– Я сказала вашему бесценному Финчу, что доложу о себе сама. Доброе утро, миссис Холлидей. Дайна, мне пришлось съездить в Силсбери. Нудная поездка, но потому я и появилась так рано. Заезжать домой не имело смысла.

Дайна пожала ей руку.

– Присаживайтесь, пожалуйста. Фэй, кажется, минуты две назад пошла в розарий. Пойду скажу, что вы приехали.

– Пойдемте вместе, – предложила миссис Твининг. – Хочу посмотреть штамбовые розы Артуpa. Мои что-то никуда не годятся; наверное, дело в почве.

– Вы действительно хотите посмотреть кусты? – напрямик спросила Дайна, когда они шли по газону к ограде розария.

– Вовсе нет, милочка. Хочу услышать от вас, чем дело кончилось. В доме грозовая тишина, чувствуется, произошло много неприятностей.

– Произошло, – подтвердила Дайна. – У Артуpa была ссора с Фэй, потом что-то вроде стычки со мной, откровенно говоря, по моему почину, а потом скандал с Джеффри. Не знаю подробностей, но Френсис сказал, что Джеффри выглядел как щенок, утопленный в ведре с помоями.

– Мне всегда казалось, что вынужденное воскресное воздержание от ссор Артуру не впрок, – задумчиво заключила миссис Твининг. – Где сейчас Джеффри?

– Право, не знаю. В половине одиннадцатого торчал у двери Лолиной спальни. Возможно, ему удалось перебраться через порог. Честно говоря, миссис Твининг, меня не особенно волнуют его проблемы, если они не затрагивают Фэй.

– Естественно, – ответила миссис Твининг. – Меня это ничуть не удивляет. Конечно, он сделал глупость, привезя сюда эту живописную особу. Но думаю, мы не должны позволить Артуру прогнать его.

Дайна с любопытством взглянула на нее.

– Вы очень привязаны к Джеффри, да?

Миссис Твининг нагнулась и понюхала алую розу.

– Окончательно распустилась, поздно срывать. Какая жалость! Нет, милочка, не могу сказать, что очень привязана. Однако знала его еще совсем крошкой и всегда жалела.

– А мать его знали? Я давно хотела вас спросить об этом…

Миссис Твининг поправила розовый куст рукой в перчатке.

– Правда? Да, я хорошо ее знала.

– Какой она была? Артур никогда не упоминает о ней, даже ее фотографии не сохранил.

– Если Артур выбрасывает людей из своей жизни, – сказала миссис Твининг с легкой улыбкой, – то делает это очень тщательно и навсегда. Ее все считали красивой.

– Я не виню ее за уход от Артура, но дурно было покидать Джеффри, да еще такого маленького… – задумчиво произнесла Дайна.

Миссис Твининг вышла из проема в ограде на газон.

– Да, дурно. Но за все свои дурные или глупые поступки она расплатилась. Артур в доме, не знаете?

– Наверное. А вон Фэй идет с огорода. Фэ-эй!

Они подождали ее. Фэй с живостью подала руку миссис Твининг.

– Очень рада вам, Джулия. Тут у нас… легкие неприятности. Может, если поговорите с Артуром, он вас послушает.

– Слушатель из него неважный, но я попытаюсь, – пообещала миссис Твининг. – Где он?

– Только не надо беспокоить его до ленча! – воскликнула Фэй, заметно испуганная одной лишь мыслью о подобной бесцеремонности. – Пишет письма в кабинете.

Они поднялись на веранду. Стивен Гест, внимательно поглядев на Фэй, придвинул кресло:

– Присядь, пожалуйста. У тебя совершенно измученный вид.

Она смахнула со лба волосы.

– Голова побаливает. Ничего страшного.

Голос ее прозвучал жалко; усевшись, она вскинула на Стивена глаза, и тот увидел, что они полны слез. Слабо улыбнувшись, она чуть слышно прошелестела:

– Все в порядке, Стивен. Правда.

Миссис Твининг любезно разговаривала с Камиллой Холлидей; Дайна размышляла, куда запропастился Джеффри с его Лолой. На веранду вышел Финч и доложил, что приехала миссис Чадли и хотела бы видеть госпожу.

– О Господи! – невольно воскликнула Фэй; потом обреченно вздохнула: – Попроси ее сюда.

– Вот проклятие! – сказала Дайна. – Чего ей понадобилось?

– Дайна, милая! – упрекнула ее Фэй.

– Эта дама слишком уж любит совать нос в чужие дела, – заметил Гест. – Мне такие тоже не нравятся.

– Она хочет, чтобы я провела душеспасительную лекцию в женском клубе, – сказала Фэй. – Я обещала дать ей ответ, но забыла.

– Миссис Чадли! – объявил Финч.

Жена священника бодро взошла на веранду и окинула сидящих быстрым пристальным взглядом. Выглядела она слегка разгоряченной и более чем обычно помятой в чесучовом костюме и раздерганной соломенной шляпке неопределенной формы; остальное было столь же невыразительно: белесая блузка, темно-коричневые туфли и чулки, белые перчатки из искусственной замши. Она пожала руку Фэй, кивнула Дайне и миссис Твининг, а Камиллу удостоила небрежного холодного поклона.

– Простите за беспокойство, леди Биллингтон-Смит, но вы знаете, у меня правило – откладывать неприятные обязанности на понедельник! У нас идет сбор взносов в детский праздничный фонд, а вы всегда отличались щедростью к детям.

– Неужели вы никогда не уклоняетесь от неприятных обязанностей? – свысока спросила Камилла.

Но тягаться с женой священника она не могла.

– Нет, миссис Холлидей, никогда! – отчеканила миссис Чадли металлическим голосом. – И надеюсь и впредь не уклоняться от своего долга, как бы ни был он неприятен.

– О Господи, опять! – пробормотала Дайна Стивену Гесту.

Камилла с глупым видом хихикнула и пожала плечами.

– Присаживайтесь сюда, миссис Чадли! – вмешалась Фэй. – Разумеется, мой муж и я с радостью сделаем взнос в этот фонд.

Миссис Чадли села в указанное ей крайнее кресло и объявила, что не может задерживаться, иначе опоздает на ленч.

– А Хилари такой рассеянный, даже не вспомнит сесть без меня за стол, – сказала она, и лицо ее слегка помягчело, как всегда при упоминании о муже. – Право, я пришла только попросить денег и узнать, не выступите ли вы перед нами в пятницу. Вы сказали, что могли бы поговорить с женщинами о садоводстве, и я уверена, это всем очень понравится. Однако, не получив от вас ответа, – добавила она с многозначительным взглядом, – я подумала, что вы, должно быть, слишком заняты.

Фэй покраснела.

– Нет, я с удовольствием выступлю, если вы считаете, что клуб сочтет это интересным. Только, знаете, я не очень-то хороший оратор.

– Значит, решено, – сказала миссис Чадли, пропустив мимо ушей последнюю фразу. – Я вижу, гости ваши не все разъехались. Думаю, вам не помешает отдохнуть в уединении. Простите меня, конечно, но вид у вас неважный.

– Голова побаливает, – призналась Фэй. – Выходные были… несколько утомительными, думаю, вы поняли это в субботу.