что-то буркнул в ответ, но от идеи немедля расправиться с главарем сектантов все же отказался.

Тем временем события развивались своим чередом. Гриб выронил окровавленный тесак из руки. Тот самый хлыщ, что поднял Кирпича, наподдал заместителю коменданта под зад ногой, толчком в спину отправил к остальным пленникам и заставил сесть на колени.

В глубине туманного облака появились темные расплывчатые фигуры. При виде их сектанты радостно загомонили. Одни опустились на четвереньки и стали в исступлении бить поклоны, вскидывая руки к серому небу и чуть ли не стукаясь резиновым лбом противогаза об асфальт. Другие что-то завыли нараспев, покачиваясь из стороны в сторону и заламывая руки. Лишь горстка черноризников во главе с предводителем сохраняла спокойствие. Под вопли и стенания остальных сектантов они неторопливо двинулись к будущим жертвам.

В этот миг произошло то, о чем предупреждал профессор: Кузьма вдруг вскинул голову, из носа парня темными струйками выступила густая кровь. Главарь с приспешниками сбились с шага. Медленно, словно нехотя, потянулись за оружием.

Предводитель оказался первым, поскольку самопал уже был в его руке. Рваными движениями, словно преодолевая чудовищное сопротивление, он навел самодельное оружие на стоящего рядом с ним помощника. Ба-дах! Сноп искр и белое облачко сгоревшего пороха вылетели из ствола.

Раненый завопил, прижимая руки к животу, согнулся в поясе и повалился на асфальт. Выстрел как будто послужил командой для остальных. Самопалы захлопали один за другим, перекрывая вопли подранков и заставляя пленников вжимать головы в плечи и низко пригибаться к разбитой трещинами дороге.

Одновременное телепатическое воздействие на нескольких субъектов разом забрало у Кузьмы много сил. Бледный, как мраморная статуя, он покачнулся и рухнул набок, едва не задев головой отставленную в сторону пятку Знахаря.

– Теперь-то меня никто не остановит.

Потапыч распрямился, как сжатая пружина, оперся локтем левой руки о крышу ржавого «москвича», прицелился и нажал на спусковой крючок. Интегрированный глушитель практически полностью гасил звуки выстрелов. «Калаш» сухо щелкал, по-дружески толкаясь прикладом в плечо, лязгал затвором и плевался золотистыми гильзами. Те звонко отскакивали от крыла соседней иномарки и прыгали по асфальту, исчезая под машинами.

Балабол и Лань не отставали от напарника.

Втроем, как в тире, они быстро перебили экзальтированных «черноризников». Стреляли в голову, чтобы уж наверняка, зато ранивших друг друга помощников главаря решили не добивать.

– Не фиг на этих мразей патроны тратить, – выразил общее мнение Потапыч и первым покинул место засады.

Отряд двигался треугольником, держа фланги под контролем. Когда до лежащих в разных позах трупов осталось с десяток шагов, из туманного облака появились «йети».

Услышав злобный рев за спиной, большинство бедолаг вскочили на ноги и с криками бросились врассыпную. Они так перепугались, что даже думать забыли о связанных за спиной руках.

Возле портала остались участники собранной Зубром экспедиции. Репс и Матюха распластались на асфальте, когда началась беспорядочная пальба из кустарного оружия, и это спасло им жизнь: рядом лежал Гриб с пробитым зарядом из самопала черепом. В стороне от него, словно часовой над телом Кузьмы, возвышался Знахарь с поникшей головой.

– Куда?! Пропадете ни за грош! – гаркнул Балабол, но панорамное стекло противогаза сильно приглушило голос.

– Забудь о них, давай живо к Кузьме, – бросил Потапыч и тремя одиночными выстрелами убил косматое чудовище.

Лань поддержала напарника огнем. Как и компаньон, она стреляла без промаха и короткой очередью вышибла мозги второй из полудюжины вышедших из тумана тварей.

Балабол подбежал к лежащему без чувств подростку, присел на колено, прижал к шее пальцы затянутой в перчатку ладони. Слабый нитевидный пульс с трудом прощупывался.

