Суд Вены поддержал требование об экстрадиции в Россию Анатолия Радченко (Челентано). В 2010 году Сибирское управление СКР обратилось в российский суд с ходатайством о заочном аресте Радченко, которого считают предполагаемым руководителем банды киллеров. Бригада, на счету которой, по материалам дела, не менее четырех убийств, являлась структурным подразделением организованного преступного сообщества (ОПС) Александра Трунова (Трун), действовавшего в Новосибирске больше десяти лет. В 2012 году облсуд приговорил Трунова к 22 годам, четверым участникам «бригады» киллеров назначил сроки от 17 до 20 лет. Самому Радченко заочно предъявили обвинение по восьми тяжким и особо тяжким статьям УК РФ, среди которых участие в преступном сообществе (ст. 210), бандитизм (ст. 209) и убийства (ст. 105 УК РФ). Генпрокуратура РФ начала процедуру экстрадиции.

В Вене был задержан, пожалуй, самый разыскиваемый Россией преступник – 43-летний Аслан Гагиев (Джако). Как установил Следственный комитет, участники преступного сообщества (ОПС), организованного авторитетом, совершили как минимум 56 заказных убийств, в том числе руководителей правоохранительных органов, крупных чиновников и известных бизнесменов. Среди жертв ОПС оказался владелец разорившихся Содбизнесбанка и банка «Кредиттраст» Александр Слесарев, которого расстреляли вместе с женой и ребенком.

По обвинению в хищении 2,7 млрд руб., выделенных из бюджета на внедрение системы электронного мониторинга поднадзорных лиц (СЭМПЛ), известной как «электронные браслеты», были арестованы экс-директор ФСИН Александр Реймер и его бывший зам по тылу Николай Криволапов. СКР проверяет их на причастность к еще одной афере, также связанной с поставками систем безопасности для ФСИН. Ранее осужденные фигуранты этого дела называли генерал-полковника Реймера Сашей Самарским, который может «решить вопросы» со вскрывшимися махинациями даже после своей отставки.

Изначально, когда ФСИН возглавлял Юрий Калинин, предполагалось проводить тендеры на поставку СЭМПЛ, однако сменивший его в 2009 году Александр Реймер (на должность он пришел с поста главы ГУВД Самарской области) решил, что тюремному ведомству самому выгоднее производить электронные браслеты. Для этого на базе ФГУП ФСИН «Торговый дом „Вятка“» в Самарской области был создан филиал ЦИТОС, где и планировался их выпуск. При этом основным родом деятельности предприятия по документам по-прежнему числилась розничная торговля продуктами. Само же производство было якобы налажено на базе компании «Мета», которая и раньше фигурировала в заявках на право поставок браслетов. Руководителем ЦИТОСа стал экс-глава «Меты» Виктор Определенов. Николай Мартынов остался в «Мете», ставшей субподрядчиком. Инженеры и конструкторы предприятий совмещали должности в обеих структурах.

Вскоре после запуска проекта руководству ФСИН стали поступать рапорты от специалистов ведомства, утверждавших, что поставляемые им браслеты фактически непригодны к использованию, прежде всего из-за того, что ЦИТОС собирает их из низкокачественных комплектующих, а кроме того, стоят они минимум в два-три раза дороже, чем у других производителей. Реакции на рапорты не последовало. Скандал разразился в конце 2012 года, спустя несколько месяцев после того, как Александр Реймер был отправлен в отставку. В ЦИТОС были направлены несколько ревизий для проверки его финансовохозяйственной деятельности.

Экс-директора ФСИН Александра Реймера сумели вызвать из Израиля, куда он уехал после своей отставки. Приехав на допрос, он был арестован. Позже Пресненский суд Москвы арестовал банковские счета и имущество бывшего главы ФСИН России Александра Реймера. Также арестованы счета и имущество другого фигуранта дела – предпринимателя Николая Мартынова. По версии следствия, Реймер, Криволапов и Определенов были причастны к хищению в 2010–2012 годах более 2,7 млрд рублей при поставках электронных браслетов. Следователи считают, что на самом деле браслеты были закуплены по завышенной цене. Например, при стоимости браслета в 19 тыс. рублей они закупались более чем за 100 тыс.

Криминальная хроника

В Мордовии завершилось рассмотрение уголовного дела, длившееся в течение двух лет, в отношении участников преступного сообщества, действовавшего на территории Рузаевского района под руководством 54-летнего вора в законе Виктора Дуденкова по прозвищу Витя Черный. Как удалось установить правоохранительным органам, они вымогали деньги у местных предпринимателей, а также от имени вора в законе и в его интересах разрешали возникающие между жителями района споры. Уголовное дело было возбуждено в декабре 2012 года. Во время оперативных мероприятий, проведенных одновременно в Саранске и Чебоксарах, участников ОПГ (некоторые из них, как Александр Краснов, имели статус «смотрящих») задержали сотрудники межрайонного отдела по борьбе с оргпреступностью и следственной части мордовского МВД с помощью коллег из Чувашии.

Тогда же был задержан Виктор Дуденков, которому предъявили обвинение в вымогательстве и взяли под стражу. Во время обысков у участников группировки оперативники изъяли оружие и боеприпасы. Рузаевский районный суд приговорил Витю Черного к девяти годам колонии строгого режима, девять его подельников в зависимости от роли каждого в общей сложности получили 30 лет лишения свободы.

