– Вращение, – повторила вслух. – Крис, кристалл вращался. А когда выжившие студенты из группы профессора Фонтена разорвали цепь стабилизаторов, вращение остановилось и артефакт потерял баланс. Это как часы, только не совсем…

Глаза Криса вновь загорелись деятельным огнем.

Стабилизаторы перестроились легко – будто действительно были рассчитаны на подачу коротких силовых импульсов с определенной частотой. Оставалось лишь придумать, как заставить вращаться сам кристалл.

– Спиральный поток? – предложила я. – Накинуть, дернуть – и готово. Что-то вроде лассо. Ты же фермер, пусть и бывший…

– Моя удивительно наблюдательная жена с хорошей памятью и богатой фантазией, – ухмыльнулся муж. – Кажется, я начинаю понимать, что Корд нашел в необученных видящих южанках… Шучу, шучу. Да. Это рискованно, но что мы теряем? Стоит попробовать.

Импровизированное энергетическое лассо Кристер сделал сам – не зря же Штейн хвалил понтеррских стажеров за сообразительность и умение ловко управляться с потоками. Вгляделся в трясущийся кристалл, примерился. В магическом зрении план выглядел идеальным…

Ровно до того момента, как сдвинувшийся артефакт испустил в ответ мощный энергетический импульс.

Я не успела среагировать. Не подумала, что при попытке придать вращение кристаллу магическое поле изменится, и это не останется без последствий. Увидела лишь яркую золотую вспышку – а в следующий момент мир заслонила грудь Криса.

Муж повалил меня на пол, закрывая собственным телом. В спину впились острые камни, голова взорвалась вспышкой боли, но я едва заметила это, оцепенев от разворачивавшегося передо мной кошмара, каждое мгновение которого отпечаталось в мозгу, словно картинка на фотопленке.

Слепящие лучи, пронзившие Криса насквозь.

Магия, золотом растекающаяся по телу мужа, словно тысяча желтых змей.

Спутанные энергетические потоки.

Боль в синих глазах.

Я уже видела такое – у Лейлы Певенс, у Авелинн, у Херманны. Но то, что произошло с Крисом, было в несколько раз хуже.

Слишком сильно, слишком интенсивно, слишком внезапно!

Охваченная ужасом, я неловко дернулась, и бесчувственное тело Криса скатилось с меня, замерев на полу тряпичной куклой. Золотые нити опутывали его полностью. Магия пульсировала болезненно и рвано, и каждая вспышка отзывалась в моей груди дикой болью. Я не понимала, дышал ли муж, билось ли его сердце – энергии было слишком много, чтобы можно было разобрать, где кончалась магия и начинался Кристер Хаксли Росс.

Бездна! Бездна! Бездна!

Всхлипывая от разрывавших изнутри чувств, я склонилась над Крисом и с отчаянной яростью принялась освобождать его от магической паутины. Нить за нитью, нить за нитью. Всплеск жаркой надежды, что еще секунда, и глаза мужа откроются, чтобы снова посмотреть на меня тепло и ласково. И сразу вслед за ней нырок в бездну отчаяния, горькое понимание, бессмысленность, тщетность.

Надежда, отчаяние. Надежда, отчаяние.

Снова.

Снова.

Снова.

Глаза застилали слезы, горло сдавливал спазм, мешая дышать. Магия за спиной бушевала и пульсировала, подстегнутая пробуждающимся Флейде. Все вокруг рушилось, но какое это имело значение, если мой мир погибал прямо сейчас на моих глазах вместе с угасавшим любимым мужчиной? Как я могла спасти Грифдейл, если даже Криса почти потеряла?

Зря, все зря.

Что-то со свистом рассекло воздух за спиной, обдало каменной крошкой. Я сжалась, прикрывая собой Криса, приготовилась к болезненному удару…

Но вместо него услышала топот шагов и голоса, выкрикивающие отрывистые команды.

Галлюцинации, наверное.

