Джанна взяла Софи за руку, все трое вышли из дома, и Морган услышала звук закрывающегося замка.

Дом опустел, и она отправилась обратно в спальню. Спать уже не хотелось – кофе, весело пробежавшись по всему телу, сделал свое дело. Оставив мысль о сне, она добралась до кухни, снова наполнила свою кружку и пошла с ней к кровати.

Вчера вечером, стоя с приставленным к горлу ножом, она вдруг осознала, насколько коротка жизнь. Она уже потеряла многих своих близких, но по-настоящему это дошло до нее, лишь когда пришлось самой лицом к лицу столкнуться с угрозой своей жизни.

Два последних года она просто потратила впустую. Радость приносили только дети, но это было совершенно неправильно.

Она открыла тумбочку и взяла то письмо, прикасаться к которому боялась на протяжении этих двух лет. На конверте почерком мужа было написано: «Морган», и при взгляде на эту надпись слезы покатились у нее по щекам.

– Прости, – сказала она фотографии Джона, проведя пальцем по рамке. – Прости, что не смогла прочитать его раньше.

Из-за слез листок бумаги, на котором Джон написал свои последние слова перед отъездом в Ирак, расплывался перед глазами. Это письмо он оставил у командира части на тот случай, если ему будет не суждено вернуться домой. Она внезапно поняла, что до сих пор не найти в себе сил прочитать его было настоящим эгоизмом. Письмо было коротким: Джон никогда не тратил слов попусту. Он не был поэтом, он был просто хорошим человеком, всегда говорившим по делу и не кривившим душой. Таким было и его прощальное письмо.

Она вытерла слезы, сложила письмо и убрала его обратно в ящик. Она положит его в сейф, чтобы девочки могли взять его в любой момент, но сама никогда не станет его перечитывать.

Взяв фотопортрет мужа с тумбочки, она прошептала:

– Ты прав. Я жила словно наполовину. Это нечестно по отношению к девочкам, и это нечестно по отношению ко мне. Спасибо тебе, что открыл мне глаза.

Потом она встала, пошла в детскую и поставила фотографию на комод. Она никогда не забудет ни о нем, ни об их любви, но пришло время отпустить его.

Пришло время жить.

Когда Ланс вошел в ледовый дворец, ребята уже разогревались. Один из тренеров, Зак, стоял, привалившись к бортику, и наблюдал за тем, как они нарезают на льду круги.

– Привет, Ланс, – обернулся Зак. – Это твои коньки?

– Они самые. – Ланс уселся на лавку и сменил кроссовки на черные хоккейные коньки.

– А врач об этом знает?

– Ну, мне разрешили легкую раскатку, – сообщил Ланс, затягивая шнурки. – Так что чего-то выдающегося не жди!

Даже просто выйти на лед было чертовски приятно.

Ребята устремились к нему, и он даже немного испугался, что они всей кучей так и накинутся на него, но они остановились на некотором расстоянии, взяв его в кольцо и радостно выкрикивая:

– Тренер Ланс!

– Обалдеть!

Ланс улыбнулся в ответ. Полтора года назад эти самые детишки демонстрировали такое недоверие к копам, что и парой слов с ними перекинуться было затруднительно. Доверие пришло постепенно, и когда его ранили, каждый из них нашел возможность навестить его в больнице.

Он последовал рекомендациям и пробыл на льду недолго, а потом убрал коньки и помогал Заку вести тренировку из-за бортика.

Когда он приехал домой и поднял дверь гаража, было уже темно. Наверное, ему следовало сейчас быть в прекрасном настроении, но реальность была иной. С тех пор, как прошлым вечером он отвез Морган домой из больницы, от нее не было ни слуху ни духу. Что ж, следствие закончено, и теперь встречаться они будут редко. Откатятся ли их отношения к той точке, в которой они были до убийства Тессы? И хотел ли он этого вообще?

Черт.

Ланс размышлял об этом в своем гараже, как вдруг у бордюра скрипнул тормозами додж Шарпа. Шарп выскочил из машины и ринулся к гаражу, сжимая под мышкой какую-то папку:

– Смотри, что у меня есть!

– Да вы весь светитесь!

Они с Лансом зашли в дом.

Шарп помахал своей папкой:

– Ваша с Морган интуиция вас не подвела насчет жениха Ванессы Льюис!

– Я думал, Кевин Мердок чист. – Ланс включил свет, и они прошли на кухню.

Шарп положил папку на стол и открыл ее:

– Так оно и есть!

Ланс выглянул у него из-за плеча и уставился на фотографию полного лысого мужчины:

– Кто это?

– Кевин Мердок! – улыбнулся Шарп во весь рот.

– Тогда кто встречается с Ванессой Льюис?

Шарп перевернул страницу:

– Байрон Диксон. Числится в базе сексуальных преступников. Три года назад он приехал из Флориды и похитил документы Кевина Мердока. Диксон изнасиловал тринадцатилетнюю девочку и одиннадцать лет отсидел за решеткой. Через месяц после условно-досрочного освобождения он объявился в наших краях и при помощи украденных документов ускользнул из-под контроля. Потом он подружился с Ванессой и начал с ней встречаться. Он действительно бухгалтер и работал на дому, занимаясь расчетом налогов и ведя бухгалтерию для небольших компаний.

– Бедная Джейми! – Новости Ланса разозлили, но не удивили. По последним данным, в США зарегистрировано около семисот пятидесяти тысяч лиц, совершивших преступление сексуального характера, и для них не составляло особого труда скакать из штата в штат, пользуясь пробелами в базе данных.

– Да уж. Видимо, он и на нее покушался, и когда ей объявили, что мать собирается за него замуж, этого она вынести уже не смогла. – Шарп закрыл папку. – Я позвонил федералам, и они его минут пятнадцать назад повязали. Джейми на его счет больше не нужно беспокоиться.

– Значит, когда мы ее найдем, она будет в безопасности.