Такого еще не было, когда ответственных сотрудников аппарата МВД обвинили в организации преступного сообщества и других преступлениях. Этот скандал войдет в историю криминальной России, когда в 2014 году под следствием оказались бывший начальник Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции (ГУЭБиПК) МВД генерал Денис Сугробов, его заместитель генерал Борис Колесников и почти два десятка их подчиненных и агентов. По официальной версии, началась эта история с незаконной, как считает следствие, разработки полицейскими заместителя начальника 6-й службы Управления собственной безопасности ФСБ Игоря Демина. Как считают в СКР, сотрудники антикоррупционного ведомства использовали для оперативной комбинации своих агентов и друзей-коммерсантов, предложив чекисту через посредника $10 тыс. ежемесячно за «крышу» бизнеса. Согласно же версии оппонентов, чекисты сами подослали к полицейским своего агента, и тот предложил им разоблачить якобы коррумпированного сотрудника ФСБ. Все это смахивало на войну спецслужб. Как бы то ни было, но чекисты переиграли борцов с коррупцией. Нарушение законодательства СКР усмотрел в том, что оперативники попытались спровоцировать представителя ФСБ на получение взятки. Именно после этого среди сотрудников ГУЭБиПК начались массовые аресты, а его руководитель Денис Сугробов написал рапорт об увольнении, посчитав себя ответственным за подчиненных, оказавшихся в центре скандала. При этом сам генерал-лейтенант полагает, что его отставка вряд ли повлияла бы на расследование, так как, согласно материалам дела, чекисты, пытаясь собрать компромат, прослушивали его кабинет еще с осени 2011 года.

Затем прошли проверки, и ревизии были подвергнуты практически все резонансные спецоперации главка. В итоге десятки громких антикоррупционных дел, широко освещавшихся в СМИ, превратились в уголовные дела в отношении самих полицейских, которых обвинили в «провокации взятки» и «превышении должностных полномочий». В апреле 2014 года к этим статьям добавилась «организация преступного сообщества или участие в нем». Сейчас в деле почти два десятка фигурантов во главе с арестованным в мае 2014 г. Денисом Сугробовым. Следствие инкриминирует им почти 20 эпизодов преступной деятельности. В июне прошлого года один из ключевых фигурантов этого дела Борис Колесников погиб при до конца не выясненных обстоятельствах после допроса в здании СКР. Как говорят адвокаты обвиняемых, на их подзащитных оказывалось беспрецедентное давление, с тем чтобы они давали показания не только друг на друга, но и на своих руководителей. Впрочем, на досудебные соглашения пошли лишь трое арестантов из полицейских, которым взамен обещали существенно смягчить наказание. Однако эти ожидания пока не оправдываются. Во всяком случае, первый из приговоренных в особом порядке оперативников, Максим Назаров, получил пять лет строгого режима. При этом сам Денис Сугробов, по словам его адвокатов, даже предположить не может, какого рода сведения, компрометирующие его, мог в рамках сделки предоставить следствию оперуполномоченный Назаров, с которым они «если и встречались, то исключительно на общих совещаниях главка». Только арестами сотрудников антикоррупционного главка дело не закончилось. Как передал через своих адвокатов Денис Сугробов, сейчас активно ведутся оперативноразыскные мероприятия в отношении всех сотрудников правоохранительных органов, которые готовы были внести залог или поручились за него в суде. Таковых оказалось почти два десятка. По данным генерала, «на каждого из них заведено оперативное дело, им создаются всяческие препятствия в служебной деятельности». Один из таких поручителей – руководитель УМВД по Ивановской области Александр Никитин – был арестован за злоупотребления, а потом указом президента уволен с должности. В самом же ГУЭБиПК должностей лишились не только руководители управлений, высказывавшиеся в поддержку своего бывшего шефа, но и большинство начальников, работавших при Денисе Сугробове. При этом в ходе реорганизации штат главка сократили с 640 до 400 человек. Господин Сугробов и большинство его подследственных коллег вину не признают, поскольку уверены в законности проводившихся ими оперативных экспериментов. Они полагают, что в России, где, по данным различных экспертов, ежегодный коррупционный оборот достигает порядка $300 млрд, а выявляется и расследуется только 4–5 % коррупционных преступлений, один из ключевых способов борьбы с ними – это подобные эксперименты. А так называемую корпоративную коррупцию без них раскрыть вообще невозможно. Поэтому, отмечают защитники, подобные мероприятия используют все правоохранительные органы, имеющие право на оперативно-разыскную деятельность, в том числе и ФСБ, осуществляющая оперативное сопровождение по уголовному делу самого ГУЭБиПК. По их словам, разница лишь в том, что проведение оперативных экспериментов сотрудниками одного правоохранительного органа считается незаконным, а то же самое в исполнении другого правоохранительного органа – законным. Сам господин Сугробов и его коллеги продолжают верить в то, что суд объективно рассмотрит их уголовное дело, но для этого, как они считают, заседания должны проходить в открытом режиме, чтобы «независимые наблюдатели могли дать свою оценку происходящему».