— Всё в порядке?

Она дверь спальни за собой закрыла, и Грановичу улыбнулась.

— В доме тихо, всё хорошо.

Он уже лежал в постели, и вовсю зевал, наверное, всё из-за тех же таблеток.

— Спать хочешь?

— Глаза закрываются, — признался он.

— Дим, такой хороший день, правда? — Марина в кровать легла, придвинулась к нему и поцеловала его куда-то в бровь. — Папы только не хватало.

— Да. И его личной жизни, — лениво проговорил Гранович, за что по плечу кулаком получил. Улыбнулся совершенно сонно. Обнял Марину рукой. — Ложись давай.

Она устало, но довольно вздохнула, прилегла рядом с ним, погладила по плечу, по которому его недавно ударила. А когда Димка к ней придвинулся и голову ей на плечо положил, по волосам погладила, как мальчишку, как Антона.

Завтра. Завтра они поговорят, и она всё ему скажет. Что чувствует, то и скажет. В этом нет ничего страшного и предосудительного.

С этими мыслями и уснула, представляя, каким будет завтрашнее утро. Светлым и весёлым, с гостями-то в доме. А когда её сон прервал настойчивый будоражащей звук, заворочалась, и по многолетней привычке решила, что это будильник, и на работу пора. Димка рядом тоже зашевелился, приподнялся на локте, а Марина глаза открыла и тогда уже поняла, что это не будильник, а мобильный Грановича надрывается. На тёмное окно посмотрела, потом на часы, и сердце взволнованно подскочило. Половина пятого. Кто может звонить в такую рань? Явно что-то случилось.

На другой бок перевернулась, чтобы Димку видеть, и слушала его разговор, а когда он отложил телефон и выругался в полный голос, испуганно поинтересовалась:

— Что случилось, Дим?

— В Самаре магазин сгорел.

— Какой магазин? — не поняла Марина.

— Наш магазин!

— Не кричи, — шикнула она, — спят же все. Как сгорел, совсем сгорел?

— Кажется, да. — Дима на постели сел и одеяло откинул в сторону. — Кажется, раненые есть.

— Господи. — Марина тоже села, глаза рукой прикрыла, когда Гранович свет включил. И только когда он в спешке одеваться принялся, догадалась поинтересоваться: — А ты куда?

— Позвонить надо. Марин, а ты мне вещи собери кое-какие, я сейчас Михалыча вызвоню, и поеду.

Пока Марина спросонья соображала, куда он собрался в половине пятого утра, Дима из спальни уже вышел, и только его торопливые шаги на лестнице слышны были.

Отчего-то её затрясло, словно она его прямо на пожар отправляла. Вещи Димкины в чемодан складывала, и раз за разом себе повторяла, что он должен ехать, это ведь его работа.

— Ты узнал о раненых?

— Говорят, двоих подсобных рабочих на складе накрыло, они в больнице.

— Кошмар. — Головой помотала. — Не понимаю, как он мог загореться, всё ведь продумано. Эта, как её… противопожарная сигнализация!

— Всё бывает. — Гранович быстро одевался, голову в ворот свитера сунул, огляделся по сторонам, обхлопал карманы, проверяя, всё ли взял. А Марина замерла, глядя на него.

— Дима.

Он обернулся. На неё посмотрел, наверное, заметил страх в её глазах, подошёл и обнял.

— Ну, ты что?

Марина его обняла, продолжая держать в руках его футболку.

— Не знаю. Просто так неожиданно… Когда ты вернёшься?

— Понятия не имею. Я позвоню, хорошо? — Волосы с её лица убрал, потом поцеловал. — И не переживай. Я еду проблемы разгребать, а не завалы после пожара.

— Да, да, я понимаю. Давай я тебя покормлю?

— Там уже Михалыч приехал, — с сомнением проговорил Дима, а Марина его перебила:

— Я вам с собой соберу, там пироги остались. Где вы поедите в такое время? Я быстро.

По кухне металась, заворачивала пироги, бутерброды резала, а у самой в голове не укладывалось, что Димка надолго уезжает. Куда-то далеко, и вечером его не будет, ни этим, ни следующим, и отпускать его ужасно страшно. А может, она волнуется оттого, что не проснулась ещё до конца и всё это кажется ей кошмарным сном? Пожар какой-то, люди раненые, и Димка уходит в темноту.

