– Успеем вместе, – поправил он ее. – Я с тобой.

– Как же твоя родня?

– Ты – моя главная родня. Я их предупрежу. Если мы опоздаем, пускай начинают без нас.

– Хорошо. – Если придется сильно задержаться, подумала она, надо будет его прогнать. А теперь нужно приступать к делу.

– Пибоди! Не пора ли нам поговорить с Джерри?

– Сама жду не дождусь.

Пока Рорк вез их в Управление, она продумала стратегию допроса. Она раскусила Рейнхолда. Советы Миры, собственные наблюдения, беседы с его друзьями, сослуживцами, начальством обнажили его подноготную. Она уже представляла ход его мыслей.

– Ты – добрый коп, Пибоди.

– Проклятая судьба!

– Передо мной, злым копом, он будет увиливать, искать оправдания, гнуть свою линию, ломать комедию, притворяться значительной персоной – если хватит наглости, конечно. А добрый коп проявит к нему снисхождение. Ему не хватит мозгов, чтобы уловить динамику и ритм. Так мы его расколем.

Рорк увидел в зеркале заднего вида недовольную гримасу Пибоди.

– Это проверенная классика, – подбодрил он ее. – Надо только вовремя дать мнимую слабину. Главное – побольше уверенности.

Пибоди взбодрилась. Ева воинственно взглянула на Рорка. Вот кому уверенности не занимать!

В гараже она потянулась за коробкой с вещдоками, собранными на месте преступления. Рорк не позволил ей ее нести.

– Я быстро пойму, как все будет складываться, – сказала она ему. – Если будет угроза, что волынка затягивается, я подам сигнал или выйду и сама сообщу. По рукам?

– Люблю честные сделки!

– Если я застряну, поезжай домой и занимайся индейкой. Потом можешь сюда вернуться. Когда я решу, что дело близится к завершению, я дам тебе знать. Твоя тетя – наш гость, зачем взваливать на нее обязанности хозяйки?

– Тут ты права. – Он понес коробку к лифту. – Договорились.

Ева с довольным видом вышла из лифта.

– Пибоди, коробка твоя. Пусть он считает главной меня, пусть меня боится. Уж я об этом позабочусь. Он трус, страх его сломит. Сначала попытается надавить на меня, потом стянет клянчить послабления у тебя. Ты – почти его ровесница, не принадлежишь к начальству. Ты в какой-то степени способна на сочувствие. Обращайся к нему по имени. От тебя он воспримет это как дружелюбие, от меня – как неуважение.

– Все понятно. Он в комнате для допросов А.

– Я пошел наблюдать, – сказал Рорк. – Удачи вам!

– Теперь она на нашей стороне, – ответила Ева.

По ее приказу Рейнхолда усадили в комнате для допросов без наручников – наручники показывали бы, что его боятся. Полицейские, приведшие его сюда, словно воды в рот набрали: не прозвучало ни одного вопроса.

Теперь он сидел в одиночестве, залитый светом, и обильно потел. Войдя, Ева заметила капельки пота у него на верхней губе и на лбу.

– Лейтенант Ева Даллас, детектив Делия Пибоди, приступаем к допросу Джеральда Рейнхолда. – Она зачитала под запись несколько стандартных фраз и села. – Джеральд Рейнхолд, вы уведомлены о ваших правах. Вам понятны ваши права и обязанности?

– Не желаю с вами говорить!

– Это одно из ваших прав. Вам ясно это право и остальные доведенные до вашего сведения права и обязанности из модифицированных прав Миранды?

Он отвернулся и, как капризный ребенок, уставился на стену.

– Что ж. Пибоди, распорядитесь, чтобы его отвели в клетку.

– Я больше туда не пойду!

Ева молча встала и направилась к двери.

– Ладно-ладно! Я понимаю ваши дурацкие права и все прочее дерьмо.

– Хорошо. – Она вернулась и снова села. – Мы можем все сильно ускорить и упростить, Джерри. Мы же застали тебя с Джо. Ты успел над ним потрудиться.

– Вы ворвались на территорию моей частной собственности. Это нарушение моих прав. Вы не можете использовать ничего из найденного при моих нарушенных правах.

– Серьезно? – Она с улыбкой откинулась на спинку стула. – Это твоя линия защиты? Смотришь криминальные постановки, так будь по крайней мере внимателен. Слыхал о «вероятной причине»? О законно оформленных ордерах? Ты похитил человека и удерживал его против его воли, нанес ему тяжкие телесные повреждения. Ты намеренно наносил этому человеку побои, подвергал опасности его жизнь и так далее. Ты замышлял его убить, потом распилить на части и выбросить.

– Это недоказуемо!

– Еще как доказуемо. Начнем сначала. Ты похитил Джозефа Клейна.

– Неправда! – Он дал петуха, но набрался наглости, чтобы грозить Еве пальцем. – Он сам явился, по доброй воле пришел ко мне домой. Я просто дурачился, хотелось его попугать.

– Вот, значит, как это называется? Шарахнуть бейсбольной битой по башке, выбить зубы, сломать скулу, прижигать, резать – все это с целью просто попугать?

– Он применил насилие ко мне, я – к нему. Самооборона! – Его глаза непрерывно бегали. – Он пришел ко мне и вздумал мне угрожать. Я должен был защищаться.

– Избить человека в кровь, прикрутив к креслу, – это самооборона? Ты идиот, Джерри.

– Я не идиот! – Он побагровел лицом и шеей, как будто ярость хлынула наружу из пор. – Я умнее вас, умнее большинства людей. Я это доказал.

– Как?

– Я делал что хотел. Получил то, что захотел.

– Для начала больше полусотни раз пырнул ножом родную мать.

– Не знаю, о чем вы. – Он опять отвернулся. – Меня там не было. Я пришел и нашел их. Это был кошмар! – Он закрыл лицо руками.

– Говоришь, ты пришел домой и нашел родителей убитыми, Джерри? – мастерски, уверенно вступила в разговор Пибоди. – В ее голосе слышался ужас. – Боже!

– Там, – он уронил руки и впервые посмотрел на Пибоди, – это невозможно передать. Я их предупреждал: нельзя открывать дверь неизвестно кому, но они не слушали. Я вхожу, а они все в крови!

– Избавь меня от этого! – взмолилась Ева, но Пибоди покачала головой.

– Бросьте, лейтенант, мы столько ломали голову, как там все было. Как вы поступили, Джерри?

– Сам не знаю. У меня в голове все смешалось. Я перетрусил. Наверное, я на какое-то время потерял сознание. Припадок, что ли, какой-то.

– И вы не помните, что делали потом? Когда точно вы их нашли?

– Кажется, вечером в пятницу. Захожу – а они…

– Где вы были?

– Неподалеку от дома. Тогда уже ничего нельзя было поделать.

– Ты достаточно оправился от своего припадка, чтобы спереть часы, чтобы потом их продать? Чтобы перевести родительские накопления на открытые тобой счета?

Евины вопросы его ошеломили.