– Ос… Росс…

Вспышка света – не золотого, а привычно белого – ослепила глаза.

– Росс! – раздалось совсем рядом. Луч света загородила тень, опустившаяся передо мной на колени. Я с трудом узнала ее.

– Профессор… Виллер?

– Студентка Росс, – она потянулась ко мне, набрасывая на плечи что-то… кажется, собственный жакет. – Вас нужно вывести отсюда. Поднимайтесь.

И оставить Кристера?

Нет!

– Нет! – я прижалась к мужу, чуть не плача от отчаяния. – Крис… сначала его… ему…

– Что здесь происходит? – раздался за гранью видимости еще один знакомый голос. – Марген?..

– Кристалл! – поспешно выпалила я, пока кто-нибудь не сотворил со стабилизатором Дер-Эйка непоправимого – например, остановил, не разобравшись. – Кристалл удерживает Флейде… от извержения…

В надежде, что профессор магической механики разберется в картинках и схемах лучше, чем в моих путаных объяснениях, я протянула тетрадь стихов, взятую у Криса.

– Бездна морская! – удивительно культурно выругалась эйра Виллер, переводя взгляд со схемы на странице куда-то поверх моего плеча. – Эрих, магоэлементы сюда. Первый, второй, четвертый. Спиральные. Ульрих, геологический отчет, запрошенный ректором, у тебя с собой? Нужен рисунок флейтитовых жил…

– Цепь… – я вцепилась дрожащими пальцами в руку профессора, пытаясь объяснить то, что мы с Крисом выстраивали последние полчаса. – Переменные импульсы… вращение…

– Я вас поняла, Росс. Студент Лерген, – кивнула она темной фигуре, протиснувшейся в лабораторию. – Творите.

– Все слышал. Делаю.

Я покосилась на высокое мутное пятно, немного напоминавшее Шелтона. А этот-то тут откуда?

Но сил удивляться больше не было. Их в принципе не осталось – только на то, чтобы вытащить еще несколько жгучих нитей из головы Криса.

– Вращение… Кристалл… Флейде…

– Успокойтесь, студентка Росс. Все под контролем, – лба коснулась холодная – ох, как же приятно – ладонь. Я потянулась за ней, едва не потеряв равновесие. Перед глазами вновь возникло встревоженное лицо эйры Виллер. Нет, даже целых два или три… Ого! Это ж как удобно лекции читать в три рта…

– Росс… не отключайтесь, Росс. Смотрите на меня. Сколько пальцев?

– Ч-четыре… шесть…

– Бездна, похоже, у нее сотрясение. Держитесь, Рианнон. Сейчас придут медики. И позовите…

Кого именно, я не услышала. В глазах потемнело, и я, рвано выдохнув, рухнула без сознания рядом с мужем.

Глава 24

Все вокруг было белым – белый потолок, белые стены, белая дверь, тонкие белые шторы, свет за окном… тоже белый. Контраст с золотым сумраком лаборатории – последним, что осталось в памяти – был столь велик, что в первое мгновение мне показалось, будто я умерла в лавовом кошмаре, а белая комната – отражение посмертия, мало похожее на то, о чем рассказывал во время проповедей тренсдейлский священник.

Но… нет. Из приоткрытого окна доносился щебет птиц и отдаленный гул оживленной улицы, рядом тихо щелкали медицинские приборы, занавески едва заметно колыхались от легкого ветра, жужжала сонная осенняя муха. Слишком реальная картина для идеального божественного царства.

Больница? В… Грифдейле?

Я попыталась приподняться на локтях, чтобы осмотреться получше, и со стоном рухнула на подушку. Бездна морская! Вот теперь я точно осознала, что жива – и остро пожалела об этом. Голова болела так, будто в центр черепа засунули двухпотоковый кристалл и резко поменяли полюса, чтобы посмотреть, как красиво разлетятся мозги по черепной коробке. В глазах потемнело, желудок подскочил к горлу. Я сжалась на кровати, рвано дыша