Как только заехал на территорию роты, ко мне подошел дежурный по роте Безрядин и передал просьбу оперативного дежурного. Комдив выезжает в город, и ему нужен переводчик. Я удивился, сегодня со мной не было переводчика. В штабе привыкли к тому, что переводчик у разведчиков, вот иногда и гонят пургу, не разобравшись. Сегодня Яренко собирался навестить советнический аппарат и позаимствовал Ильдара. Ленцову высказал свое неудовольствие: «Саша, ты же знаешь что я уезжал без переводчика?» — «Да как-то выпустил этот момент из виду». — «Позвони оперативному и подскажи, с кем переводчик». — «Я ему звонить не буду, а если спросит про меня, проверяет охранение, связь есть». Поговорил с офицерами и пошел к себе в штаб. На улице уже холодало, кое-где над палатками тонкой струйкой поднимался от отопительных печей дымок. В дивизии многие самодельные печи заменили на заводские. Вспомнил, надо будет пару канистр солярки на пост к афганкам отвезти, пусть греются и помнят нашу доброту. Как-то поспешно на следующий день началась подготовка к боевому выходу, на операции войска были задействованы немногим более недели. Результата от боевых действий на этот раз почти никакого, сожгли горючее, боеприпасы, замордовали себя и личный состав, вдобавок по ночам уже замерзали. Когда вернулись из похода, уже не за горами был Новый год. Это для меня был третий Новый год, который придется отмечать в кругу боевых товарищей. За повседневной суетой мы и действительно не заметили, как к нам постучался 1982-й. Елки из Витебска привезли заранее, Снегурочек не было, а Дедов Морозов полным-полно. Перед боем кремлевских курантов навестил разведчиков, поздравил с наступающим Новым годом, пожелал скорейшего возвращения на Родину.

Вскоре после праздника предстояла крупномасштабная войсковая операция, которая охватывала юг и север Кабула. По армейскому плану части и подразделения нашей дивизии вели боевые действия на севере Кабула и далее до Баграма, после соединения с ферганцами совместно продолжали боевые действия в Чарикарской долине, а затем совершили марш в долину Ниджраба и в течение трех суток вели боевые действия по уничтожению банд мятежников. Уже было холодно, в предгорье и горах полно снега, в Чарикарской долине ближе к горам тоже был снег. В это время года душманы в горах от холода замерзали, поэтому под всевозможными предлогами стремились раствориться в зеленой зоне и стать мирными жителями. Некоторым местным жителям это сходило с рук, свои их не предавали, а вот чужакам было тяжело. Были люди среди местных, которые душманов выдавали всегда, но больше было их пособников, а по-другому в стране, где находились чужие солдаты, и быть не должно. Свое положение мы прекрасно понимали и действовали по ситуации. Доверяли информации, но и проверяли. «Зеленые» информацию сливали на сторону только так. Поэтому в их присутствии говорили одно, а делали совсем другое. В целом операция прошла успешно, правда, душманов настреляли не много, но своих ни одного не потеряли.

