— Куда едем? — спросила я.

— На гору влюблённых. Хочу посмотреть с тобой на звёзды.

— Да ты романтик, хам и грубиян Кирилл Ланской?

— Бываю. Говорю же, это ты тряпку какую-то из меня сделала, Гуффи.

— Не говори так. Любовь — лучшее, что есть в тебе. Она очень красит тебя.

Я положила свою ладонь на его широкую, которая лежала на руле. Кирилл глянул на меня и мягко сжал мои пальцы, не отвлекаясь от управления машиной. Я обожаю всё в нем. Даже как он крутит руль своими безумно красивыми длинными пальцами. Просто кайф смотреть.

— Ты так красиво рулишь… — невольно вырвалось из меня.

— Чего? — поднял брови парень.

Ну блин, как всегда, глупость лупанула.

— Да просто… Такие руки красивые у тебя, сильные. И руль тоже…красивый.

— Гуффи, ты как скажешь иной раз. Мне никогда не делали таких комплиментов. Ты особенная, Лиза. Ни на кого не похожа. Я сразу понял. И потому я теперь твоя влюблённая тряпка.

— Да нет, это ты со мной вытворяешь всё, что хочешь, с самого начала. Помнишь, как я напилась и тебе в этой машине кидала предъявы?

Я вспомнила, какую чушь несла, и засмеялась. Кирилл тоже растянул мягкие губы в улыбке.

— Ага. Такая смелая была, пиздец ваще. Очень возбуждала меня. Такая стерва прорвалась в тебе тогда. Я рулил, между прочим, со стояком, и не знал как его спрятать.

— Ого. Как я не заметила?

— Да ты пьяная была в зюзю. И хорошо. А то бы запалила меня.

— Ниче не в зюзю!

— В зюзю, в зюзю. Половина слов вообще не разобрать даже было, и разило от тебя как от алконафта за три километра.

— Да ладно? Я не замечала. Мне казалось, я всё четко говорила.

— Тебе казалась.

— Ой, всё. Подумаешь, выпила разок. Хоть высказалась.

— Легче стало?

— Да! Только ты мне потом наказание придумал за это офигеть какое. Знаешь, как я стеснялась танцевать перед тобой?

— Красиво танцевала. Надо бы как-то повторить. А как ты потом меня сделала? До сих пор забыть не могу, злюсь. Стерва ты, Лизавета, оказывается. Скрытая и тихая. Это куда страшнее обычной. Потом не знал, что с собой сделать, и со своим стояком!

Не знала даже — обижаться или гордиться этим всем?

***

Мы провели ночь под звёздами. Занимались любовью на его пиджаке… Обнимались и болтали пока не рассвело. Это самое лучшее, что когда-либо происходило в моей жизни.

Одно только всё омрачает: почему же тот, кто так сильно любит меня, так же сильно способен наносить раны?

Кирилл вернулся из Питера с хорошими новостями — экзамены он сдал идеально, а его высшая категория по здоровью открывает перед ним двери в любой ВУЗ, связанный со спортом.

Я была за него рада… Почти. Где-то в глубине души, надеялась, что экзамены он провалит, хотя никогда никому в этом не признаюсь за свои нехорошие и эгоистичные мысли… Но Кир всё сдал с блеском, и теперь настала пора отрываться перед разлукой.

Мы пропадали то на горе влюблённых, то вообще уходили в поход. Никогда бы не подумала, что жить неделю в палатке без благ цивилизации, купаться в реке, не иметь на руках гаджетов с интернетом — так круто. Мы были словно два отшельника, которые нашли свою половину и теперь им и весь мир не нужен — им хорошо вдвоём у костра жарить пойманного кролика или собранные грибы, ну на крайняк — курицу, пойманную за деньги в супермаркете вблизи города. Заниматься сексом в палатке или на открытом воздухе, спать в обнимку, шурша брезентом — рай для Робинзона и его Пятницы!

А ещё мы катались на байке, который Павел наконец ему вернул лишь спустя пол года. Хотел, чтобы сын перед учёбой всё же побыл снова ребёнком. Кирилл купил ещё один шлем для меня и мы, набрав скорость, мчали ночью по прямой. Я по-прежнему боялась, но в этом вопросе я твёрдо была уверена в парне и доверяла ему свою жизнь, даже получала удовольствие от скорости и быстрой езды, так же, как и сам Кир.

***

Завтра он сядет в самолёт и улетит от меня в дождливую и серую культурную столицу нашей необъятной Родины. А я останусь. Буду ждать его здесь.

Я тоже успешно сдала вступительные экзамены. Документы мои приняли и зачислили на первый курс архитектурного ВУЗА на направление графики.

Мы провели ночь перед отъездом вместе. Секса было мало. Зато было море слёз. Я плакала почти до рассвета в его руках. Я уже жалела где-то в глубине души, что не поехала и не стала поступать в Питер сразу. Но в учебных заведениях для художников всё очень сложно. Теперь мне нужно закончить первый курс здесь, а потом уже переводиться. Ни один педагог не возьмёт на себя ответственность доводить мои работы, начатые другим учителем в сентябре.

Да и сомнения меня продолжали грызть. Кирилл такой непредсказуемый, я по-прежнему иногда испытываю страх перед ним, как в первые дни знакомства. Он порой будто хищник какой-то. Пусть я только попробую что-то сказать или сделать, что его не устраивает, как он мгновенно вспыхивает и начинает на меня давить, заставлять, принуждать. Постоянно вокруг меня какие-то интриги и манипуляции. Он всё решает только так.

Это очень тяжело. Но я ничего не могу поделать с этой своей слепой любовью к нему. Я не знаю, как мне хватает сил не бежать за ним. Иногда возникает мысль, что может и к лучшему, если мы… расстанемся. Я не представляю, как жить вместе с этим демоном в человеческом обличье. И отказаться не могу. Не думала, что это вообще возможно — любить и бояться, желать и опасаться. Будто я — мотылёк, а Кирилл — пламя, которое неминуемо однажды опалит мои крылья и я погибну.

Как не потерять себя в этой любви? Не знаю…

***

Я И Кирилл стояли в обнимку прямо в середине зала аэропорта. Нам было плевать, что люди вокруг, что мама и Павел стоят за спиной, мы целовались и целовались, пытаясь запомнить эти ощущения на как можно больший срок. Нам придётся жить этими воспоминаниями ближайшие месяцы.

Мы ожидали начала посадки после регистрации. В руках Кирилла был паспорт и билет, который я несколько раз порывалась просто отнять и порвать в куски. По моим щекам снова бежали слёзы.

— Лиз, ну харэ уже. Ты мне больно делаешь своими слезами. Ты приедешь скоро на присягу. Мы побудем вместе. А пока я буду звонить, как появится возможность.

— Присяга только через месяц.

— Ну ничего, потерпим. Мы же сильные с тобой. Особенно ты. Когда бутылку с водой открыть не можешь.

Ткнула его в бок и улыбнулась сквозь грусть. Он засмеялся и снова обнял меня.

— Начинается посадка на рейс триста сорок восемь Ростов-на-Дону — Санкт-Петербург. Просьба пройти в зону посадки!

Вот и всё. Пора.