Наконец, обессилев, сползла по стенке и уткнулась в колени, уронив руку с ножом.

— Диночка, дай мне нож, — позвал Тимур, присаживаясь рядом на корточки.

— Лимон, — она подняла голову и сипло повторила, — я хочу отрезать лимон.

Максим спрятался за ладонями и принялся лихорадочно тереть лицо. А этот что вообще здесь делает? Перед ней возникло блюдце с нарезанными ломтиками лимона, присыпанными сахаром.

— Много не давай, Тимур, ее опять стошнит.

— Меня от вас сейчас стошнит, — просипела, — от обоих.

Съела все ломтики, облизала пальцы и пошла по стенке назад, качаясь и спотыкаясь на каждом шагу. Они оба шагнули следом, желая помочь, но она обернулась и угрожающе-предупредительно вскинула руку, вытянув ее перед собой.

— Пошли вон. Оба…

Ей было так холодно, что у нее зубы стучали. Но все равно дошла до комнаты сама и упала на диван совершенно без сил. А сейчас стояла у приоткрытой двери и вслушивалась в доносящиеся звуки. Судя по всему, мужчины пили в гостиной и пили уже давно. Вдвоем. Она постаралась неслышно подойти ближе и снова прислушалась. Говорили… о делах. Какой-то Михаль, Сохо, Клещ. И это когда она чуть ли не при смерти лежит через стенку? Мужчины, одно слово. Матерное…

— Ладно я пойду. Тимур, — пауза, — можно я только посмотрю на нее?..

Видимо Тимур позволил, и Динка опрометью бросилась к себе, улеглась на бок и закрыла глаза. Скрипнула дверь, Максим подошел и присел рядом на корточки. Она держала веки плотно закрытыми, но при этом отчетливо понимала, что происходит вокруг. В дверном проеме стоял Тимур. Постоял немного и ушел, и дверь потихоньку закрылась.

Она чувствовала его руку на своих волосах, он гладил их, пропускал сквозь пальцы, а потом придвинулся ближе. Ее сердце бухало так, что слышно было, наверное, соседям из всех прилегающих квартир, но Максим ничего не замечал, а склонился еще ниже и осторожно прикоснулся губами к ее щеке.

Они играют в какие-то свои, мужские игры, в которых ей отведена пассивная роль мебели, ей не сочли нужным ничего рассказать или объяснить, ее бросили в воронку событий и смотрят — выплывет-не выплывет, а она барахтается сама и пытается плыть практически наощупь.

Но сейчас она сыграет в свою игру, сейчас здесь, рядом, ее мужчина, и что бы он не говорил, она все поняла по глазам. Максим ее любит, и она не станет больше ничего выяснять. У нее сегодня свадьба, и пусть сама свадьба была не такой, как ей мечталось, в ее силах сделать, чтобы брачная ночь прошла так, как хочется ей. И с тем, с кем она хочет. Это ее мужчина, она знает как ним управлять, это намного легче, чем управлять внедорожником.

Дина сделала вдох и запустила пальцы в жесткие волосы на затылке. Макс замер, а потом сделал попытку высвободиться.

— Нет, Дина, мы не должны…

Она ничего не ответила, лишь крепче сжала пальцы и скользнула губами по шее, захватывая подбородок, ныряя назад к ключицам и снова скользя по шее. И почувствовала, как напряглись мышцы, услышала, как участилось и потяжелело дыхание. Они в четыре руки расстегивали пуговицы на его рубашке, и уже через миг рубашка улетела куда-то в сторону. Максим попытался найти застежку на платье, а потом просто рванул кружево, и оно легко поддалось, все так, как он говорил.

— Девочка моя. Любимая, — он сдавил ее, подминая, и она растворилась в нем, снова чувствуя, что может жить и дышать. И все вокруг исчезло, испарилось, остались лишь они двое, двое одна плоть.

