Келси проснулась, как от толчка. Время, похоже близилось к рассвету. За окном по-прежнему стояла темнота. Она посмотрела на Джонатана. Дыхание его было ровным и глубоким. Келси не раз приходилось слышать расхожую фразу о том, что ничего нет лучше, чем облегчить совесть, но ей бы и в голову никогда не пришло, что это может касаться умирающего.

И, будто почувствовав на себе ее взгляд, Джонатан открыл глаза. Взгляды их встретились. Потом он посмотрел на уснувшего сына, и на губах его заиграла легкая улыбка.

Келси осторожно отодвинулась от мужа, встала и на цыпочках подошла к постели.

— Теперь все будет в порядке, — с сияющим лицом прошептал Джонатан. — Я поговорил с Господом, покаялся, и он простил меня. Он послал вам дитя.

Келси ответила ему улыбкой, решив, что сейчас не время спорить о том, кто на самом деле позаботился о том, чтобы у них наконец появился малыш. Сейчас она была просто рада, что Джонатану полегчало. Похоже, он искренне раскаивался в своих грехах, и если это Божий промысел — что ж, тем лучше.

Джарред за ее спиной всхлипнул во сне и тоже проснулся. Рывком вскочив на ноги и ничего не понимая, он оглядывался вокруг в поисках неведомой опасности.

Келси позвала его, и он бросился к постели отца. Джонатан своей еще слабой рукой сжал ладонь сына.

— Мне давным-давно следовало отправить ее лечиться, но она бы ни за что не согласилась, — Его глаза умоляли о прощении. — Это все проклятые наркотики, понимаешь? Вот и Ченса они сгубили. А теперь пришла очередь Гвен.

— Так это были никакие не мигрени! — догадался Джарред.

— О, думаю, голова у нее и в самом деле болела. — Джонатан бессильно пошевелил пальцами. — Только вот не просто так… а от этого зелья. Когда-то давно Сара познакомила Гвен с Ченсом. Ничего хорошего из этого не вышло. Я знал об этом. И обязан был принять какие-то меры…

Келси хотелось как-то подбодрить несчастного старика, только вот она никак не могла придумать, что сказать…

— Она была хорошей женщиной, — продолжал Джонатан, словно пытаясь их убедить. — И работала хорошо. Но ей всегда хотелось большего. Нола, конечно, знала об этом, но ей никогда не приходило в голову, что все это как-то связано со мной. Где она?

— Кто, мама?

— Нет, Гвен.

Джарред рассеянным жестом взъерошил волосы.

— Наверняка готовится приступить к работе. Если, конечно, еще не успела поговорить с Сарой, что тоже возможно. — Он коротко пересказал отцу свой разговор с Сарой прошлой ночью. Лицо Джонатана на глазах стало пепельно-серым.

Джарред встревоженно нагнулся к отцу.

— Что, папа? — испуганно спросил он.

— Со мной все в порядке. — Джонатан поморгал. — Ну и кашу же я заварил! — Голос его оборвался, будто у него не было сил говорить.

Келси шагнула к постели, слегка отодвинув мужа в сторону.

— Но Сара ведь не ваша дочь, — очень мягко сказала она. — И все надежды, которые она питает в отношении наследства, — не более чем ее болезненные фантазии. Но знаете, она ведь великолепный работник. И я нисколько не сомневаюсь, что в конце концов она найдет применение своим способностям.

— Она всегда хотела быть членом нашей семьи. Быть одной из Брайантов, — покачал головой Джонатан. — Это все проделки Гвен. Это она во всем виновата — задурила малышке голову еще тогда, когда та была совсем маленькой. Берегитесь ее, — вдруг произнес Джонатан, переводя встревоженный взгляд с Келси на Джарреда и обратно.

— Обязательно, — серьезно пообещал Джарред.

Пятница заявила о себе густым туманом, плотным покрывалом укутавшим землю, и ясным ощущением того, что весна уже не за горами. Саркастическое замечание Нолы, что Джонатан, дескать, вернется домой ко дню рождения . Джарреда, совершенно неожиданно обернулось правдой — Джонатан стремительно пошел на поправку, и тридцать девятый день рождения сына он должен был встретить с семьей. По этому случаю Нола решила устроить в своем доме семейное торжество. Единственными приглашенными были Джарред, Келси и Уилл.

