– Итак, господин Пирогов, – начал председательствующий. – Вам известно, что вас пригласили в суд для дачи показаний в качестве свидетеля?

– Так точно, ваша честь, – отчеканил доктор. – Сожалею, что несчастный случай не позволил мне дать показания раньше.

– Вы уверены, что состояние вашего здоровья позволит вам выполнить обязанности, возложенные на вас законом? Напоминаю, вы несете ответственность за дачу заведомо ложных показаний.

– Я в порядке, ваша честь! Признаюсь, тело мое покалечено, но голова работает, как и прежде, и я полон решимости выполнить свой свидетельский долг.

«Да ему просто не терпится свернуть шею Дроздовой, – уныло подумала Дубровская. – Дай ему в руки веревку, он и без мыла приведет приговор в исполнение».

– Свидетель в вашем распоряжении, – кивнул судья, обращаясь к государственному обвинителю. – Начинайте допрос….

Прокурор довольно потер руки.

– Итак, уважаемый Иван Васильевич, я очень рад, что вы нашли возможным явиться в суд, – начал он, улыбаясь.

– Я не мог поступить иначе.

– Разумеется. Ведь вы же законопослушный гражданин.

– Да. И как человека, уважающего закон, меня всегда глубоко возмущает несправедливость.

– Ну, для этого вы и пришли сюда. Мы постараемся с вашей помощью установить истину. Ведь так?

– Надеюсь, что так.

– Очень хорошо. Скажите, как вы познакомились с подсудимой?

– Была бы моя воля, я бы вообще с ней не знакомился. Нас свела Вероника Дворецкая, представив мне эту девицу как своего нового юридического советника.

Девица! Лиза поморщилась. Старик просто выплевывал яд.

– Что вы можете сказать о Дроздовой?

– А что о ней говорить? Молодая, крайне самоуверенная особа, считающая, что весь мир должен упасть к ее ногам только по той причине, что они у нее стройные и длинные.

– Протест, ваша честь! – вскочила Дубровская. – Свидетель не имеет права оскорблять мою клиентку.

– Протест отклоняется, – хмыкнул судья. – Оскорблений я не услышал. Обвинитель, вы можете продолжать.

– Спасибо, ваша честь. Итак, мы вернемся к самому началу нашего допроса. Вы сказали, что вас возмущает несправедливость.

– Так оно и есть.

– Не могли ли вы продолжить? Что вы имели в виду?

– Я имел в виду, что нельзя пользоваться показаниями враждебно настроенных людей, для того чтобы осудить невиновного.

– А кто здесь невиновен? – не понял прокурор.

– Подсудимая, конечно! – выпалил доктор. – Я заявляю со всей ответственностью, Дроздова не совершала убийства. Она невиновна.

Дубровской показалось, что у нее начались слуховые галлюцинации. Она стала вертеть головой, стараясь по лицам присутствующих отгадать, что же все-таки произошло. Судя по ватной тишине, воцарившейся в зале судебного заседания, здесь на самом деле случилось что-то экстраординарное. Зрители затаили дыхание, а рука судьи с молоточком застыла в воздухе, как знак вопроса.

– Постойте, постойте! – замотал головой прокурор. – Минуточку. Не спешите. Вы меня совершенно сбили с толку. Допрошенные ранее свидетели в один голос утверждают, что именно вы назвали Дроздову Анастасию убийцей! Было такое?

– Было.

Прокурор вздохнул с облегчением.

– Ну, так как же вы теперь можете это объяснить?

– Я был в состоянии сильнейшего эмоционального шока. Стоя над телом Вероники, с которой нас связывали тридцать лет дружбы, я был вне себя от горя. Я предупреждал эту девицу, что добром ее пребывание в доме Дворецкой не закончится, я умолял ее уехать. Но она и слышать ни о чем не хотела. Если бы она вняла моим мольбам, трагедии бы не произошло.