Макс перевел дыхание и хотел что-то сказать, но она прижала к его губам ладонь.

— Молчи, Максим. И уходи, — натянула на плечо разорванное кружево и отвернулась к спинке дивана. Затылком ощущала, как он поспешно одевается, и, наконец, дверь скрипнула и закрылась. А следом из-за стенки послышался рык, похожий на волчий, и звук глухого удара.

«Снова будут друг другом стены ровнять, идиоты», — поморщилась, стянула смятое и разорванное платье, надела шелковый халат и вышла из комнаты. Картина была знакомой и, можно уже сказать, привычной, у Макса из рассеченной губы сочилась кровь, Тимур выглядел, как и положено Супермену.

— Правильно, что за свадьба без драки, — одобрительно кивнула и пошла дальше по коридору, но с полдороги обернулась, — уже поздно, пожалуйста, убивайте друг друга тихонько, а то вызову милицию.

— Дина! — рыкнул Тимур, но ей было не жаль его ни капельки.

— Она ни при чем, — захрипел Максим.

— Не слушай его, Тимур, — устало сказала Динка, прислоняясь к стене, — он порядочный, даже упирался. Считай, что я его изнасиловала. Можешь всем говорить, что твоя жена шлюха и подавать на развод, я все подпишу.

— Почему, Дина?.. — Тимур пригнулся, как перед прыжком, вот только не ясно, на кого он собирался бросаться, на Макса или на нее.

— Я тоже хотела знать, почему. Но мне никто не удосужился сказать правду.

— Есть то, что тебе знать не нужно, — все так же прохрипел Макс. Похоже, Тимур ударил его в кадык. Молодец, Тимур.

— Ну раз вы все за меня решили, то и говорить не о чем. А я буду делать то, что хочу.

— Как ты можешь сравнивать, Дина, я тебя люблю, а он тебя предал…

— Неужели? И чем же ты от него отличаешься, Тимур? Макс сейчас просто воспользовался ситуацией, как и ты. Ведь ты согласился играть в этом спектакле, так чем ты лучше? Ты знал, на что шел, вы оба друг друга стоите.

— Так лучше для тебя, — повторил Макс упрямо.

— Тебе не должно быть до меня никакого дела, Максим, — Динка стоически выдержала взгляд, — а для меня ты вообще умер, так что можешь не напрягаться и зря не надрывать голосовые связки.

— Только что я был очень даже живой, — Максим зло сверкнул глазами, а Тимур с размаху всадил ему кулаком в солнечное сплетение.

— Это как фантомные боли, не обольщайся, скоро пройдет. Когда отрезают ногу, она еще какое-то время крутит на погоду, — Дина посмотрелась в зеркало и завела за ухо локон. — Кстати, передай Марго, что если она еще раз решит изображать мою подругу, я спущу ее с лестницы.

— Невозможная девчонка, — вдруг простонал согнувшийся пополам Максим, — разве ее переговоришь?

Тимур на нее не смотрел.

— Если я выйду из душа, а вы еще будете выяснять отношения, съеду в гостиницу, — предупредила Дина и скрылась в ванной. Прислушалась, снаружи было тихо. Неужели послушались и ушли?

Посмотрела на себя в зеркало и осторожно прикоснулась рукой к своему отражению. Она одна справилась с двумя здоровыми сильными мужчинами, разве это возможно?  Если бы она принялась рыдать и умолять их прекратить драку, на нее никто бы и не взглянул. Продолжали бы месить друг друга в свое удовольствие. Еще одна победа?

Но когда Динка возвращалась в свою комнату, то услышала за закрытой дверью гостиной голоса. Они что, дальше пошли пить? Она чуть не задохнулась от возмущения и решительно направилась к гостиной. И даже руку на ручку двери положила. Прислушалась, таки да, вместо слов, правда, одни маты, но они же при этом пьют! Точно ненормальные! Посмотрела на дверь, вздохнула и пошла обратно, спать.