– Слава Зоне, живой!

Знахарь сидел, опираясь ягодицами на пятки. Услышав возглас Балабола, он встрепенулся, поднял голову и посмотрел на проводника. Тот в это время резал стягивающую запястья юноши веревку извлеченным из ножен тактического жилета армейским клинком.

– Что ты сказал?!

– Живой, – ответил Балабол, глядя на Знахаря.

– Да не, до этого.

– Слава Зоне.

– Свои, – прошептал Знахарь подрагивающими губами. – Свои! Наконец-то! Знали бы вы, как я соскучился по вас, ребята.

– Так ты один из агентов профессора, – догадался Балабол, продолжая елозить лезвием по веревке. Сплетенная из волокон растений-мутантов, она оказалась на редкость прочной.

– Он самый. Я так и знал, что вы парнем заинтересуетесь. Интересный экземпляр, давно за ним наблюдаю.

– Долго еще? – рявкнул Потапыч и адресовал следующую фразу напарнице: – Прикрой, перезаряжаюсь.

Лань кивнула и полоснула свинцовой плетью еще трех вышедших из серого облака «йети». Первые шесть мохнатых трупов лежали на асфальте, истекая кровью неподалеку от колыхающейся пелены.

– Нет, надеюсь, – ответил Балабол. – Веревка крепкая, нюхач ее задери.

– Поторопись, патроны заканчиваются. – Потапыч вогнал магазин в приемную горловину, передернул затвор и присоединился к Лани.

Балабол быстрее заелозил лезвием по путам и вскоре перерезал их. Потом освободил Знахаря. Его руки стягивала обыкновенная пенька, так что с ней проблем не возникло.

Знахарь зашипел, массируя затекшие запястья, встал с колен. С хрустом в позвонках выгнулся в спине и присел над все еще пребывающим без сознания Кузьмой. Перевернул парня на спину, просунул руки под мышки и рывком поднял его на ноги.

– Потащили, что ль.

– Погоди. – Балабол вытащил из подсумка накидку, просунул голову подростка в прорезь одежды, потом натянул на него противогаз. – Вот теперь потащили.

Он закинул руку подростка себе за шею, обхватил его за пояс и вместе с нежданным помощником поволок Кузьму к развалинам стоящего на перекрестье дорог углового дома.

– Наконец-то, – буркнул Потапыч, метким выстрелом опрокинул на землю одну из бредущих в тумане теней (вышедшие из-под покрова мглы «йети» высились на асфальте мохнатыми окровавленными холмиками) и кивком велел напарнице идти за Балаболом. Лань кивнула в ответ и чуть ли не бегом бросилась догонять мужчин с повисшим на них подростком.

Наемник сорвал с тактического жилета осколочную гранату, швырнул в мглистое облако и, не дожидаясь, когда та рванет, кинул еще один ребристый гостинец. Взрывы, один за другим, прогремели в тумане. Словно ответом на них из глубины серой пелены донеслись злобное рычание, протяжные стоны и леденящий душу вой.

Перед тем как нагнать своих, Потапыч, по давно заведенной привычке, цепким взором окинул место недавней бойни. Взгляд наткнулся на Репса и Матюху. Те пытались отползти подальше от оплывающих кровью тел «черноризников», но со связанными за спиной руками это была та еще задача. Бородач подошел к недавним попутчикам Кузьмы, достал из кармана комбинезона пару упаковок антирада, бросил на асфальт рядом с мальчишкой. Потом вытащил нож из притороченных к поясу ножен и вложил обрезиненную рукоять в руку Репса.

– Без обид, парни. Я бы вам помог, да времени нет.

В попытке посмотреть на незваного спасителя Репс чуть не свернул себе шею, но так и не добился успеха.

– Вы кто такие? – тяжело выдохнул он.

– Ангелы-хранители, – хмыкнул Потапыч, развернулся и потопал за компаньонами.

Огромные массивы кирпичной кладки, горы битого кирпича