– Ага! Значит, вы все-таки связываете трагическое происшествие с Анастасией Дроздовой.

– Да. Но не так, как вы думаете.

– Тогда вам лучше объясниться. Не будете же вы утверждать, что никакого преступления в доме Дворецкой не произошло? Есть показания эксперта: в теле Дворецкой была обнаружена синильная кислота. Ведь вы не станете отрицать это?

– Нет, конечно. Только убийства никакого не было. Дворецкая покончила собой.

– Самоубийство?! – воскликнул прокурор. – Но это исключено!

– Почему? Разве Дворецкая была не в состоянии принять яд самостоятельно, без посторонней помощи?

– Но для самоубийства нужен был повод! – не унимался прокурор.

– Повод был. И даже не один, – твердо сказал доктор. – Самоубийство было тщательно спланировано и имело четкую цель: подставить Дроздову и тем самым определить ее судьбу на многие годы вперед.

– Но для чего это было нужно Дворецкой?

– Месть. Такое короткое и емкое слово. Этим все сказано.

– Хм! За что же Дроздовой такая немилость? Что же она успела натворить за эти три месяца, чтобы вызвать на себя гнев всемогущей Вероники Дворецкой?

– Анастасия ничего не натворила. Правда кроется в давней семейной истории, которую я и намерен вам рассказать.

– Да. Только я не намерен ее слушать! – произнес прокурор и, обращаясь к суду, заявил: – Обвинение больше не имеет вопросов к свидетелю и просит суд не принимать к сведению данные, сообщенные господином Пироговым при допросе. Он, должно быть, плохо себя чувствует и не отдает отчета своим словам и поступкам.

– Помнится, вы недавно утверждали, что он здоров, как бык, – усмехнулся судья.

– Беру свои слова обратно.

– Знаете, здесь вам не детские игры: хочу говорю, хочу забираю слова обратно. Делаю вам замечание.

– Прошу прощения, ваша честь.

– У защиты будут вопросы к свидетелю?

– Конечно, – Елизавета даже подскочила на месте от нетерпения.

– Протест, ваша честь, – опомнился прокурор. – Свидетель был вызван по ходатайству обвинения.

Судья недобро улыбнулся.

– Не заставляйте меня разъяснять вам закон, – попросил он обвинителя. – Сторона защиты имеет с вами равные права. Адвокат, ваши вопросы?

Прокурор тяжело опустился на стул…

– О какой семейной истории вы ведете речь? – спросила Дубровская.

– Это случилось давно, еще до рождения Анастасии. Тогда, когда ее мать, молодая перспективная балерина, повстречалась с неким господином Е…

Он был уже немолод, а кроме всего прочего, имел семью. Но Верочка об этом не знала и не подозревала, что их связь обернется трагедией. Сам Е. не был коварен. Он, как и многие представители сильного пола, встретив на излете лет молоденькую симпатичную барышню, влюбился по уши. Понимая, что завоевать сердце красавицы, рассказывая ей подробности своей личной жизни, невозможно, он решил утаить тот факт, что он женат. Он срывал цветы страсти, в то время как его супруга, заподозрив неладное, устроила за ним слежку. Когда правда всплыла на поверхность, разразился жуткий скандал. Жена Е. обвинила его в измене и была готова растерзать влюбленную парочку. Но ни нож, ни пистолет ей не понадобился. Будучи человеком мягким и бесхарактерным, зависимым от жены, Е. не вынес разоблачения. Случился сердечный приступ, и мужчина отлетел на небеса раньше, чем произнес слова раскаяния. Супруга была поражена. Она осталась вдовой с тремя детьми на руках, когда где-то совсем рядом проживала виновница ее горя, молодая и красивая, походя разрушившая их семейное счастье. Первым ее порывом было найти и наказать негодяйку. Пока она обдумывала план мести, легкомысленная девица объявилась сама. Однажды тишину квартиры нарушил телефонный звонок.