Декорации для кульминационной сцены Таня подсмотрела в каком-то кинофильме. Она купила три дюжины свечей в подсвечниках разной формы. Большинство свечек утопали в специальных стаканчиках. В гостиной она передвинула легкую мебель и по всей комнате, на разных уровнях расставила свечи, а когда зажгла их, комната стала походить не то на церковь, не то на обрядовый зал сатанистов.

— Ого! — поразился Игорь, увидев все это великолепие. — По ком поминки?

— Типун тебе на язык! — весело отмахнулась Татьяна.

Ее трясло, но она постаралась перевести волнение в шаловливую веселость.

— Прошу за стол, — пригласила Таня и первая уселась на пол у низкого столика.

По контрасту с романтическим антуражем блюда она приготовила самые пролетарские — молодую картошку с укропом, малосольные огурчики, селедку с луком, квашеную капусту и маринованные грибы. Из напитков — водка в запотевшем графинчике.

— Так что мы празднуем? — Игорь присел напротив.

— Мой отъезд, — небрежно сказала Таня. Словно не замечая, как Игорь сразу напрягся, она наколола на вилку грибочек и вставила вилку ему в одну руку, налила водку в рюмку и дала ему в другую руку. Вести беседы с ненакормленным мужиком — грубая тактическая ошибка. Таня налила себе и чокнулась с Игорем.

— Хай воны все здохнуть! — сказала она тост по-украински.

— Кто? — поинтересовался Игорь, прежде чем выпить.

— Твои враги. — Татьяна лихо опрокинула в рот водку. — Ешь, картошка остывает. Огурчики я сама солила, хрустят аж потрескивают. У тебя еще банка таких в холодильнике стоит. Давай я тебе капустки положу с тмином, как ты любишь.

Какое-то время Игорь сосредоточенно жевал, потом разлил водку по рюмкам.

— Почему ты решила уехать? — спросил он.

— Это не я. — Татьяна с готовностью подняла рюмку и чокнулась с ним. — Это Министерство образования решило начинать учебный год с первого сентября. Выпьем за моих оболтусов, в юные головы которых я буду вбивать знание русской грамматики.

— И когда ты собираешь отбыть в свой Мариуполь?

— В Донецк, город боевой и трудовой славы. В понедельник.

— Татьяна, не дури! — Игорь взял ее за руку. — На кой черт, тебе сдался Донецк и неграмотные оболтусы? Разве тебе здесь плохо?

— Мне здесь замечательно! — Татьяна похлопала его по руке и высвободила свою. — Игорек, не порть вечер! Ешь, пожалуйста. У нас еще десерт, ни за что не догадаешься какой.

— Да не хочу я есть. — Игорь швырнул вилку на стол.

— Тогда давай выпьем! — быстро нашлась Татьяна. — Напьемся в стельку. Только нужно заранее договориться, кто свечи гасит. Или будем буйствовать — вызовем пожарных, пусть они их зальют пеной.

— От шампанского, — буркнул Игорь. — Таня, я не хочу, чтобы ты уезжала!

Она пожала плечами — не могу ничего сделать.

— Что ты пожимаешь плечами? Что есть в этом Муходранске такого, что заставляет тебя уехать?

— Игорь! — Она опустила глаза, приближался самый сложный момент разговора. — Игорь, мне очень хорошо с тобой. Но у меня есть своя жизнь, и я должна ею жить.

— А я в твою жизнь не вписываюсь?

— Ты! — Татьяна широко улыбнулась, развела в восхищении руки, а потом прижала их к груди. — Ты — мои чудные каникулы!

— А чтобы стать твоими буднями, я должен на тебе жениться? — усмехнулся Игорь.

О, какая нехорошая усмешка! Татьяна внутренне сжалась, но заставила себя снова улыбнуться.

— Ни в коем случае! — Она отрицательно покачала головой, словно он предложил ей что-то неприличное.

Игорь никогда не оценит того, что само плывет ему в руки, и не принимает решений под чужим давлением. Он — борец, ему нужно выдрать желаемое, тогда оно будет представлять для него ценность. До сегодняшнего дня Татьяна была безделицей из потока, а теперь нужно за короткое время показать свою большую значимость. Заставить его страдать и сражаться за нее.

— Ничего не понимаю, — обиженно проговорил Игорь. — Ты уезжаешь, бросаешь меня и при этом веселишься.

— От горя, милый, от горя. — Она шутливо гримасничала. — Разве ты не видишь смех сквозь слезы? Ой, извини — слезы сквозь смех.

— Я вижу, что совершенно тебя не знал.

— А вот это неправда! — Татьяна резко переменила тон и сказала абсолютно серьезно: — С тобой я была самой настоящей. Может быть, впервые в жизни была самой собой.

— И где же логика? Тебе хорошо со мной, мне хорошо с тобой — какого лешего все менять?

— Неужели ты не понимаешь? Я здесь залетная птица, а гнездо мое за сотни километров и на другом дереве.

— Ладно, давай поженимся.

Это не победа. Это уступка раздосадованного ребенка, который согласился сделать домашнее задание в обмен на прогулку. Или разведка боем — не ведешь ли ты, голубушка, свою игру? Веду, но ты об этом не догадаешься.

— Игорь, — поморщилась Татьяна, — давай не будем об этом даже говорить.

— Почему, интересно?

— Потому что десерт стынет. — Татьяна снова дурачилась. — Ты так и не догадался, а я запекла яблоки с орехами и медом.

— К черту твои яблоки! — гаркнул Игорь. — И включи свет! Я чувствую себя как на похоронах.

— Конечно, милый. — Татьяна не обратила внимание на его крик и пододвинула к себе телефон. — Как позвонить в пожарную?

— Пойдем на кухню. — Он резко встал, схватил ее за плечи, поднял и потащил из комнаты. — Я хочу полной ясности! — потребовал он на светлой кухне.

— А я хочу чаю! — заявила Татьяна. — Водки не дают, так хоть чаю напиться.

Ее несло, куражило, потому что она почувствовала на своей стороне легкий перевес. Только не перегнуть палку, не передавить, не демонстрировать свою вдруг обнаружившуюся власть над ним.

— Перестань дурачиться! — грозно прошипел Игорь. — Сейчас я сниму с тебя штаны и выпорю как капризную девчонку.

Татьяна села на краешек стула и смиренно зажала ладони между колен. В самом деле как провинившаяся девочка.

— Спрашивайте, товарищ прокурор, — кивнула она. — Подсудимая для дачи показаний готова.

— Ты! Ты как ко мне относишься?

— Люблю всем сердцем, — быстро ответила Таня.

— А замуж не хочешь?

— Не хочу.

— Почему?

— Я уже немножко двадцать лет замужем.

— Ну и что? Разойдешься.

— Хорошо. Слушаюсь. Прямо сейчас разойдусь.

— Танька! — Игорь стукнул ладонью по столу.

— Молчу!