С завтраком покончили довольно быстро. Да и некогда тянуться. Здесь их пути расходились, и пусть одни пойдут дальше тишком, а вторые с помпой, у обоих групп земля под ногами горела.

Как ни противно оно было Григорию, но он все же выпил белую, ничем не примечательную таблетку. Разве только ее размеры. С другой стороны, ни разу не миниатюрная, она была покрыта глазурью с довольно приятным вкусом. Но Егоров посоветовал не тянуть и глотать, пока тонкий налет не рассосался. Потому как сам стимулятор был просто отвратным на вкус. Остальные две шайбочки убрал до поры в закрома.

Распрощались, и, что говорится, каждый пошел своей дорогой. «Ханомаги» контрразведчики бросили здесь. Разве только привели технику в негодность и погнули стволы бросаемого оружия. С них вполне хватало и собственного. Ни к чему волочь лишнюю тяжесть. Впрочем, исключение все же сделали. Каждый из бойцов навесил на ремни по четыре немецкие колотушки. Подхватили носилки с двумя ранеными и исчезли в подлеске.

Едва «Гренадеры» выбрались на опушку, как тут же припустили по полю. Благо бронеходы не испытывают потребности в дорогах. Хотя-а… Пожалуй, все же придется выходить на дорогу. Они ведь должны пошуметь. А как это сделать, обходя посты и избегая встреч с противником.

Хм. Ну это он погорячился. Что значит избегать встреч. На дворе уже раннее утро. «Гренадер» все же не иголка. Памятуя о необходимости привлечения внимания, Григорий приказал не обвешиваться лоскутами ветоши и маскировочной сети. Незачем усложнять немцу жизнь. Пусть думают, что русские понадеялись на одну только раскраску. И результат не заставил себя долго ждать.

Монголия многому их научила. В частности, передвижению в походном порядке, с распределением секторов наблюдения, как наземных, так и воздушных. Периодически наблюдатели меняются, чтобы взгляд не замыливался. И это дало положительные результаты.

Вой многофункциональной сирены одного из бойцов возвестил о воздушной тревоге. Далее оставалось пробежаться взглядом по всем машинам, распознавая поднятый флажковый сигнал «внимание». Далее проследить направление, в котором указывает ствол БРС. А вот и воздушные асы люфтваффе.

Едва распознав опасность, Григорий поднял сигнал «воздушная тревога». И бойцы начали действовать, не ожидая дублирования команды сержантами. Незачем. Все и так ясно. К чему доводить до маразма. Они быстро разбежались в давно уже отработанном построении противовоздушного ордера. Причем сейчас условия просто идеальные. Они стоят посреди вспаханного поля, взвод в полной штатной численности.

Признаться, Григорий все же думал, что эта пара истребителей не станет испытывать судьбу и предпочтет убраться восвояси. Но, похоже, что японские, что германские летчики неизменно высокого мнения о себе любимых. Вот и эти ринулись в атаку. Хм. И ведь есть, сволочам, чем атаковать. Григорий рассмотрел в перископ подвешенные под фюзеляжами бомбы. И судя по габаритам, килограммов эдак по сто. Вот уж не было печали.

Азаров взял на прицел ведущего и нажал на спусковой рычаг. БРС с хлестким рявканьем отправил навстречу противнику короткий росчерк трассера калибра четырнадцать с половиной миллиметров.

И тут же следом заговорили остальные двенадцать бронеходов. В головную машину полетели десятки трассеров, словно лучи света сходящиеся на одной точке. Шансов у пилота попросту не было. Будь пилоты посредственными стрелками, то оно конечно. Но к подготовке личного состава Григорий подошел основательно. А потому самолет запарил, задымил и резко начал терять высоту.

Едва приметив трассеры, ткнувшиеся в фюзеляж и крылья истребителя, Григорий тут же поспешил поднять сигнал «прекратить огонь». И следом «рассредоточиться». Мало того, сопроводил команды голосом, выкрикивая их с помощью громкоговорителей. Вот не догадался своевременно обдумать этот вопрос, теперь приходится вносить коррективы на ходу.

Часть подчиненных разобрали приказ. Это те, что были поближе и сумели расслышать команду голосом. Находившиеся же подальше окриков, ясное дело, не слышали. А соответственно продолжали палить в истребитель. Григорий подал сигнал сиреной, привлекая к себе внимание, и поднял сигнал «рассредоточиться». Поздно.

Первый «мессер», потеряв управление, отвернул в сторону и рухнул на землю метрах в двухстах от них. Грохнуло сильно. И даже что-то добросило до машин. Но так. Несерьезно в общем.

Зато второй отбомбился как положено. Уложил бомбу настолько удачно, что взрывом стокилограммовой бомбы снес четыре машины, как фигурки при игре в городки. Григория словно кто-то хорошенько приложил кувалдой. Панорама в триплексах завертелась в головокружительном калейдоскопе, и тут же перед лобовыми оказалась вспаханная земля. Лихо его приложило.

Повиснув на страховочных ремнях, начал решать дилемму, как быть. Покинуть машину через верхний эвакуационный люк или обождать, пока его поднимут? «Гренадеры» не многотонные машины, так что технология поднятия с помощью двух товарищей была уже отработана. Решил не спешить. С чувством удовлетворения наблюдая, как истребитель уходит куда-то на запад. Потом пришло горькое осознание того, что за это, возможно, пришлось заплатить чьими-то жизнями.

– Господин капитан, вы как? – послышался в гарнитуре искаженный, но узнаваемый голос Плотникова.

– Если поднимете, буду почти в порядке. При условии, что «Гренадера» не повредило. Кого-то еще достало?

– Вместе с вами – четверых. Сейчас разбираемся, что к чему.

Пока Николай говорил это, Григорий явственно ощутил бряцанье, скрежет и дрожь металла. К его бронеходу цепляли другой, пока третий обеспечивал упор, дабы машину не протащило по пахоте. Снова скрежет и скрип. Земля начала отдаляться, и «Гренадер» встал на колени. Подняться дальше уже было вопросом техники.

Выпустил дополнительные стояночные опоры. Откинул лобовую броню и выскочил наружу. Осмотрелся. Еще две машины поднимались на ноги. Над третьей, лежащей на спине, колдовали двое бронеходчиков.

Тут всего-то метров шестьдесят. Так что подошел как раз, когда тело погибшего пилота извлекли наружу. Осколок пробил боковой броневой лист и вошел в печень, попутно наворотив там дел. Даже будь боец жив, помочь ему они не смогли бы. Да и никто не смог бы. Не умеют пока лечить такие раны.

Его вина. От организованного плотного огня «мессеру» было не уйти. Либо погибать, либо отворачивать. Но приказ Григория внес сумятицу в слаженность действий взвода, и как результат, удачное бомбометание. Его вина. От начала и до конца. Но…

Не мог он иначе. Их задача привлечь к себе внимание и наделать как можно больше шума. Немец должен был уйти, чтобы сообщить их направление движения. Мало того, выдвинувшись на это поле и пройдя по следам в обратном направлении, гансы обнаружат брошенные «Ханомаги». Как и тот факт, что русские разделились. Потом обнаружат едва различимые следы, оставленные контрразведчиками. А бронеходы тем временем должны ломиться вперед, всем видом давая понять, что всячески приковывают к себе внимание.

– Топоркова забираем с собой. Пристройте на чью-нибудь машину. Малость отбежим, похороним. «Гренадера» взорвать.