще и это!.. Черт, черт, черт!

Молодой человек провел рукой по глазам и, нетвердо ступая, направился к выходу.

– Отец погубил мою жизнь, мое счастье, отнял у меня тебя – Господи, я не могу этого вынести!

Он рывком распахнул дверь и выбежал, едва не столкнувшись с Джоан Доусон, самозабвенно подслушивавшей на лестничной площадке.

– … крикнул: «С дороги!» – именно таким тоном – и оттолкнул меня так, что я отлетела к стене… О-о, миссис Моксон, вы не поверите, как он меня толкнул, просто чудо, что я не перелетела через перила, честное слово! А потом побежал вниз по лестнице не оглядываясь, выскочил из дома, без шляпы, даже дверь не закрыл, мистер Финч подтвердит, что это истинная правда!

Без четверти двенадцать в коридоре вновь загремел генеральский голос. На сей раз сэр Артур звал жену. Он только что вернулся с Камиллой из сторожки. То ли по его, то ли по ее желанию требовалось нарезать для миссис Холлидей в дорогу знаменитых роз.

Фэй, минуту назад вышедшая из спальни, тут же прервала разговор с Пекхем и поспешила вниз.

– Я здесь, Артур, – сказала она дрожащим голосом.

– А, вот и ты! Я хочу, чтобы Камилла взяла роз с собой в Лондон, – распорядился генерал. – Скажи Лестеру, ладно? Где он? Кажется, ему было ясно сказано, чтобы он выкосил газон перед домом. Небось ты его отвлекла, заставила делать для себя то, что вполне могло бы подождать до завтра. Вечно так бывает! Стоит мне только отвернуться…

– Я ничего не велела ему делать, – устало сказала Фэй. – И даже не видела его.

– Так где же он, черт возьми? – разочарованно спросил генерал. – Полагаю, когда меня нет, ты могла бы приглядывать за тем, чтобы слуги не отлынивали.

– Артур, если бы ты предупредил меня…

– Давай прекратим, – пошел на попятную сэр Артур. – Хотя кажется… Нет, я наверняка ошибся. Выясни, чем он занят, и прикажи нарезать для миссис Холлидей два десятка роз.

– Очень любезно с вашей стороны, – сказала Камилла. – Надеюсь, для вас это не затруднительно?

– Затруднительно? Господь с вами, нисколько, дорогая моя Камилла. Хотелось бы лишь, чтобы розы оказались достойны вас!

Камилла издала игривый смешок.

– Вы стараетесь мне польстить, и я не буду вас слушать. Большое спасибо, Фэй. Побегу сниму шляпу.

Генерал проводил ее взглядом, потом вспомнил о жене. Поскольку его слегка тревожила совесть, он, естественно, ощутил раздражение против стоящей рядом Фэй.

– Да не стой ты с таким видом, – недовольно буркнул он. – Хотя бы попытайся держаться приветливей с гостями. И пожалуйста, уразумей, что, если кто-то захочет видеть меня до ленча, я занят. Уже и так потеряно много времени. Без десяти двенадцать, а ты, похоже, только что поднялась. Интересно, что сказала бы моя мать, узнав, что вы, современные женщины, валяетесь в постели до полудня?

– Перестань, перестань! – неожиданно вскричала Фэй, схватясь за голову. – Я не могу больше выносить! Ты сводишь меня с ума!

Она повернулась и побежала в сад. Генерал поглядел ей вслед.

– Опять нервы! – сказал он с отрывистым смешком, пошел в кабинет и громко хлопнул дверью.

К счастью, он не знал, что мисс Фосетт, все утро «занимавшаяся цветами», уже срезала лучшие розы. Теперь с чувством выполненного долга она вышла на веранду и села в глубокое кресло-качалку рядом со Стивеном Гестом.

– Становится слишком жарко, – заметила она. – Уверяю, это вовсе не двусмысленность. Нос мне припудрить не нужно?

– По-моему, нет, – ответил Стивен, поглядев на нее.

– Я не доверяю твоему суждению, – сказала Дайна. – Только вряд ли смогу заставить себя подняться наверх. Впрочем, в этом доме становится обычным делом приводить себя в порядок на глазах у всех… О, привет, миссис Холлидей! Как щенки?

– Очень славные, – ответила Камилла. – Полный восторг. Только не говорите, что я бесцеремонно вмешалась в ваш разговор с глазу на глаз! Где Бэзил?

Вежливо приподнявшийся из кресла, Гест рассеянно огляделся.

– Не знаю, – ответил он. – Кажется, пошел в бильярдную. Сходить посмотреть?

– Нет, спасибо, не беспокойтесь, – сказала Камилла, усаживаясь. – У нас тесная компания, правда? Понедельник я считаю унылым днем, а вы? Кто уезжает, кто укладывает вещи, кто еще что. Наверное, пить коктейли еще рано?

– Еще нет двенадцати, – ответила Дайна, взглянув на часики.

Ответ явно не соответствовал вопросу. Камилла отрывисто вздохнула, сказала: «А, ладно!» – и забарабанила пальцами о подлокотник.

Через несколько минут появилась миссис Твининг. Она вышла на веранду из гостиной, как всегда, спокойная, прекрасно одетая.