Михаила Ивановича агенту. Тот в свою очередь с фарси переводит своему племяннику на пушту. Ответы соответственно идут в обратном порядке.

Пять часов длилась эта изнурительная беседа. Все, что было возможно в подобной обстановке, Коноваленко «вытянул» из племянника. И отпустил его.

Вполне довольный проделанной работой, он отправил в Кабул шифрограмму. Надеялся на благодарность, но вместо нее получил множество замечаний. Разведцентр желал знать о лагере намного больше. Вдогонку пошла команда вызвать агента и допросить вновь.

После подобного случая майор Коноваленко настойчиво попросил прислать к нему еще одного переводчика. Прислали. И это значительно облегчило работу.

Год и восемь месяцев пробыл на войне Михаил Иванович. Перед отъездом его представили ко второму ордену. Хотели к Красной Звезде, но он попросил у командира «звезду шерифа на впалую грудь». Так в шутку среди своих называли в армии орден «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР».

Командир удивился просьбе Коноваленко, однако возражать не стал. Все знали, что этим орденом награждают скупо. Даже в боевых условиях. Не получил «звезды шерифа» и Михаил Иванович. Когда он вернулся в Союз, ему посоветовали, мол, напиши в Кабул, в разведцентр, попроси, чтобы подготовили новое представление на Красную Звезду. Но Коноваленко писать не стал.

В Москву из длительной командировки на войну он прибыл в октябре 1981 года. Его, как специалиста-химика по первой профессии, оставили в Центре и поручили заниматься проблемами химического оружия вероятного противника.

После второго выезда в Афганистан, в 1984 году, Михаила Ивановича отправили в Анголу. Опять на войну. Теперь старшим группы советских специалистов Африканского национального конгресса (АНК).

В лагере Панго вспыхнул мятеж

Так уж вышло, что с одним из руководителей АНК полковник Коноваленко познакомился еще в Москве, в аэропорту Шереметьево-2.

1 сентября 1985 года вместе с женой и дочерью он улетал в Луанду. Пройдя пограничный контроль, Михаил Иванович опустился в кресло. Напротив него сидел темнокожий мужчина. И тогда Коноваленко решил проверить свой португальский язык. Эксперимент не очень удался, но, к счастью, выяснилось, что его визави говорил по-английски. Они познакомились. Оказалось, собеседник работает в Замбии. Пришлось задать и следующий вопрос: где? В Африканском национальном конгрессе. Что ж, как говорят в таких случаях, на ловца и зверь бежит. Новый знакомый представился — Изван Пилисо. Коноваленко про себя лишь добавил: начальник разведки и контрразведки АНК. Коллега, одним словом. При подготовке к работе в Анголе Михаил Иванович изучил биографии руководителей АНК, среди которых был и Пилисо.

Этим же рейсом Ил‑62М летел и генеральный секретарь АНК Альфред Нзо. Во время посадки в Будапеште Пилисо представил Коноваленко генсеку. Это оказалось очень кстати, поскольку перед отлетом на беседе в Центральном комитете партии сотрудники международного отдела просили Михаила Ивановича решить ряд наболевших вопросов. Для этого они рекомендовали обратиться либо к Альфреду Нзо, либо к президенту Оливеру Тамбо. Генсек, несмотря на свою занятость, внимательно выслушал нового руководителя группы советских специалистов и обещал помочь. Слово он свое сдержал.

Колония специалистов располагалась в трех небольших виллах. Здесь жили сами офицеры и их жены.

Основной учебный центр располагался в ста километрах от города Маланже. Он был рассчитан на пребывание здесь полутора-двух тысяч человек.

В дальнейшем Коноваленко побывал и в других лагерях АНК, в том числе и в печально известном местечке Панго, что в провинции Кибиши.

Как раз в этом лагере и произошла трагедия, последствия которой пришлось исправлять не только руководителям Африканского национального конгресса, но и советским специалистам.

Год с небольшим назад, в мае 1984 года, в лагере Панго вспыхнул мятеж.

Много лет спустя Ронни Касрилс, начальник военной разведки АНК, напишет книгу «Вооружен и опасен». Она будет переведена на русский язык и издана в России.

«В Панго произошел очень серьезный мятеж, — рассказывает Касрилс, — почвой для мятежа послужила все возрастающая опасность, которую представляли поддерживаемые Южной Африкой силы УНИТА.

Среди обитателей лагеря Панго были опасные деятели. 14 мая они начали действовать и захватили лагерь. Они напали на землянки, в которых жило руководство лагеря. Начался упорный бой. Начальник службы снабжения погиб, а тяжелораненый комиссар, спотыкаясь, ушел в буш. Мятежники нашли его в буше на следующий день. Он был ранен в живот и просил пить. Один из мятежников, Мгедези, ответил на эту просьбу выстрелом ему в голову.

В ходе борьбы за лагерь мятежники убили восемь человек, включая комиссара, и немедленно расстреляли шесть человек из собственных рядов, которые отказались присоединиться к восстанию».

Мятеж в конечном счете был подавлен, и военный трибунал судил зачинщиков. Однако последствия его ощущались еще долго. Важно было понять причины выступления заговорщиков и добиться того, чтобы подобное никогда не повторилось.

Тот же Касрилс, вспоминая те годы, писал: «Положение в наших лагерях улучшалось после тяжелого времени мятежа. И в этом нам очень помогали советские специалисты».

Собственно, с первых своих выездов в лагеря, полковник Коноваленко понял, какие задачи следует разрешить в первую очередь.

«Жизнь в лагерях, — признавался он в беседе со мной, — была очень тяжелая. Курсанты находились в землянках, кроватей у них не было. Спали в финских спальных мешках на цементном полу. Питались на полевых кухнях, которые поставлял Советский Союз».

Однако, прежде чем взяться за преобразование жизни курсантов, следовало решить еще более насущную проблему — организовать выезд в лагеря АНК советских специалистов. Ибо эти выезды практически не осуществлялись из-за опасности быть захваченными диверсантами УНИТА.

Михаил Коноваленко продумал и осуществил план переброски наших специалистов в лагеря. Для этой цели выделялся вооруженный конвой, а также по маршруту движения выставлялись посты из наиболее подготовленных курсантов. Они перекрывали дорогу и защищали ее от нападения.

После того как выезды в лагеря советских специалистов стали регулярными, была пересмотрена учебная программа. Тем более что командующий «Умконто» Джо Модисе и комиссар Крис Хан высказывали определенные претензии к уровню подготовки курсантов. Надо признать, что их претензии оказались вполне справедливыми. И тогда старший группы Коноваленко вместе со своими офицерами предложил иной подход к обучению: шесть месяцев — базовая подготовка, затем три месяца — специализация по следующим воинским специальностям: снайпер, подрывник, комиссар. За полгода инструктора имеют хорошую возможность изучить личные, деловые и профессиональные качества курсантов и рекомендовать их для