– Да ведь он спас меня! Я звала на помощь, и он пришел. Еслиб не он, меня бы до смерти зажалили скорпионы. Кто-то запер двери в мыльню, яне могла выйти, а в сагане были скорпионы, они расползлись, и…

Сеид-Гирей только бровью повел, и Гюлизар-ханым, вмиг всепоняв, метнулась в дом.

Лиза пыталась продолжать, но под взглядом Сеид-Гирея у нееперехватило горло. «Он нам не головы отрубит, – поняла она. – Он насна кусочки разорвет, меня и этого бедолагу. Прямо сейчас!»

Но тут на ступеньки, словно легкая пушинка, снова вылетелатолстомясая Гюлизар-ханым и бухнулась на колени.

– О господин! В хамаме Рюкийе-ханым вместилище гибели!Кто-то пустил туда не меньше трех десятков скорпионов и наглухо заложил дверь!Ее хотели убить…

– Помни, Гюрд, спасая чужую руку, сам не хватайся зазмею, – чуть насмешливо произнес высокий, мягкий голос, и Лиза увиделаБаграма, которого прежде не замечала, хотя он тенью стоял за спиною Сеид-Гирея.И тут же тон его стал серьезен. – Гюрд спас отраду твоего взора, огосподин. Смерть Рюкийе-ханым была бы ужасна и мучительна, ибо сейчас ядскорпионов особенно страшен. Надо найти того, кто подстроил эту ловушку… – Онвдруг осекся, и Лиза, проследив за его взглядом, успела заметить, каким серымвдруг стал лоб Гюлизар-ханым под черным покрывалом.

«Что с нею?» – подумала мельком. Но тут заговорилСеид-Гирей, и ноги у Лизы задрожали, ибо она только сейчас сообразила, что спасее тот самый Гюрд Беязь, от которого так остерегал Баграм. Но почему у негоголубые глаза?

– Благодарю тебя, брат, – произнес Сеид-Гирей. –Мне дорога жизнь этой женщины. – Он долго молчал, пытаясь справиться то лис яростью, то ли с волнением. Все, будто окаменев, ждали, когда он заговоритвновь. – Сейчас я не могу найти слов, чтобы высказать свою признательность,но позднее призову тебя, и ты узришь ее меру. А теперь я хотел бы остатьсянаедине с Рюкийе-ханым. – Он подал ей руку и вдруг вскрикнул: – Что с ней?

Баграм обернулся и ахнул.

Лиза, в прозелень бледная, качалась, словно былинка наветру, ловя руками пустоту и изо всех сил стараясь не упасть. Сеид-Гирейпопытался подхватить ее, но она шатнулась от него к Баграму, уцепилась, какутопающая за соломинку, обратив к нему лицо с посиневшими губами и лбом,покрытым холодным потом. Руки ее тоже были холодны и влажны, и она вскричаласквозь слезы голосом смертельно испуганного ребенка:

– Баграм! Мне плохо, мне…

Судорога прервала ее слова. Она согнулась в припадкестрашной рвоты, извергая на мраморные ступени черную смесь кофе, рахат-лукума,шербета, нуги и прочих сладостей, которыми угощалась утром.

Лицо Сеид-Гирея вмиг сделалось столь же бледным, как лицоРюкийе, он взглянул на Баграма исполненным муки взором.

– Что это? Ее укусил скорпион?!

Баграм хотел что-то сказать, но не смог: горло перехватило.Вместо него ответила Гюлизар-ханым:

– Нет, о господин! Рюкийе-ханым не отравлена, аллахкемеретли! Она беременна!

«Аллах кемеретли! – Баграм опустил голову, чтобы скрытьслезы, внезапно набежавшие на глаза. – Бог милостив! Бог милостив?..»

– Не хочу, не хочу… не хочу!

Лиза подняла опухшее, землистое лицо и, с трудом шевеляонемевшими губами, простонала:

– Помоги мне, эффенди Баграм! Помоги мне или, клянусь богом,я удавлюсь вот этими шелковыми покрывалами, или перегрызу жилы на руках, чтобыпо капле выпустить всю свою кровь! Я не хочу этого ребенка, слышите? Я не хочу,чтобы он родился!

Лиза со стоном уткнулась в подушку. Ей чудилось, что еезавязали в мешок и бросили в воду и вот уже мокрая грубая ткань облепила тело,вытесняя последний глоток воздуха… Все беспечные надежды на спасение вмигоказались беспочвенными, напрасными, а она сама навеки прикованной к этомуложу, этим покоям, этому дворцу, этой жизни. К этому человеку! И еще более, чемСеид-Гирея, она ненавидела сейчас себя, свое тело за то, что в потокахнаслаждения не распознала проникновения отравы, коей долженствовало теперьпрорасти из ее чрева губительным сорняком. Этот день боли и страданий стал длянее началом тяжкого очищения. Словно бы вместе с желчью и кровью из нееизверглись нега и расслабленность последних месяцев. Не то грех, что онапозволяла телу роздых после своих долгих странствий; то грех, что она сталанаходить наслаждение в рабстве, ибо при том, что на пиастры Сеид-Гирея былокуплено ее тело, на его изощренный и жестокий пыл чуть не стала куплена еедуша. Теперь все осталось позади: сердечная привязанность, плотское томление…Она словно бы уже чувствовала, как холодные, живые щупальца оплетают ее нутро,ее сердце, и с новым воплем отвращения склонилась над тазом, который еле успелаподставить Гюлизар-ханым.

Наконец, до дрожи обессиленная, она откинулась на подушку,прикрыла покрасневшие глаза. Подошел Баграм, поднял похолодевшую руку Лизы,стиснул вялые пальцы.

– Как ты думаешь, Рюкийе, почему тебя так страшно рвет?

Из-под вспухших век выползла слезинка.

– О нет, моя милая, я вовсе не хочу растравить твои раны!Знаю, что тошнота и рвота в начале беременности – самое обычное дело. Но… мнекажется, ты забыла, что я эбанай, повивальная бабка! Можешь мне поверить, что яожидал твоей беременности: семя этого могучего бугая, Сеид-Гирея, всегда готовопрорасти в благодатной почве! И я даже знал твои месячные дни…

Лиза с трудом открыла измученные глаза, и краска медленновзошла на ее смертельно бледное лицо.

– Ты не должна стыдиться меня, Рюкийе. По возрасту я гожусьтебе в отцы, я лекарь… к тому же не мужчина. Уже несколько дней я подмешиваю втвое питье капли тентю-хара, сок красных можжевеловых ягод, спорынью, полынь,пижму. Это очень сильное средство, но, увы, ничего, кроме обильной рвоты, онопока не вызвало. Оно бессильно выкорчевать цепкий росток из твоего тела; всеравно как если бы я желал охладить пылкость к тебе Сеид-Гирея. Знаю, достовернознаю одно: тебе не выносить этого ребенка. Звезды отвратили от него свои взоры,как ты отвратила свое сердце от его отца. Однако же мне неведомо, когда твоечрево извергнет сей плод.

– Я не хочу ждать! – От слов Баграма у Лизы втроеприбыло сил. – Не хочу! Что мы еще можем сделать?

Баграм быстро, словно бы в нерешительности, оглянулся наГюлизар-ханым, и глаза у нее будто стали еще больше от страха, ибо то, чтопрочла она на лице брата, безмерно напугало ее.

– Думаю, русские женщины тоже знают, что можно попариться вбане, чтобы вызвать выкидыш. Кроме того, есть еще одно средство…

– Я готова. – Лиза рывком села, откинула покрывало,спуская на пол дрожащие ноги. – Пойдем прямо сейчас.