– Тебе сложно ответить? – не дослушав, рявкнул Оливер.

– Не твоё дело, красавчик.

– Теперь ты не моя принцесса, – пробурчал он и грузно зашагал следом за мной, когда я уже подходила к дверям кафе.

– Ого, и что же я сделала такое, что сам Бог наслал на меня такую карму?

– Принцесса Оливера должна хранить свою киску для него.

– Мужик, ты трахаешься, как кролик, но твоя девчонка должна быть монашкой? – хохочу я.

С невозмутимым видом он посмотрел на меня так, словно не понял смысл моего вопроса, ведь так оно и есть.

– Конечно. Это как с банкой оливок. Ты открыл её и наслаждаешься тем, что она свежая, новая и только твоя, ведь до этого её никто не открывал. Ты можешь отдать её другому, но это уже другой разговор. Но есть и другая ситуация, когда тебе достаётся банка, которую пускала по кругу дюжина парней. Это же мерзость!

– Мерзость то, что у тебя двойные стандарты. Девушка должна быть закрытой банкой, а парень нет.

– Брось, это не двойные стандарты. Я никогда не спал с девушкой, которая была девственницей. Только открытые банки.

– Это твой девиз?

– Наверное, так оно и есть.

– А я то думала, что твой девиз трахать всё, что движется и нет, – Оливер толкнул меня в бок и открыл перед нами дверь, впуская меня первой.

– Официально заявляю: отныне я не трахаюсь.

– Что? Могучий член Оливера будет жить в железных боксерах без ключа от замка? Не смеши народ, – и он снова пихнул меня.

– Ну ладно, переборщил. Официально заявляю: я буду трахаться меньше.

Как только я хотела расхохотаться, любимый голос раздался позади нас, перемещая всё наше внимание на себя.

– И вы снова говорите о сексе. Ну ладно Оливер, но в чём твоя проблема, Гри? – Алан потянулся ко мне и чмокнул в лоб. Хлопнув Оливера по плечу, он обнял меня, и мы втроём пошли к столику, где нас уже ждали.

– Секс – это табу? – ёрничал Оливер. Я знаю, что он хочет сказать дальше, но я хочу сделать это раньше этого сукиного сына.

– Для того, кто давно забыл, что такое секс – определённо.

Оливер протянул мне ладонь, и я стукнула по ней своей. Алан раздраженно фыркнул рядом и неожиданно дал нам подзатыльники.

– На правду не обижаются, – проворковал Оливер и побежал вперёд, чтобы нога Алана, которая уже летела к его заднице, не успела попасть в нужную точку.

– Ты меня бесишь, идиот.

– Не ворчи, красотка, просто признай, что тёлочки не дают тебе из-за того, что ты слишком умный.

– Это разве проблема? – спросила я у Оливера.

– У него все проблемы из-за мозга. А проблем у него нет, соответсвенно и мозга тоже, – проворчал Алан рядом со мной и обнял меня за талию. Тёплая ладонь нежно ласкала спину, пробираясь к пояснице, отчего я заёрзала, чтобы сдвинуть её выше.

– Мужик, у меня одна проблема – лучший друг-цыпочка.

Алан стартанул в его сторону, и эти идиоты, помчались через всю столовую, сбивая с ног людей и профессоров, да, профессора не люди.

Пока они где-то кружили в кафе, я села за столик, где уже были Полли, Сам и Мария.

Первая улыбнулась мне, когда я подсела к ним, но тут же, будто осознав, что она сделала, сделала лицо отвращения, скорчив гримасу. Сучка. Саманта с кем-то чатилась, а Мария смотрела в одну точку, не моргая и, кажется, не дыша. После того дня, когда я видела её не в том расположении духа, я пытаюсь уличить её в этом снова, чтобы хоть как-то постараться объяснить это поведение. Но ничего такого не происходит. Кроме, конечно, избегающего её Оливера, который обходит даже её взглядов. И её это несомненно задевает.

– Привет, Грейс, – ноль эмоций на лице Марии. Она говорила со мной по шаблонам, без интереса или каких-нибудь других чувств.

Полли шумно выдохнула. Сегодня она выглядела куда более уставшей, чем раньше.

– У неё хандра из-за паршивой задницы Оливера, – объяснила она.

Мария задвигалась на стуле, нервно перебирая в руках салфетку.

– Не верь ей. Это все ложь. Со мной все в порядке. Видишь? – она указала указательными пальцами обоих рук на с трудом растягивающуюся улыбку на её лице. Вышло страшное зрелище, если честно. Она поняла это, – ну, ладно, да, она попала в точку. Вообще, я не понимаю, что я сделала не так? Почему он игнорирует меня?

– Ты писала ему? – ужаснулись мы с Полли одновременно.

Мария быстро заморгала.

– Ну, я… как бы.

– Боже, Мари, ты писала парню, после того, как заступилась за него, а он сделал вид, что тебя не существует?

Она опустила глаза или от стыда, или для того, чтобы не показать нам непролитые слёзы, застывшие в её глазах.

– Писала…

– Он ответил тебе?

– Полли, ну, конечно, он ей не ответил, иначе она бы не ныла сейчас, так ведь?

– Какая ты умная. Может, тебе стоит пойти в университет для людей с таким же уровнем ума, как и у тебя? Заодно избавишь меня от лицезрения тебя каждый день.

– Ещё одно слово и я сломаю твою руку, которой ты мастурбируешь.

– Попробуй, сучка, – мы одновременно встали и прижались друг к другу лбами.

Я убью её. Клянусь.

– Ладно, ладно, ладно. Хватит, стервочки, я уже поняла, что мои проблемы – ничто, по сравнению с вашими проблемами. Когда вы уже начнёте вести себя нормально при виде друг друга? – Мария тут же оказалась между нами, отодвигая нас друг от друга.

Но наше рычание прервали парни. Оливер держался за живот, пока Алан тащил его за воротник. Они казались веселее, чем были тогда, когда убежали от меня.

– Вы снова собачитесь, девчонки? – спросил Оливер.

Мария, стоящая посередине нас с Полли, задержала дыхание. Мы с Полли перевели на неё свои взгляды, задавая немой вопрос. Она просто уткнулась глазами в Оливера, который смотрел на всех, кроме неё. Но в последний момент его бравада пала, и он всё-таки взглянул на неё. Тысяча вопросов и ответов промелькнули на его лице, но ни одного из тех, что были так нужны Марии. Безответные чувства – страшнее всего. Особенно, если дело касается любви.

– У нас в компании происходят явные проблемы, – хмуро растянул Алан, смотря на всех разом.

Саманта, наконец, встала со стула, оторвавшись от телефона.

– Нам просто нужно вновь сплотиться. Помните, после похода мы были дружными как никогда?

– Ага, теперь вспомни, как охраняла палатку с Полли и Грейс, чтобы они не схавали друг друга, – рассмеялся Оливер.

– Закрой. Свой. Рот.

Тишина в многолюдном кафе раздалась также неожиданно, как и шипящий голос Марии, которая ещё недавно дрожала при виде Оли, а сейчас готова прыгнуть на него и свернуть ему шею.