С той самой ночи, как Джарред столкнулся с Сарой в офисе компании, ни она сама, ни Гвен больше не появлялись в “Брайант индастриз”. По просьбе Джарреда до Гвен несколько раз пытались дозвониться, но безуспешно: либо она не появлялась дома, либо просто не хотела брать трубку. К двери она тоже не подходила. О Саре не было ни слуху ни духу. Обе они растворились в густом тумане.

За письменным столом Гвен теперь гордо восседала Меган, на плечи которой вновь взвалили двойной груз забот. Но девушка не жаловалась. Работу, которой раньше занималась Сара, Джарред с Уиллом поделили между собой.

О Гвен и Саре почти не вспоминали, словно их никогда и не было на фирме. Особенно после того, как неожиданно для всех вернулась Даниель. Попросив Уилла о встрече, она предложила как-нибудь пообедать вместе и спокойно обсудить их отношения. Даниель не дрогнула даже после того, как Уилл, запинаясь на каждом слове, признался в любовной связи с Сарой и объявил о том, что у них будет ребенок, — она приняла эту новость на удивление спокойно. Как выяснилось, она уже все знала. Даниель объяснила, что злость и обида давно утихли, ей до смерти надоело сражаться с Уиллом, к тому же ее все больше пугала мысль об одиноком будущем. Даниель призналась, что искала приключения на стороне только в отместку мужу, когда заметила его растущий интерес к Саре. Уилл не мог прийти в себя от изумления — сам он считал, что Даниель ринулась в любовные авантюры задолго до его увлечения Сарой. Только теперь он узнал — впрочем, это не стало для него особой неожиданностью, — что именно Сара питала подозрениями ревность Даниель, стараясь вбить клин между супругами. Сара позаботилась, чтобы о любовной связи между ней и Уиллом Даниель узнала намного раньше, чем эта связь действительно началась.

По мнению Келси, эта история стала еще одним подтверждением того, насколько хрупки бывают отношения между мужчиной и женщиной, если в основе их не лежит доверие. Ведь ту же самую игру Сара вела и с ними — с ней и Джарредом — и едва не добилась успеха.

В тот самый вечер, когда они были приглашены на обед, Келси, закрывшись в ванной, внимательно изучала в зеркале свое отражение. Пальцы ее коснулись изящной подвески с сапфиром. Подняв повыше свои каштановые с рыжиной локоны, она заколола их на макушке. Вместо платья Келси решила надеть черный топ из плотного шелка и такие же черные слаксы. “Это ведь не званый вечер, — решила она, — а просто семейное торжество, возможность встретиться в тесном кругу своих и отметить окончание черной полосы в жизни и начало новой, куда более светлой и радостной”.

Захватив белую атласную коробочку, которую она до этого дня прятала под кроватью, Келси взбежала наверх. Ее муж как раз в это время разговаривал по телефону с детективом Ньюкаслом.

— … не знаю, имеет ли это какое-то отношение к делу, — услышала Келси уже на пороге. — Прошло целых четыре дня, и обе они как в воду канули. Не знаю, как вам, а мне определенно видится во всей этой истории криминальная подоплека… Не знаю. — Наступила пауза. — Нет, не могу сказать, что я так уж сильно волнуюсь. Но Сара беременна. Отцом ребенка является Уилл. Возможно, она испугана, боится скандала и потому решила затаиться на время. Однако она далеко не дура. Она сделает все, чтобы в конечном счете даже на этом заработать пару очков в свою пользу. Окружение Гвен… да, снова… да, у нее есть друзья в этом мире. Эти организованные шайки, о которых вы упоминали… — Снова повисло молчание. — Кто может сказать? Нет, просто я беспокоюсь о собственной жизни, вот и все. — Обвив свободной рукой плечи Келси, он ласково привлек ее к себе, с наслаждением втянув исходивший от нее тонкий аромат духов. — Келси, — одними губами произнес он. Она поцеловала мужа в губы, и легкий звук поцелуя заставил детектива Ньюкасла прервать свой бесконечный монолог. — Нет, нет, я ничего не сказал, — заверил детектива Джарред. Глаза его смеялись. — Итак, дело закрыто? Кстати, хотите совет? Когда Гвен объявится, потолкуйте с ней — выясните, где она берет наркотики.