– Вверх по Эмсу с приливом, в голландский Делфзейл, – предложил я Дэвису.

Тот покачал головой. Слишком близко к Германии, да и надо миновать приливный отрезок по пути из Бузе-Тифа. Лучше свернуть к материку за островом Роттум. И мы промчались мимо Меммерта, мимо Юстер-Рифф и погребенных на дне миллионов «Коринны», пересекли два широких и пенных устья Эмса, и вот уже Роттум, уединенный крошечный лоскуток земли, первый из островов голландского архипелага, показался на скуле наветренного борта.

– Надо зайти за него, – заявил Дэвис. – Тогда нам ничего не грозит. Путь я вроде знаю, но дай мне карту этого участка и иди отдыхать, старина. Мы с Кларой справимся.

Девушка пробыла на палубе большую часть времени и проявила себя лучшим помощником, какого можно пожелать, а при моей теперешней усталости толку от нее явно было больше, чем от меня. Осторожно пробравшись по скользким доскам, я спустился в каюту.

– Где мы? – вскричал Долльман, вскакивая с подветренной софы, где лежал, судя по всему, в состоянии почти транса.

С колен старика соскользнула книга – его собственная книга. Я заметил, что фронтиспис лежит на полу в луже керосина – плита сдвинулась с места и вообще салон находился в состоянии самого прискорбного беспорядка.

– У Роттума, – ответил я и опустился на колени, разыскивая карту.

В глазах его мелькнуло нечто, на что мне стоило обратить внимание. Но я не склонен строго судить себя. Теперь, когда до безопасности и успеха было рукой подать, на меня в полной мере обрушились усталость и напряжение не только последних трех дней и ночей, но всего изнурительного месяца круиза с Дэвисом. Я просунул карту через световой люк, после чего забился в каморку на баке и улегся на мешки с запасными парусами. Рев моря и удары волн стояли в ушах.

Чтобы описать последующие события, мне придется процитировать Дэвиса, потому как, когда поднялась тревога и я выбрался через носовой люк на палубу, трагедия уже свершилась. Привожу рассказ моего друга:

«N поднялся по трапу вскоре после того, как ты спустился. Ухватился за ходовой конец и стал пристально вглядываться в Роттум, как будто хорошо знал это место. Потом пошел к нам, держась на ногах так нетвердо, что я передал румпель Кларе и кинулся помочь ему. Я предложил старику вернуться в каюту, но он не согласился и прошел на корму.

– Дайте мне руль, – сказал он наполовину сам себе. – Море с наветра очень бурное, я знаю, где срезать.

– Спасибо, я знаю короткий путь, – ответил я, вовсе не подразумевая иронии.

N промолчал, потом уселся на подзоре позади нас, достаточно надежно, опершись ногами на подветренные поручни. А потом, к моему удивлению, начал весьма разумно сообщать мне сведения о курсах, показал буй, неверно нанесенный на карту (я об этом знал), и такое прочее.

Так вот, мы приближались к бару Шильд, и нужно было совершить поворот на юг, к тому извилистому и неспокойному участку между Роттумом и мелью Босх. Клара стояла на кливер-шкоте, я занимался румпелем и картой, тебе ли не знать, как невнимателен я к происходящему вокруг в такие моменты. Нас болтало, дел у обоих хватало и… В общем, когда я обернулся, его не было. Он перед этим молчал несколько минут, но, когда заговорил в последний раз, не берусь точно сказать, когда именно, не до того было, опять упомянул про «короткий путь». Наверное, он соскользнул потихоньку… На нем были ольстер и тяжелые сапоги».

Мы некоторое время обыскивали место, но Долльмана так и не нашли.

Тем вечером, пробравшись через лабиринт отмелей между материковой и островной частями Голландии, мы бросили якорь у крошечной деревушки Остмахорн[113], оставили яхту на попечении изумленных местных рыбаков, добрались по шоссе и железной дороге до Харлингена, а оттуда сели на пароход до Лондона. С этого места личная наша история не имеет касательства к внешнему миру, поэтому тут я и ставлю в своем повествовании точку.

Интереснейший документ, частично поврежденный огнем, лежит передо мной на столе.

Это копия (зашифрованная) конфиденциального меморандума германскому правительству, содержащая план немецкого вторжения в Англию. Она не подписана, но анализ ее, как и тот факт, что эту бумагу мистер Каррузерс извлек из камина виллы на острове Нордерней, не оставляют сомнений в ее авторстве. По многим причинам воспроизвести дословный перевод дешифрованного документа не представляется возможным, но я намерен дать краткий очерк его содержания.

Даже это действие находится на грани благоразумной осмотрительности, и если я допустил хотя бы мысль прислушаться к мнению тех немногих, кто профессионально осведомлен в этих вопросах, предоставил бы приведенному выше повествованию говорить самому за себя. Но, как указывалось в предисловии, первичная наша цель состоит в желании достучаться до каждого, а найдется немало таких, кто вопреки авторитетным и обоснованным предупреждениям, не раз звучавшим после описанных тут событий, все еще склонен рассматривать германскую угрозу как пустую детскую страшилку и, как следствие, может вообразить, что ему навязывают лишь литературный вымысел.

Некоторые лица (как с английской, так и с немецкой стороны) придерживаются мнения, что Германия уже достаточно сильна, чтобы в одиночку бросить вызов Британии и кинуть армию на наши берега. Меморандум опровергает эту точку зрения, отсрочивая возможность такой изолированной войны по меньшей мере на декаду, и предлагает на данный момент сколотить против нас коалицию из трех держав. Последующие сведения из обычных источников бесспорно подтверждают, что кайзеровское правительство приняло эту схему к руководству. Немцы осознают и факт, что, даже если благодаря раздробленности наших сил им удастся завладеть временным господством над Северным морем, они неизбежно утеряют его, когда Англия стянет воедино эскадры и мобилизует резервные корабли. При перерезанных морских коммуникациях перспективы высадившейся армии станут весьма безрадостными. Я употребляю столь обтекаемую формулировку, так как не считаю – вопреки догмам стратегии – катастрофу абсолютно неизбежной. Жизнь зачастую опровергает любой опыт. Никто не в силах предсказать воздействие на нашу деликатную экономику четко спланированного и точно рассчитанного по времени удара, обрушенного на индустриальное сердце страны: крупные города центра и севера с их многочисленным населением из мирных рабочих. Как бы то ни было, в настоящее время планы совместных коалиционных действий против Британии (повод к началу которых не так сложно найти) уже обрели отчетливые очертания и роль Германии в этом союзе сводится исключительно к функции вторжения. Ее флот остается вне боевых действий, а сама держава придерживается показного нейтралитета до тех пор, пока не минует шок первого столкновения. К тому времени наш боевой флот будет либо уничтожен, либо, и это вероятнее всего, настолько ослаблен своей пирровой победой, что не сможет оказать достойного сопротивления вступившим в войну свежим силам. И вот когда баланс сил качнется в ее пользу, Германия нанесет удар. Но каким образом? Только по прочтении упомянутого меморандума оценил я все достоинства этого дерзкого плана, который использует все преимущества, как моральные, так и материальные и географические, имеющиеся у Германии, и обращает против нас все наши недостатки.