Во время работы Борис пару раз попытался дозвониться до Руслана, но к телефону никто не подходил. И вот сейчас, когда он на улице, поглядывая на свой новенький «Опель Вектра», поджидал Коркина, закрывающего замки на металлической двери, на том конце провода кто-то снял трубку.

Гемлик

Руслан уже ничему не удивлялся. Он остановился, как и положено, в ногах Алексея Чистякова и равнодушно посмотрел на его окровавленный висок, задержал взгляд на восковой руке, держащей... его любимую вересковую трубку. Осетин протянул было руку, но брезгливо сморщился, представив свои губы, посасывающие мундштук трубки, которую сжимали пальцы покойника.

Сверху донесся громкий голос земляка, осетина Заура Кушеева:

— Руслан, их нет. Сбежали, суки!

— А ты думал, они дождутся нас?!

Теперь он знал, чья это работа. Но как, как сумел Араб остаться в Гемлике, когда его буквально втолкнули на борт самолета?! А из Москвы пришло подтверждение: «Радзянский прилетел, взял такси и поехал домой». Через час еще одно: «Приехал». И на этом все должно было закончиться, поскольку до утра не было ни одного рейса до Сочи.

А Корзухин продолжал сыпать сообщениями.

Подтверждения... Сообщения...

Именно в этот раз не следовало слушать старика, а сделать по-своему. Так, как делал Вадик Поляков. Однако и он ошибся — не со стариком, нет, ошибся с Арабом, ибо Араб убрал его, и никто другой.

Как он может оказываться сразу в нескольких местах, уму непостижимо. Но он переиграл всех вчистую.

«Тебя спасет лишь то, что я не найду тебя. Вот на этот счет не обольщайся — я отыщу тебя, чего бы мне это ни стоило, и убью».

Он крепко держит слово, скрипнул зубами Хачиров, отказываясь от предложения посмотреть на Ачемеза Бостанова, чья нога свешивалась с верхней ступеньки лестницы.

Теперь Руслан не удивлялся.

Но некоторое время назад буквально опешил, когда слонялся среди трупов в квартире Скачкова и слушал немыслимо героический рассказ оперативника: «Смотрю — люди с оружием... Чисто? Чисто... Пригляделся — свои... Вдруг ни с того ни сего — мне в грудь ствол, а старику в челюсть, чтобы не заступался... он головой об угол... Я из „Макарова“ в голову... двое на кухне... вооружился „ТТ“... отвлекающий маневр... перекатился... за крыжовником... выстрелил в окно... откуда меня не ждали и... с двух рук... снова в голову...»

Бред, конечно, если бы не одно «но»: косые взгляды Рамазана, который особенно не любил Скачкова. И когда уезжал за Олегом, глаза его мстительно сверкнули.

Рамазан запросто мог устроить охоту на оперативника в его собственном доме, имея причину, или просто развлекался. А Шерстнев, по словам Олега, встал на его защиту.

Все срасталось — и гильзы от «ТТ», и от того же «Макарова», и положение тел, и тактика, которой следовал оперативник, противостоя четверым.

Руслан поверил, как тут не поверить, когда слова Скачкова сопровождались утвердительными кивками своры оперативников и следователей, прибывших на место происшествия, понятого-замухрышки, вызвавшего милицию, после чего Олегу ничего другого не оставалось, как самому позвонить в отдел. Именно сосед развеял подозрения насчет предательства Олега. Хотя, с другой стороны...

Поверил, но сомнения все еще оставались. Как-то ловко Скачков перестрелял бывших десантников и спецназовцев. А вяжется ли ловкость опера, настоящего опера, каким был Олег, с сомнениями?.. Похоже, их он развеял.

* * *

Не считая трупов, в доме находилось трое. Адам Тахтаулов склонился над телом Чистякова и подкатил к себе валяющиеся на полу гильзы: одну, вторую, оперся на руку, потянулся за третьей.

— Обоих из «ТТ» грохнули, Руслан. У Ачемеза три дырки...

— Ты можешь считать про себя?

Адам пожал плечами:

— Руслан, ты видел, у Лехи твоя трубка.

Хачиров чувствовал, что вот-вот потеряет терпение. Идиотское бормотание Тахтаулова и земляка Заура выводили его из себя.

— Можешь взять ее себе. Мне она не понадобится.

Тахтаулов виделся мародером, потянув из рук мертвеца трубку. Потом с отвращением отбросил ее, вытирая руку о брюки.

— На ней гадость какая-то, слизь!

— Это трупный яд, — подзадорил его Заур.

«Бараны!» — Руслан повернулся и пошел в свои апартаменты. Ему предстоял неприятный разговор с Левкоевым. Чем он может закончиться, Руслан представлял довольно отчетливо. Однако Михаил может и не успеть, если Радзянский сработает так же оперативно.

Хачиров набрал номер Левкоева, но этому разговору не суждено было сбыться. Вначале послышались душераздирающие крики, поднявшие Руслана на ноги. Спустя полминуты он стоял возле посиневшего тела Адама Тахтаулова, которого пытался привести в чувство Заур.

— Что это с ним?

— Не знаю, Руслан... Сначала сказал, что жжет ладонь, потом вдруг стал пятнами покрываться. — Адаму хотелось убежать из этого дома, помеченного смертью.

Хачиров нервно рассмеялся и хлопнул земляка по плечу. Опуская тот факт, что Радзянский убрал Белокурова, убил шестерых людей, надежно спрятал двух опекунов, которых до сих пор не могут найти, — осетин сейчас смотрел в остекленевшие глаза седьмому и подумал о наемном убийце снисходительно: «И это все, на что способен знаменитый Араб?» Старый чекист все уши прожужжал про квалификацию Араба, что обычному оружию он предпочитает нечто другое, но не менее эффективное, а тут... Хачиров недолго ломал голову, чтобы понять, что трубка, смазанная каким-то ядом, предназначалась именно ему.

— Вставай, Заур. Адаму уже не поможешь.

Из комнаты раздался призывный звук телефонного звонка. По частым сигналам осетин определил междугородний звонок. «Может, это Левкоев опередил меня?» — Руслан преодолел два десятка метров и снял трубку:

— Алло?

— Хачирова попросите, пожалуйста.

— Я слушаю.

— Руслан? Не узнал тебя по голосу.

— Кто это?

— Левин Борис. Араб велел передать тебе одно слово. Бабах, Руслан!

И Борис нажал на красную кнопку отбоя.

* * *

В двух тысячах километров от Москвы раздался негромкий взрыв. Верхнюю часть трубки выперло изнутри, и яркое пламя ударило в ухо Руслану.

Три недели назад, когда Поляков сорвал с девушки белье и обернулся на приоткрытую дверь, наполовину скрывающую Руслана Хачирова и часть его курчавой головы, увидел огненно-красное ухо осетина, словно кавказцу было стыдно за то, что происходит в одной из комнат этого роскошного дома. А сейчас остолбеневший, единственный оставшийся в живых Заур Кушеев оторопело смотрел на разорвавшуюся голову Руслана. Качнувшись в одну, затем в другую сторону, Хачиров упал обезображенным лицом на паркетный пол.