В эти первые посленовогодние месяцы выражение «война войной, а обед по распорядку» стало для меня очень актуальным. С января начался отсчет третьего года моего пребывания в чужой стране. Практически все начальники служб уехали в Союз. Давно уехали мои помощники, Павлов и Баранов в десантное училище, а Филонов в Тулу. В Кабуле остался Нагуманов, начальник инженерной службы дивизии, и я, начальник разведки. Тем более служба в Минске мне не обломилась, а так хотелось служить на Родине. В свое время при инспектировании разведподразделений армии, в том числе и моих разведчиков, генерал-лейтенант Гредасов, начальник разведки Сухопутных войск, обещал мне должность в разведуправлении округа, но вмешались разведчики ВДВ и взамен предложили службу в боевой подготовке штаба Воздушно-десантных войск. Вот поэтому сейчас у меня на уме было одно, когда прибудет мой сменщик? К этому времени уже была известна фамилия — Климов, начальник разведки Кировабадской дивизии. В гаданиях и переживаниях прошла половина февраля. Настала по графику моя очередь заступить на службу оперативным дежурным по дивизии. Ночь в зоне ответственности полков и дивизии прошла в спокойной обстановке, и даже без стрельбы, что случалось не так уж и часто. Утром доложил обстановку руководству, а затем ко мне зашел ротный, обсудили некоторые служебные вопросы. Далее пошла рутинная работа, ответы на звонки, передача указаний в полки. Где-то ближе к обеду в кабинет заходит… мой сменщик Климов. Вот это меня здорово обрадовало. Мы обнялись, немного поговорили, а потом он мне таинственно сказал: «Я привез небольшую канистру коньяку, как только ты сменишься, в комнате накроем стол и отметим мое прибытие, а твое убытие. А сейчас пойду преставлюсь комдиву и немного отдохну с дороги».

Время стало тянуться очень медленно, еле дождался нового оперативного дежурного. Сдал ему смену и быстрее в общежитие. В комнате темно, тяжелый воздух и многоголосый храп. Включаю свет и вижу картину: на столе бардак, а все начальники уже отдыхают. Ладно, думаю, не устоял сменщик перед уговорами многих старых своих знакомых, вот и начали отмечать раньше обычного свой приезд. Открыл форточки, проветрил комнату, убрал все ненужное со стола, сходил в столовую и пошел спать. Утром проснулся, офицеры еще отдыхают, позвонил разведчикам, вышел на физзарядку. Через некоторое время возвращаюсь к себе в комнату, офицеры уже встали, кто заправляет кровать, кто пьет чай, а в целом после вчерашнего застолья настроение у них отсутствует напрочь. Климов меня спрашивает: «Миша, у тебя случайно что-нибудь не найдется, чтобы подправить настроение?» Чувствую, все ждут ответа. Спрашиваю: «Так ты что, мне ничего и не оставил?» — «Ты понимаешь, так получилось, знакомые все подходили и подходили, ну я всех угощал». Меня это здорово обидело, без меня ты начинал, без меня и будешь знакомиться со службой, подумал про себя.

После завтрака зашел в секретную часть, составил опись некоторых документов, наработанных за два года, и попросил сержанта их уничтожить. Часа через два в кабинет зашел Климов: «Миша, ты извини за вчерашнее. Одним словом, потерял контроль над канистрой, а когда спохватился, она была уже пустая. Ты мне расскажи, какие есть документы по разведке?» — «Валера, ты знаешь, документов уже нет», — и вышел из кабинета.

Через два дня в Чарикарской долине планировалась очередная зимняя войсковая операция с привлечением подразделений нашей дивизии и ферганского полка, а также разведподразделений. В штабе армии посчитали, что предыдущая операция желаемого результата не достигла, и решили операцию повторить, тем более что в штабе находился кто-то из генералов Генштаба. Вот и рисовали сутками на картах синие яйца и красные стрелы, которые окружали эти самые яйца. На картах рисовать тоже надо иметь талант, а как по этим стрелам на местности будут двигаться войска, больших начальников меньше всего интересовало. Они уже давно забыли себя в той роли, когда нужно бегать, ползать и атаковать, а сейчас мнили из себя полководцев. Накануне убытия в район боевых действий дивизионных и полковых разведчиков я поочередно посетил разведроты полков, пожелал всем удачи и скорейшего возвращения домой. Сам же участвовать в той операции не собирался, дурной знак, хотя Слюсарь меня упрекнул: «Ну, ты бы ввел Климова в курс дела в боевой обстановке». — «Пусть сам учится, меня этому ремеслу никто не учил». Ленцову позвонил и попросил построить роту и, как когда-то в Фергане, простился со своими боевыми товарищами, напутствовал их беречь себя на поле боя.