Пиаже позаимствовал из психоанализа классификацию различий между двумя типами мысли.

✓ Прямая, или интеллектуальная, мысль, которая несет в себе цель, воплощает эту цель в реальность и может передать ее при помощи речи. Подобное мышление основано на логике и опыте.

✓ Непрямая, или аутистическая, мысль, подразумевающая под собой подсознательные цели, которые не могут быть адаптированы в реальности, и основанная на удовлетворении желаний, а не установлении истины. Речь, характерная для данного типа мышления, наполнена образами, мифами и символами.

В рамках прямого мышления вода обладает определенными свойствами и подчиняется определенным законам. Она воспринимается не только концептуально, но и физически.

Для аутистического типа мышления вода имеет значение только с точки зрения удовлетворения потребностей и желаний — ее можно выпить, ей можно любоваться и наслаждаться.

Подобные различия помогли Пиаже оценить процесс развития мышления ребенка вплоть до 11 лет. В возрасте 3–7 лет детям в огромной мере свойственен эгоцентризм и элементы аутистического мышления, однако в период с 7 до 11 лет начинает возобладать логика.

Пиаже провел ряд экспериментов, в ходе которых детей просили найти логические взаимосвязи в рассказанных им историях или объяснить что-то — к примеру, принцип работы водопроводного крана, показанного им на картинке. Дети в возрасте до 7 лет не слишком беспокоились о том, понимают ли их рассказ или объяснение другие люди. Они могли просто описывать, но не анализировать. Начиная с 7–8 лет и далее, дети уже не думали, что окружающие понимают их безоговорочно, и старались дать более подробные объяснения — они стремились быть объективными. До наступления этого возраста их эгоцентризм не позволял им быть объективными. Если они не могли что-то объяснить или чего-то не знали, они выдумывали. В возрасте 7–8 лет дети начинали понимать, что означает достоверная передача информации, другими словами, они могли разграничивать вымысел и реальность.

Пиаже отметил, что дети мыслят, придерживаясь определенных «схем», позволяющих им сконцентрироваться на информации в целом, а не задумываться над каждой деталью. Когда дети слышат что-то, что не понимают, они не пытаются анализировать структуру предложения или слова, они просто стремятся к тому, чтобы уловить или создать в своей голове общий смысл. Пиаже полагал, что процесс умственного развития всегда идет от синкретической к аналитической тенденции — от способности изначально видеть картину в целом и лишь потом к умению разбивать вещи на части и категории. До 7–8 лет мышление ребенка в большей степени синкретично, однако в последующие годы в нем развиваются способности к анализу, обеспечивающему трансформацию детского мышления в мышление взрослого человека.

Пиаже задавался вопросом, почему дети, особенно в возрасте до 7 лет, так много фантазируют, мечтают и используют свое воображение. Он отмечал, что ввиду отсутствия необходимости в дедуктивном или аналитическом мышлении дети не считают для себя нужным проводить четкое разграничение между «реальным» и «нереальным». Поскольку работа их мозга не направлена на установление причинно-следственных взаимосвязей, им абсолютно все кажется возможным.

Когда ребенок спрашивает: «Что было бы, если бы я был ангелом?», взрослый человек понимает, что ответа на этот вопрос можно не искать, потому что этого никогда не случится в реальности. Однако для ребенка все представляется не только возможным, но и вполне объяснимым, поскольку для этого не требуется логических закономерностей. Для удовлетворения их сознания вполне достаточно мотивации — к примеру, мячик захотел покатиться вниз с горы и покатился. В возрасте 6 лет ребенок может думать, что река течет вниз с горы, потому что ей так хочется. Годом позже он уже будет объяснять это тем, что «вода всегда течет вниз, поэтому эта речка и течет вниз с этой горы».

Зачем маленькие дети задают вопрос «Почему?» по любому поводу и без повода? Затем, что они хотят выяснить намерение всех и всего, даже если речь идет о неодушевленном предмете, поскольку они не понимают, что не у всего в этом мире есть намерение. Позже, когда ребенок начинает понимать, что большинство вещей появляются по определенным причинам, а не намерениям, их вопросы начинают носить причинно-следственный характер. Время до того, когда они начинают разбираться в причинах и следствиях, совпадает со временем проявления эгоцентризма.

«Вымышленный мир», как его называют взрослые, для маленьких детей выглядит не как мир холодной и непростой реальности, внутри него все наполнено смыслом, полностью соответствующим их собственным намерениям и мотивации. По сути, уверяет Пиаже, вымышленный ребенком мир живет настолько продуманной жизнью, что логика уже просто не нужна для его обоснования.

Взрослым зачастую непросто понять детей, потому что они уже успели забыть, что в рамках детского мышления логике просто нет места. Мы не можем заставить ребенка думать так, как это делаем мы, до достижения им определенного возраста. Дети постоянно учатся выстраивать равновесие в отношениях с окружающим миром. Другими словами, их мысли и ощущения, возникающие в возрасте 5 лет, прекрасно объясняют внешний мир. Но эта схема уже не будет работать, когда ребенку исполнится 8.

В своих более поздних работах Пиаже исследовал следующие ступени развития мышления, проявляющиеся в возрасте 11–12 лет. Способности подростков к логике, абстрактному мышлению, суждениям и надеждам на будущее делают их во многом похожими на взрослых. Начиная с этого момента, на первый план выходит проблема развития этих способностей, а не количественные изменения.

Несмотря на некоторые сомнения, возникающие по поводу разделения процесса становления детского мышления на этапы, работы Пиаже оказали огромное влияние на систему дошкольного и школьного образования.

Пиаже никогда не считал себя детским психологом и всегда оставался, скорее, ученым, занимающимся вопросами образования. Его наблюдения за поведением детей привели к более глубокой разработке теорий общения и восприятия, поскольку полученные им данные помогли воссоздать более четкую картину психологии взрослого человека. К примеру, схематичность мышления, объясняющего окружающий мир, была свойственна не только детям — взрослые люди точно так же должны были воспринимать и обрабатывать получаемую информацию, чтобы соотнести ее с уже имеющимися у них знаниями.

Пиаже открыл новую отрасль «генетической науки о знаниях» — теорию о том, как знания возникают и изменяются в зависимости от новой информации. Он рассматривал мышление человека как относительно произвольный процесс, формирующийся таким образом, чтобы реальность можно было легко объяснять в соответствии с моделью мира, имеющейся у человека. Человек в принципе не сможет воспринимать информацию, если система образования будет просто выливать на него поток фактов, а не принимать во внимание данные модели. Такие методы обучения приведут просто к появлению слепых конформистов, которые будут бояться любых перемен в жизни.