Джоанна кивнула:

— А вы понимаете, сэр, что ваша дочь чудом осталась жива?

— Нет, — признался лаэрд.

Отец Мак-Кечни прокашлялся, желая привлечь к себе внимание:

— Может быть, я объясню, как именно к нам попала Клэр.

Он подождал, пока лаэрд проявит желание услышать это, а затем начал пунктуально описывать, в каком состоянии попала к ним Клэр. Он рассказал, что девушка была раздета донага и завернута в мешковину. Священник не упустил ни малейшей детали, не забыл упомянуть и о том, как Роберт Мак-Иннс плюнул на Клэр.

— Он собирался хорошенько пнуть ее ногой, — прибавил отец Мак-Кечни, — но стрела леди Джоанны остановила его.

Лаэрд Мак-Кей стоял, скрестив руки за спиной, пока слушал этот жуткий рассказ. Его лицо не выражало никаких чувств. Но глаза его наполнялись слезами.

— Макиннсовский клан заплатит за все свои прегрешения против моей дочери, — заявил Мак-Кей. Его голос дрожал от гнева. — Я говорю о войне, Мак-Бейн, а не о брачных обязательствах. Мне стало известно, что вы тоже ищете мести. По какой причине?

— Роберт Мак-Иннс осмелился взять кинжал в руку и метнул бы его в мою жену, если бы я не остановил его. Джоанна даже не подозревала, что ее муж собирается воевать с кланом макиннсов. Ярость, прозвучавшая в его голосе, вызвала у нее новый приступ тошноты.

— Но все же он не нанес вреда вашей жене, — с раздражением заметил лаэрд Мак-Кей.

— Что вы хотите сказать, Мак-Кей?

— Роберт принадлежит мне, — ответил лаэрд. — Это мое право — отомстить за дочь.

Габриэлю было нелегко с этим согласиться.

— Я должен подумать, — пробурчал он.

Лаэрд Мак-Кей, кивнув, снова обратил внимание на дочь.

— Я думал, что ты преувеличиваешь свои тяготы. Ведь я знал, что тебе не хочется выходить замуж за Роберта, но полагал, что со временем ты научишься ладить с ним. Мне никогда и в голову не приходило, что макиннсы могут обходиться с тобой так жестоко. Их вина непростительна… И моя вина тоже, девочка. Я должен был прислушаться к твоим словам. Жена Мак-Бейна права: я тоже виновен в случившемся.

— Ох, папа, — прошептала Клэр. — Мне очень жаль. Я опозорила тебя моей… — Рыдания помешали ей продолжать. Джоанна поспешила подать Клэр платок.

— Перестань сейчас же, — велел ей отец. — Я не хочу видеть, как ты плачешь.

— Мне очень жаль… — повторила Клэр. — Я не могу перестать…

Лаэрд сокрушенно покачал головой:

— Ты должна была заставить меня прислушаться к твоим словам, когда прибежала домой, дочка, вместо того чтобы позорить себя с макбейнцем. Зачать ребенка — это еще не решить дело. А теперь назови мне имя этого гуляки, и я разберусь с ним.

— Простите, что я прерываю вас, — сказала Джоанна, — но я думала, что Клэр прибежала К вам домой после первых же побоев. Это не так?

— У нее не было синяков, — ответил лаэрд, — и я подумал, что она сочиняет небылицы, чтобы добиться моего сочувствия… Я человек, который признает свою неправоту, если был не прав, — прибавил он.

Отцу Мак-Кечни было приятно слышать это признание.

— Вот хорошее начало, — заметил он.

— Назови мне имя того человека, Клэр.

— Папа, мне очень жаль, что вы так разочарованы во мне. Вы не должны упрекать макбейнцев. Во всем виновата только я.

— Я жду его имя, дочка.

Джоанна не стала считаться с резким тоном лаэрда. Она стала между отцом и дочерью.

Габриэль увидел выражение ее лица и тут же потянулся, чтобы схватить ее за руку.

— Вы хотите защитить мою дочь от меня? — спросил лаэрд Мак-Кей. В его голосе слышалось изумление.

Джоанна не ответила. Она постаралась отвлечь его внимание.

— Я неверно судила о вас, сэр, но теперь понимаю, что вы любите свою дочь. А сейчас Клэр нужен отдых. Ее били по голове, и она еще очень слаба. Ей сейчас даже трудно держать глаза открытыми.

Она молила Бога, чтобы Клэр поняла намек. Джоанна отодвинулась в сторону, так чтобы лаэрд смог увидеть дочь.

Клэр все сделала, как надо. Ее глаза были закрыты, и, казалось, она заснула глубоким сном. Джоанна понизила голос.

— Вы видите, милорд? Ей нужен покой, если мы хотим, чтобы она когда-нибудь поправилась. Правду сказать, ее жизнь все еще в опасности.

— Я хотел забрать ее домой, — шепотом ответил лаэрд.

— Здесь о ней превосходно заботятся, милорд, — сообщил отец Мак-Кечни. — Мне кажется, ваша дочь недостаточно крепка, чтобы куда-либо ехать. Лучше оставьте ее пока. Здесь она под защитой лаэрда Мак-Бейна. Ничего более надежного нельзя и придумать.

— У нее есть нечто лучшее, — возразил ему Габриэль, — здесь она еще и под защитой моей жены.

Лаэрд Мак-Кей улыбнулся, в первый раз за все время:

— Да уж, это я вижу.

— Может быть, спустимся вниз, чтобы обсудить интересующие нас вопросы? — предложил отец Мак-Кечни. — Об отце ребенка мы еще успеем узнать, не так ли?

— Этот человек должен будет обвенчаться с моей дочерью. Я жду вашего согласия, Мак-Бейн.

Габриэль нахмурился:

— Я спрашивал об этом каждого… Джоанна перебила его.

— Муж спросил многих своих солдат, — поспешила вставить она, — но, конечно, не всех. Их… довольно много… Кто-то уехал по делам и еще не вернулся. Не так ли, супруг мой?

Габриэль даже глазом не моргнул, услышав эту неожиданную ложь.

— Это так, — подтвердил он.

— Но я хочу знать, Мак-Бейн, будете ли вы вместе со мной настаивать на браке, — пробурчал Мак-Кей. — Прикажете ли вы солдату, виновному в позоре Клэр, жениться на ней?

— Прикажу.

Мак-Кей был удовлетворен.

Священник поспешил к выходу и открыл дверь. Лаэрд Мак-Кей неловко похлопал дочь по плечу, прежде чем выйти. Габриэль посмотрел на Джоанну суровым взглядом — «ну-подождите-пока-мы-не-останемся-вдвоем» — и последовал за отцом Клэр.

— Вы приняли у себя мою дочь, Мак-Бейн. Вы защитили ее. А ваша супруга заботится о ней. Я не буду воевать с вами, если вы добьетесь брака. Мы сможем заключить прекрасный союз…

Отец Мак-Кечни плотно закрыл дверь, и в комнате уже не было слышно продолжение фразы.

Джоанна бессильно опустилась на стул и громко вздохнула.

— Теперь вы можете открыть глаза, Клэр.

— Но что мы будем делать, Джоанна? Я должна сказать отцу правду.

Джоанна в раздумье покусывала нижнюю губу.

— По крайней мере, теперь мы знаем, что вас не отошлют обратно в клан макиннсов. Ваш отец мог быть слеп раньше — из-за лихорадочного желания этого брака, но теперь его глаза наверняка открылись. Когда он увидел синяки на вашем лице, он все понял. Он любит вас, Клэр.