— Детям привет передашь, я после обеда позвоню. Как в Самару прилечу.

— Ты уверен, что нужно вот так срываться? Может, дождаться утра, и всё тогда прояснится.

— Ехать всё равно придётся, смысл тянуть?

— Да, да, конечно. — Марина лбом к его щеке прижалась. — Только будь осторожен. И не особо там… кричи.

— Вот так и выясняется, что ты на самом деле обо мне думаешь, — улыбнулся он. Быстро поцеловал её, чемодан взял, и из дома вышел, и, наверное, специально не оглянулся лишний раз. Марина стояла у открытой двери, смотрела, как Дима к машине идёт, и от холода, пробравшегося под толстый махровый халат, дрожала. А сердце продолжало тревожно и тяжело биться, видимо, предчувствуя долгую разлуку.

Игорь приподнялся на локтях, и посмотрел на женщину, лежащую под ним. Оценил соблазнительный вид, чувствовал, как она его ногами обнимает. Улыбнулся ей.

— Кажется, у кого-то слова закончились.

Даша смахнула с раскрасневшейся щеки длинную прядь волос, потом ладонью провела по его плечу.

— Просто я выдохлась.

— А-а, — Игорь рассмеялся. В сторону откатился и рухнул на подушки, сладко потянулся.

— А ты собой доволен, да? — Даша теперь сама к нему придвинулась, грудью к его плечу прижалась. — Думаешь, я так быстро на тебя злиться перестану?

Игорь шутливо простонал, зажмурившись.

— Сколько можно злиться?

— Ты сам виноват. — Даша отодвинулась от него, легла, пристроив голову на его плече, и одеяло к груди прижала. — Ты вообще меня не слушаешь. Или не хочешь слушать. Ты делаешь только то, что тебе удобно.

Игорь с досады поморщился, пользуясь тем, что девушка не может видеть его лица, и прикрыл глаза рукой, согнутой в локте. А потом осторожно выглянул, чтобы на часы взглянуть.

— Гоша. — Даша на бок перевернулась и прижалась щекой к его груди. — Гош, ну чего тебе не хватает?

— Мне всего хватает.

— Тогда может, хватит уже метаться?

Игорь на постели сел, и Даше пришлось отпустить его. Смотрела на его спину, на то, как он лениво потягивается, Игорь очень старался казаться спокойным, но что-то его выдавало. Скорее всего то, что он сбегал всякий раз, как Даша заводила неприятный для него разговор. Вот и сейчас вскочил, а ведь обычно растолкать его после секса было очень трудно, Игорь любил после понежиться в постели, а ещё лучше получить чашечку свежесваренного кофе в придачу с несколькими поцелуями, а в последнее время он вёл себя так, словно, отрабатывал повинность, а не любовью с ней занимался. Полчаса в постели с ней, а потом быстрее уехать, ведь у него дел столько, что голова кругом! У него работа, дети и даже бывшая жена. Даша всё больше склонялась к выводу, что Игорь решил вернуться обратно, к Марине. Это звучало дико, это было глупо, после всех тех усилий, которые она приложила, чтобы наглядно ему показать, где, а главное с кем, ему лучше. Ведь он сам — сам! — жаловался ей, ещё несколько месяцев назад, что семейная жизнь стала невыносимой, что любовь прошла, остались одни заботы, и некоторая доля дружеской привязанности. А рядом с Дашей он душой отдыхает, благодаря ей у него второе дыхание открылось, жить захотелось, к чему-то стремиться, а то ведь в его жизни уже очень давно ничего не происходит. Марина окончательно погрязла в быту, она ни о чём другом, как о детях и ремонте, не разговаривает. Только списки требований составляет: продукты, детские вещи, обои, штукатурка, новый холодильник. Даша тоже списки составляла, но в них под всеми номерами значилось совсем другое: любовь, поцелуй, секс, и никаких серьёзных требований. И тогда он стремился к ней, он у неё в доме душой отдыхал, сам так говорил, а теперь что? Интерес потерял?