По рядам собравшихся пролетел вздох изумления. Таня стояла, совершенно обескураженная. Только что она приготовилась к смерти, и вдруг… и вдруг она поняла, что действительно является ритером. Понимание великой тайны обрушилось на нее всей своей тяжестью. Мир в одно мгновение засиял новыми красками.

– Женщины не бывают ритерами, – крикнул кто-то.

– Об этом вы можете поспорить с ее мечом, – спокойно ответил Альберт. – Один уже попробовал.

Наступила тишина. Воины растерянно переглядывались друг с другом.

– Не надо обманывать нас, благородный ритер, – крикнул кто-то. – Мы не хуже тебя понимаем в ратном деле. Женщина не может быть ритером. Может, ты и хочешь спасти эту девчонку, но она наша добыча. Она убила нашего вожака и должна поплатиться за это. Это закон разбойничьей артели. Мы не можем его не исполнить. Отойди в сторону, не влезай в чужой бой.

– Вы будете спорить со мной о великой тайне? – грозно спросил Альберт. – Если я говорю, что перед вами ритер, значит, так оно и есть. Склонитесь и выкажите уважение, рабы.

– Мы не рабы! – взвыли разбойники.

– Рабы, – перекрывая их гомон, рявкнул Альберт. – Вы сами сказали, что разбойничий закон превыше вас. Вы рабы своих страстей. Вы живете лишь удовлетворением своих низменных желаний, которым служите, как господам. Потеряв вас, мир не потеряет ничего. Я пришел сюда, чтобы вывести с собой единственного свободного человека здесь – Татьяну. И я выведу ее, без вашего сопротивления или по вашим трупам, клянусь великой тайной.

Собравшиеся зашумели.

– Не оскорбляй нас, ритер, – раздалось из толпы. – Мы воины благородного ритера Ариса. Даже он был не в силах справиться с нами всеми. Уйди. Отдай нам на казнь рабыню.

– Кто еще раз посмеет назвать благородного ритера Татьяну рабыней, заплатит за это жизнью, – неуловимым движением Альберт выхватил из поясных ножен меч. – А сейчас выбирайте, расстанетесь вы со своими жизнями сегодня или решите продлить свои никчемные дни.

Он повернулся к Татьяне.

– Следуй за мной и будь начеку. Твой меч может сегодня еще обагриться кровью.

Он медленно зашагал в сторону леса. Таня двинулась за ним.

– Лучники, – крикнул кто-то.

Краем глаза Таня увидела, как несколько человек справа натягивают луки, но Альберт уже несся туда, размахивая двумя обнаженными мечами.

Почувствовав угрозу слева, Таня резко сместилась в сторону и сделала выпад наугад. Атакующий будто сам налетел на острие меча и, захрипев, повалился на землю.

Увернувшись от выпада копья, Таня подскочила к распростертому телу Метая, подхватила его меч левой рукой и снова ринулась в бой.

Как ни странно, вес боевого оружия в руках вовсе не казался чрезмерным. Более того, сражаться двумя мечами оказалось удобнее, чем одним. Выполняя движения и выпады, Таня балансировала мечами, вращала корпус и разворачивалась так, что получилось некое подобие жуткой мельницы или молотилки, выполняющей кровавую работу.

В нее били копьями и совали мечи, но каждый раз непостижимым образом промахивались. Несколько раз наконечники копий вскользь проходили по ее нагруднику, а один раз вражеский меч даже соскочил со шлема и рассек завязку на плече. Но все эти выпады не приносили ей никакого вреда, а тело упорно отказывалось чувствовать ушибы. Зато многие из Таниных ударов достигали цели. Сначала один, а потом другой воин повалились на землю, обливаясь кровью. Несколько отскочило, зажимая руками раны.

Это не выглядело боем, это было танцем. И, как и в танце, здесь все было правильно, разумно, единственно возможно. Удивительно, но она даже ни разу не поскользнулась на размокшей почве, в то время как ее противники неизменно теряли равновесие, спотыкались и мешали друг другу. Танино сознание не фиксировало, что именно сейчас, в этот момент, вокруг гибнут люди, что ей грозит смертельная опасность. Она делала то, что должна, ее вела неведомая, могущественная сила, сила высшей справедливости и высшего разума. Та сила, которая сама решала, кому умереть и кому жить, и лишь предлагала немногим избранным исполнить ее волю.

Таня не знала, длился бой несколько секунд или несколько минут. Но неожиданно враги отступили. Внезапно выстроившаяся стена щитов ощетинилась копьями и мечами покатилась назад, к лесу. Их было не больше пятнадцати, и Таня уже знала, где остальные бойцы. К этому моменту у ее ног лежали уже три бездыханных тела. Обернувшись, она увидела стоящего в нескольких шагах от себя Альберта. Его клинки были полностью окрашены кровью. Вокруг ритера лежало не менее десятка изрубленных тел.

Внезапно по лицу Альберта пробежала тень гнева. Он быстро воткнул клинки в землю, подхватил с земли лук и колчан и вложил в тетиву первую стрелу. Обернувшись, Таня увидела, что несколько противников тоже натягивают луки. Но их намерениям не суждено было сбыться. Одну за другой Альберт начал выпускать стрелы, и ни одна не знала промаха, и каждая новая отправлялась в полет прежде, чем предыдущая достигала цели. Это походило на расстрел из пулемета. Вот на землю повалился первый лучник противника, потом второй, третий, четвертый. Пятый в ужасе отбросил лук, но это не спасло его от смертоносной стрелы в горло.

Строй щитов сомкнулся еще плотнее. Достать лук не пытался больше никто.

– Пощади нас, благородный ритер, – крикнул кто-то из-за частокола копий.

– Убирайтесь прочь, – громко ответил Альберт. – Уходите из Веского княжества. Здесь для вас нет земли.

Он стоял, держа стрелу в тетиве, пока пятящаяся черепаха, образованная выжившими воинами, не скрылась в лесу. Потом он вытер от крови мечи, вернул их в ножны и, повернувшись к Тане, скомандовал:

– Пошли. Нам здесь больше нечего делать.

Дождь, ненадолго прервавшийся днем, хлынул с новой силой уже к вечеру. Путники прервали свое путешествие и остановились на ночлег. Освобожденные Альбертом слуги, поминутно возносившие хвалу своему спасителю, быстро сложили два шалаша, развели огонь, приготовили еду из найденных на корабле припасов и, низко кланяясь, удалились, оставив Таню наедине с Альбертом.

Девушка еще не в полной мере пришла в себя после всех ужасов прошедших суток, поэтому старому ритеру пришлось уговаривать ее немного поесть, как маленькую. Только немного перекусив и согревшись у костра, Таня вновь обрела дар речи. Альберт смотрел на нее тепло, словно на собственное любимое дитя.

– Как вы здесь оказались? – было первое, что сумела спросить Таня.

– Я пробрался в трюм корабля, когда эти ребята захватили его, – ответил Альберт, как о чем-то само собой разумеющемся.

– Но зачем?

– Я увидел, что они уводят тебя с собой.

– Ты меня знаешь?

– Аине много рассказывала о тебе.