услышал? Послышалось ли? Последние две недели превратились для него в кошмар. Каждый день он искал Марину всеми доступными способами. Мучался, страдал морально и физически, отлынивал от работы. От излишнего стресса его старческий организм зашёлся болячками. Рассудок отказывался принимать то, что девушка, подарившая ему цель жизни, просто исчезла. Марина — настоящая красавица, для него так и вовсе богиня, хоть он и предпочитал показывать и проявлять свою любовь только в сексе. Он бы сделал её своей женой, но в таком случае пришлось бы вести себя как муж — как минимум не игнорировать её просьбы, не быть слишком жестоким, не насиловать в постели, дать право слова, прислушиваться, а он сомневался, что сможет так, поэтому решил воспринимать её сугубо как прислугу, которая исполнит любую волю своего хозяина. В общем, он влюбился до беспамятства в собственную служанку, и уже давно.

Сейчас ему оставалось только теряться в догадках — сбежала ли она от него? Нашла какого-то красавчика? А может быть, её похитили и где-то держат взаперти? В любом случае он не терял надежду и продолжал её поиски день ото дня. Сердце обливалось кровью от пагубных мыслей, что он больше никогда её не увидит, не поцелует в губы его дорогую, не сольётся с ней. Разум постепенно затмевала чёрная депрессия, такая невыносимая, что потихоньку сводила его в могилу. Цель, которую он преследовал последние годы — восстановить семя и завести от Марины потомство — канула в Лету? И вот вдруг он услышал от раба, которого давно считал мертвым, что он знает, где находится его возлюбленная. Как он мог так просто поверить своим ушам? Больше похоже на то, что он окончательно сошел с ума от горя, и теперь его преследуют слуховые галлюцинации.

Кён продолжал кричать те же самые слова Флицу, но тот будто не слышал. Странное поведение старика потихоньку погружало его в отчаяние. Не хочется все-таки быть кастрированным как дворовая собака.

При этом ему очень хотелось свернуть шею Егорке, грубо пристёгивающему его к креслу, да еще и злобно хихикающему вдобавок. Если бы задачей было пристегнуть Юнону, действия блондина были бы нежнее ветерка, а сейчас — что не касание, то будущий синяк… Скверный парень. Что он ему такого сделал? Оскорбил? Да нет, он ещё до этого хотел его прикончить, причём дважды. Может, в этом мире его все хотят прикончить? Пора изобретать револьвер для уравнивания всех в правах…

Биля со ржавым скальпелем в руках и с нетерпеливой гаденькой улыбкой на губах приблизилась к рабу.

«Сынок, хватит уже кричать. У меня рука набитая! Как говорится: «нет потомков — нет забот», верно? Хи-хи!»

Ранее стоявший в ступоре Флиц наконец тихо спросил:

«Что ты сказал?»

Кён отчаянно повторил, выкрикнув:

«Я сказал, что знаю местонахождение Марины! Но если мне отрежут яйца, то я унесу эту тайну вместе с ними в могилу!»

Егорка рявкнул:

«Да закрой ты наконец свою пасть, отребье! Тебе сейчас яйца резать будут, а ты всё о Марине говоришь! Лучше умоляй о спасении!» — странное это чувство — предвкушение неприглядного зрелища того, как ненавистному рабу будут отрезать шарики. Как же ему хотелось увидеть его страдания, упиваться его горем и пустым взглядом.

А вот дрожащая от предвкушения Биля и вовсе даже не могла дышать ровно. Она дёрнула рычаг, от чего ноги парня, пристёгнутые ремнями, разъехались в стороны.

Глава 78

Кён разом побледнел от волнения. Проклятый старик, почему он так долго соображает?!

Флиц, подобно внезапному шторму на море, оказался возле Кёна, схватил за шиворот и произнёс сиплым, пугающим голосом:

«Ты… Не врёшь? Ты действительно знаешь?!»

«Конечно! Голову даю на отсечение, но только не то, что пониже! Для начала выпустите меня отсюда!» — поспешно зачастил Кён.

«Дядя, хватит валять дурака! Не мешайте работать!» — Биля оттолкнула старика в сторону, желая поскорее приступить к экзекуции, но тот оттолкнул её в ответ, да так, что женщина с визгом покатилась по полу.

*пуп* *пуп* *пуп* *пуп*

Прочные ремни были разорваны голыми руками. Флиц закинул парня себе за спину и, как и в тот злополучный день, выпрыгнул прямо со второго этажа подобно метеору.

Из окна доносились крики Били:

«Опять?! Старый хрыч, ты снова обманул меня! Вот только появись тут ещё раз!»

Флиц отпустил в очередной раз выкрутившегося юношу и положил тяжёлую сморщенную ладонь ему на плечо.

«Говори! Где она?! Или я сам тебе яйца оторву!»

Натура Кёна искала выгоду во всём. И вот Флиц «подставил» свою слабую сторону. Как этим не воспользоваться?

«Я скажу Вам, но для начала дайте мне обещание, что ни о какой кастрации не будет и речи…»

«Да оставлю я твои яйца в покое! Говори!» — нетерпеливо перебил он парня.

«И ещё… Я хочу, чтобы Вы вернули мне звукопередатчик, доставили в особняк и поклялись выполнить одну мою любую просьбу.» — Кён прекрасно понимал, что играет с огнём. Старик выглядел так, будто готов вырвать ему сердце, если он не оправдает его ожиданий. И всё же он решился.

Флиц тут же швырнул прибор в руки наглецу и рявкнул:

«Я клянусь, что выполню твою просьбу! ГОВОРИ!»

«Для начала доставьте меня в особняк Юноны, и я сразу же всё скажу!»

Флиц что-то взбешено прорычал, схватил парня за руку и быстро рванул к особняку, чуть не оторвав её.

Где-то позади что-то возмущенно кричал Егорка. Кажется, его ожидания разорвали на мелкие кусочки. Стоило бы Кёну сказать правду сейчас, и Флиц тотчас убежал бы в особняк, оставив его одного на растерзание Егорки. Он всё предусмотрел.

И вот, благодаря летящей походке Флица они вскоре прибыли к особняку.

«Это твой последний шанс, малец! Ещё раз попробуешь заюлить — убью!»

Парень вздохнул полной грудью, а затем спокойно произнёс:

«Она в особняке. Я провожу Вас.» — и решительно зашёл внутрь.

Флиц ничего не понял. Он обыскал всё поместье много раз, вламывался в жилые дома, перевернул всё вверх дном, а она… Она всего лишь у Юноны? У Юноны…

Вскоре Кён поднялся на второй этаж и постучал в покои Марины. Рядом стоял молчаливый, совсем не свой Флиц, будто потерявший разум.

Марине как раз закончили делать маникюр, и она тут же жизнерадостно отозвалась своим мелодичным голоском:

«Уже иду!»

Флиц услышал знакомые нотки, вздрогнул всем телом, а глаза наполнились неверием, сменившимся блаженством. Его любимая всё время пропадала в особняке Юноны… Всё время… Как глуп он был! Искал