Джейден помотал головой.

– Тогда слушай сюда. Мы можем серьезно испортить тебе жизнь – арестовать хотя бы за препятствование расследованию двойного убийства… Ну а зачем ты врал насчет «Обержа» и угона «Лексуса»? Арест попадет в газеты. Мама с папой взовьются до небес, сбегутся адвокаты… Или же мы можем сразу исключить тебя из числа подозреваемых. Сейчас ты поедешь с нами в управление и добровольно сдашь образец ДНК сотруднику полиции с соответствующей квалификацией. Раз-два, кружева. Лады?

Джейден закивал:

– Да… Хорошо… Я согласен. – Он шумно выдохнул. По его щекам текли слезы.

– Согласен на что?

– Сдать образец ДНК.

Детективы снова переглянулись.

– Вот и умница, – похвалил Хольгерсен, обняв Нортона-Уэллса за плечи и ведя его к «Импале». – Это ты правильно решил.

╬

Энджи торопливо шарила в ящиках отцовского стола, ища ключи от несгораемого шкафа, в котором Джозеф Паллорино держал все документы. Снаружи бесновался ветер, гоня к берегу сизые тучи и сгибая деревья чуть не вдвое. Небо потемнело. Телефон пискнул – еще один звонок, новое сообщение, но Энджи было не до этого.

Отца не было дома, поэтому она открыла дверь своими ключами и сразу направилась в его кабинет. Она искала документы, информацию, любые сведения о своем детстве, Италии, аварии, отцовском отпуске – что-нибудь, способное подтвердить даты.

«Я не сумасшедшая. У меня не галлюцинации, это воспоминания…»

Когда снаружи потемнело, Энджи включила настольную лампу. Наконец ключи нашлись под поддоном с карандашами в нижнем ящике стола. Энджи схватила связку, нагнулась к отделению шкафа под книжными полками, где у отца стоял несгораемый сейф, и отперла замок. Включив еще одну лампу, она села на пол и принялась вынимать бумаги и выкладывать их на ковер. Быстро, веером, пролистывала паспорта, документы на страховку, старые и новые завещания родителей, брачный контракт, документы на покупку дома, медицинские счета…

Вдруг она замерла: ей попалась вырезка из газеты. На итальянском. В пластиковом файле.

Под заголовком шла черно-белая фотография помятого белого седана, сорвавшегося с насыпи, а на шоссе над местом аварии можно было разглядеть «Скорую» и пожарную машины. Врачи и пожарные стояли на краю дороги и смотрели вниз, на смятый автомобиль. Энджи прочла под фотографией: La bambina di due cittadini Canadesi Miriam e Joseph Pallorino è morta Mercoledí in un incidente stradale nella Toscana. La bambina, Angela Pallorino, aveva quattro anni…

Энджи нахмурилась, прочитав слово morta[7].

Между столбцов текста была помещена фотография маленькой девочки с подписью «Анджела Паллорино (4 года)».

Статья была датирована мартом 1984 года.

Во рту у Энджи пересохло: ей пятый год пошел в восемьдесят шестом. Где бы ни вкралась ошибка – в дате или в возрасте ребенка, – получалась какая-то бессмыслица. От порыва ветра толстая ветка стукнула в огромное стекло. Энджи сильно вздрогнула. Слыша, как дождь забарабанил по металлической крыше, она достала из кармана мобильный и набрала свой любимый итальянский ресторанчик, где регулярно брала обед навынос. Когда трубку сняли, она попросила подозвать Марио, владельца.

– Алло! – крикнул он. В трубке было слышно звяканье и бряканье кастрюль и сковородок и голоса поваров.

– Марио! – Энджи старалась говорить громко, быстро и четко. – Это Энджи Паллорино. У меня большая просьба, и это очень срочно. Можешь уделить мне минуту?

– Энджи! Подожди, я перейду в кабинет.

Когда телефон снова ожил, фоновый шум стал заметно тише, и Марио больше не нужно было кричать.

– Чем могу тебе помочь?

– Мне нужен перевод с итальянского на английский. Старая газетная вырезка.

– А-а, нет проблем! Сбросишь по факсу?

– А у тебя есть смартфон или имейл, куда я могла бы выслать фотографию статьи?

Марио продиктовал свой электронный адрес.

– И еще. Марио, понимаешь, это очень личное, поэтому…

– Не волнуйся, Энджи, что происходит с Марио, с Марио и остается.

Она улыбнулась:

– Ладно, тогда одну минуту.

Она сфотографировала статью и отправила сообщение. Она нервно мерила кабинет шагами в ожидании, когда Марио прочтет текст, но отчего-то напряглась, когда зазвонил телефон.

– Странные дела, Энджи. Что это за статья?

– Марио, а что там написано? Ты мне, главное, переведи.

– Тут сказано: «Дочь канадских граждан Мириам и Джозефа Паллорино погибла в дорожной аварии в Тоскане. Анджеле Паллорино было всего четыре года». – Марио помолчал. – Здесь сказано, что погибшую звали Анджела Паллорино. Это какая-то ошибка?

По спине Энджи пробежал мороз. В голове образовался водоворот, втягивая все, что она знала как правду, в бешеную разноцветную спираль, которая, подобно настоящей водяной воронке, всасывалась в какую-то черную дыру.

– Энджи, ты меня слушаешь?

– А дата… когда произошла авария?

– Двенадцатого марта 1984 года.

– Марио, ты можешь никому об этом не говорить? Мне нужно все обдумать.

– Конечно, конечно! Я же сказал, все, что происходит с Марио…

– Спасибо. Я твоя должница. – Энджи нажала отбой и невидящими глазами уставилась на свое искаженное отражение в исчирканном дождевыми каплями оконном стекле.

Согласно газетной статье, Энджи Паллорино погибла в возрасте четырех лет.

Но это ошибка, иначе кто сейчас отражается в стекле?

Минуты летели, а Энджи все смотрела на себя, не в силах осмыслить новость. Она-то думала, ее преследовали воспоминания об аварии – боль, попытка спастись из сминающейся, изуродованной машины. Неужели это ложная память? А куда она попадала в гипнотическом трансе? Что это были за люди с ножом? Куда отнести эти воспоминания?

Она бросилась к документам, разбросанным по ковру, и, опустившись на колени, стала перебирать все подряд, пока не нашла наконец то, что искала, – свидетельство о рождении Энджи Паллорино. На листке значилась дата: «14 февраля 1980 года».

Под ложечкой точно лег холодный камень. Это вообще не ее свидетельство!

Сзади открылась дверь. Энджи резко обернулась.

На пороге стоял отец. Побелев, он смотрел на лист в руках дочери, на стопки документов на ковре.

– Энджи?

– Кто она? – требовательно спросила Энджи. – Чье это свидетельство о рождении? Что за малышка погибла в аварии? Почему меня зовут так же, как ее? Кто я, черт побери?!