Шерер колебался, безуспешно пытаясь угадать направление главного удара суворовских войск. В революционной армии им были недовольны. Тогда же, 15 апреля Шерера на должности главнокомандующего сменил знаменитый генерал Жан Виктор Моро.

Суворов давно следил за трудами и днями генерала Моро, имел представление об этом талантливом полководце. Моро заслуживал самого пристального внимания. Заслугами, талантом, авторитетом в армии он уступал только одному французскому полководцу – Бонапарту. Был вторым в блестящей плеяде революционных генералов. В 1799 году ему шёл тридцать седьмой год. По меркам революции это возраст мудрости и расцвета. Он прославился в 1793 году, в Голландии. Возглавил знаменитую Северную армию. В 1794 году под Туркуэном разгромил союзную англо-австрийскую армию. О нём тогда заговорили не только в Париже, но и в России… В 1796 году Моро возглавляет Рейнмозельскую армию. В той кампании он всё лето бил австрийцев. А когда австрийцы разбили вторую французскую армию, действовавшую в Священной Римской империи, отступил к Рейну. Этот сорокадневный марш на Рейн укрепил славу искусного полководца. И вот его возвратили в Италию (несколько месяцев назад Моро уже воевал на Аппенинах), сражаться против Суворова. Старик обрадовался такому противнику. В истории сохранилась суворовская острота: «Мало славы было бы разбить шарлатана. Лавры, которые похитим у Моро, будут лучше цвести и зеленеть!».

Портрет генерала П.И. Багратиона. Художник В. А. Тропинин. 1816 г.

Из уважения к прославленному полководцу, Суворов решил оглоушить Моро быстрым перемещением войск. Переправа у Треццо началась на рассвете 16 апреля, когда Моро стягивал силы с флангов для отражения удара на участке Ваприо – Кассано. Ему удалось сосредоточить там 10500 человек из дивизий Гренье, Виктора и Серрюрье. На помощь Цопфу и Отту от Багратиона были переброшены казачьи полки. Усилившиеся французы пошли в атаку – и только удар казаков атамана и полковника Адриана Карповича Денисова (именно они первыми переправились через Адду в тот день) и венгерских гусар на левый фланг заставил французскую пехоту отступить к Поццо.

Генерал Мелас вёл атаку на Кассано, которой Суворов придавал большое значение. Меласу удалось занять Кассано, после чего он двинулся в тыл отступивших из Ваприо французов. Потери войск Моро в три раза превышали потери союзников. Но Суворов был недоволен, что утомлённые 12-часовым боем австрийские войска не смогли преследовать противника после победы при Ваприо – Кассано. Добивать недорубленный лес отправились лишь казачьи части.

Портрет атамана Адриана Карповича Денисова

Отдадим должное мастерству генерала Моро: ему удалось прочувствовать и выдержать темп сражения, спешно отступить с берегов Адды широким фронтом, выдвигая части в расходящихся направлениях, – таким образом, преследование было затруднено. Суворов по достоинству оценил мастерство французского генерала. Одна только дивизия Серюрье попала в суворовскую западню. На берегах Адды Суворову окончательно стало ясно, что французская армия по способности к тактическому разнообразию не уступает русской и превосходит австрийскую.

Семитысячный корпус генерала Вукасовича переправлялся через Адду у Бривио. Там союзникам удалось разрезать войска генерала Серюрье, главный трёхтысячный корпус которого оказался в отчаянном положении. Он принял бой с войсками Вукасовича, но при приближении полков Розенберга, перед перспективой полного уничтожения, капитулировал. Это был самый зримый и впечатляющий успех сражения при Адде. В плен были взяты 250 генералов и офицеров, включая самого Сюрюрье, а также 8 орудий и до 2700 нижних чинов. Офицеров Суворов отпустил по домам, во Францию, взяв с них обязательство не поднимать оружия против союзных войск до конца кампании.

При походе от Адды к Милану Суворову пришлось заняться восстановлением дисциплины. Суровое наказание шпицрутенами (прогнание провинившихся сквозь строй) Суворов применял только в исключительных случаях. Мародёрство, «позор русского имени» как раз было такой исключительно тяжкой провинностью. Не теряя времени, при походе, нескольких мародёров прогнали сквозь строй. Реагируя на новые жалобы обывателей, Суворов приказывал: «Суд короткий… Старший в полку или батальоне прикажет обиженному всё сполна возвратить, а ежели чего не достанет, то заплатит обиженному на месте, из своего кармана; мародёра – шпицрутенами по силе его преступления, тем больше, ежели обиженного налицо не будет».

Генералу Розенбергу Суворов писал: «Андрей Григорьевич, Бога ради учредите лучший порядок; бесчеловечие и общий вред впредь падают на особу вашего высокопревосходительства». Роль генерала Розенберга в кампании 1799 года с самого начала была значительной, но Суворов сперва относился к нему настороженно, а за дело при Басиньяно грозился даже предать военному суду. Но простил – и в Швейцарском походе Розенберг оправдает доверие фельдмаршала, блестяще проявив себя в бою в Муттенской долине. Зато не повезёт Розенбергу с советскими историками 1940-х – 1950-х годов, которые внесут немалый вклад в сувороведение, но немецкую фамилию Розенберга будут замалчивать. В годы борьбы с космополитизмом «Розенбергов» на русской службе было принято только критиковать. Анализируя безукоризненные арьергардные бон в Муттенской долине, они будут уклончиво писать: «арьергард Суворова», а генерала не упомянут. А жаль.

Двигаясь к Милану, Суворов оставил против гарнизонов Мантуи и Пескьеры небольшие отряды, а гарнизон Орцинови смело оставил в тылу, не потратив на осаду ни роты.

Весело и шумно 17 апреля авангард Суворова вступил в Милан – крупнейший город Северной Италии. На следующий день навстречу Суворову выехал епископ с большой делегацией миланцев. Наступало Светлое Христово Воскресенье. Пасха! Миланцы и русские встретились на дороге. Суворов спешился, принял благословение архиепископа. Встреча растрогала его. Вместе с итальянцами Суворов направился к Милану. У городских ворот его встречал Мелас. Суворов, не слезая с коня, раскрыл перед ним объятья. Мелас в ответ потянулся к Суворову, но… потерял равновесие и слетел с лошади. Миланцы встречали Суворова торжественно, с искренним восторгом, с цветами и иллюминацией. Итальянцев изумляли русские традиции: троекратные поцелуй, необыкновенная набожность (Суворов и его товарищи крестились у каждого храма). Революционная Цизальпинская республика прекратила существование. В Милане после сражения при Адде бурлили антифранцузские настроения: 2400 солдат революционной армии заперлись в цитадели. А сам город был взят союзниками практически бескровно: в стычке с французами был убит один казак и двое – ранены.