— Она… да, вот этого она не сможет простить.

— Не смейте показывать мне, как хорошо вы ее знаете! — Джон Арлекс шагнул к нему и встал прямо перед креслом, нависая над Книжником. — Я всегда испытывал к вам зависть. Разве не смешно? Я, Смотритель Инкарцерона, бешено, до исступления завидовал, и кому?! Человеку без семьи, без положения в обществе, болезненному и хилому мечтателю, которого пара добрых ударов уложит в могилу.

— Я… — выдавил Джаред, — Клаудия… очень дорога мне.

— Вы знаете, конечно, какие слухи ходят о вас с ней. — Смотритель снова сел в кресло. — Я не верю им ни в малейшей степени: Клаудия своенравна, но не глупа. Однако королева думает по-другому, и должен сказать вам, Джаред, в настоящий момент она рвет и мечет, ища, на ком бы сорвать злость. Эвиан мертв, но всем ясно, что были и другие участники заговора. Вы отлично подходите на эту роль.

Джареда охватила дрожь.

— Вам хорошо известно, что это не так.

— Вы ведь знали о готовящемся покушении, не так ли?

— Да, но…

— И ничего не предприняли. Не донесли. — Смотритель наклонился к нему. — Это измена, господин Книжник. Преступление, кара за которое — виселица.

В наступившей тишине снаружи донеслись чьи-то голоса. Влетевшая в окно муха с жужжанием описала по комнате круг и забилась о стекло, недовольно гудя. Мозг Джареда отчаянно работал, но Смотритель не дал ему много времени.

— Где Ключ? — спросил он резко.

Нужно было солгать, придумать что-то, но Джаред молчал.

— Она взяла его с собой, так?

Книжник ничего не ответил, и Смотритель выругался.

— Все ведь считали, что Джайлз мертв! Она могла получить все — трон, королевство. Не думала же она, что я позволю Каспару встать у нее на пути?

— Вы… тоже участвовали в заговоре? — медленно проговорил Джаред.

— Заговор! Эвиан и его наивные мечты о мире без Протокола! Мир всегда был связан Протоколом — не одним, так другим. Я просто дал бы Стальным Волкам разделаться с королевой и Каспаром, а потом отправил бы их на плаху. Но Клаудия отвернулась от меня.

Невидящим взглядом он уставился в пространство.

— Та история, которую вы рассказали ей… — осторожно сказал Джаред, — о ее матери…

— Это была правда. За исключением того, что младенец родился слабым и болезненным, и я понял, что потеряю и его — вслед за Эленой. Но тогда все мои планы пошли бы прахом. Мне нужна была дочь, и я знал, где ее найти. — Он откинулся в кресле. — Эксперимент не удался, Джаред. Инкарцерон превратился в ад. Смотрителям это известно уже давно, но исправить что-то мы не в силах, потому и храним тайну. Я решил, что так я спасу хоть одну живую душу. В глубинах Узилища я нашел женщину, отчаявшуюся настолько, что она согласилась расстаться со своим новорожденным ребенком, девочкой. Я хорошо заплатил ей, и тем спас и других ее детей.

Джаред кивнул. Голос Смотрителя становился все тише; казалось, он говорил сам с собой. Наверняка это оправдание он повторял себе многие годы, вновь и вновь.

— Никто не догадался о подмене — никто, кроме королевы. Этой ведьме достаточно было одного взгляда, чтобы понять — что произошло.

— Клаудия никак не могла взять в толк, почему вы согласились помочь королеве в устранении Джайлза, — внезапно все поняв, медленно произнес Джаред. — Так значит, Сиа…

Он запнулся, подыскивая слово, но Смотритель, кивнув, продолжил за него, не поднимая глаз:

— Да, она шантажировала меня. Ее сын должен был стать наследником и жениться на Клаудии, иначе Сиа угрожала поведать ей и всему миру о ее истинном происхождении. Я не мог допустить такого позора.

На секунду он застыл в задумчивости, потом поднял глаза и, заметив взгляд Джареда, посуровел лицом.

— Не надо жалеть меня, господин Книжник. Я в этом не нуждаюсь. — Он поднялся. — Можете считать, что ваша совесть чиста — вы ничем не выдали свою ученицу. Но я и без того знаю, что она отправилась в Инкарцерон за этим Финном и взяла Ключ с собой. — Он грустно усмехнулся. — Последнее даже к лучшему — без него она не смогла бы выйти оттуда. — Внезапно он двинулся к двери. — Следуйте за мной.

Джаред, застигнутый врасплох, встал, пытаясь совладать со своим страхом, однако Смотритель, шагнув за порог, нетерпеливым жестом отослал стражников прочь.

— Но, сэр, — переглянувшись с товарищами, нерешительно проговорил один из них, — у нас приказ королевы повсюду сопровождать вас. Для вашей безопасности.

Смотритель медленно кивнул.

— Для моей безопасности, понимаю. Что ж, тогда оставайтесь здесь и охраняйте дверь, в которую я войду. Не допускайте никого внутрь.

Не дожидаясь возражений, он открыл потайную дверь в деревянной панели, шедшей вдоль стен, и зашагал вниз по сырым ступенькам. Джаред последовал за ним. На середине лестницы он оглянулся и увидел, что стражники с любопытством заглядывают в щель.

— Похоже, королева подозревает о моем участии в заговоре, — спокойно заметил Смотритель. Сняв лампу со стены, он зажег свечу внутри. — Придется работать быстрее. Вы, без сомнения, уже догадались, что мой кабинет здесь, во дворце, и дома — это одна и та же комната. Пространство, лежащее на полпути между нашим миром и Узилищем. Портал, как назвал его создатель Инкарцерона — Книжник Мартор.

— Но записи Мартора утеряны, — сказал Джаред, торопливо спускаясь следом.

— Они у меня. Эти документы засекречены. — Темная фигура впереди быстро шагала по ступеням. От высоко поднятой лампы в ее руке по стенам колыхались тени. Обернувшись, Смотритель слегка улыбнулся, увидев изумление своего спутника. — Вы не получите их, господин Книжник, даже не надейтесь.

Они спустились в винный погреб. Между штабелями бочек залегала непроглядная тьма; сверху чуть слышно доносились растерянные голоса стражников.

Подойдя к бронзовым Вратам, Смотритель быстро набрал нужную комбинацию, и они распахнулись. Миновав вход, Джаред снова ощутил тот же странный сдвиг пространства, что и прежде. По белым стенам пробежала рябь, и они словно выровнялись. Джаред огляделся — с его ухода ничего не изменилось. Его вдруг охватила тревога — где сейчас Клаудия, и что с ней?

— Вы отправили ее туда, не подумав, чем это может ей грозить. — Вытянув панель управления, Смотритель коснулся кнопок. — Процесс перехода опасен для тела и разума.

Полки над панелью скользнули внутрь стены, и на их месте зажегся большой экран, разбитый на квадратики, словно гигантская шахматная доска. Тысячи мерцающих изображений появились на нем — пустые комнаты, свинцовая гладь океанов, возвышающиеся вдалеке башни, какие-то пыльные закоулки. На глазах у Джареда по улице двигался сплошной поток людей, чахлые, болезненные дети жались друг к другу в отвратительной норе, мужчина сражался со странного вида животным, мать, с улыбкой на лице, кормила грудью младенца. Потрясенный, он шагнул ближе, следя за мигающими картинками, изображавшими боль, голод, противоестественные союзы и жестокие сделки.