обязанностей после Третьей конференции см. Деятельность ЦБК // Известия ЦБК. 1928. № 2. С. 14–18.

255

Постановление Совета народных комиссаров РСФСР о порядке производства краеведческих работ на территории РСФСР // Известия ЦБК. 1927. № 8. С. 272–273.

256

По поводу постановления Совнаркома РСФСР «О порядке производства краеведческих работ на территории РСФСР» // Известия ЦБК. 1927. № 8. С. 273–274. На Шестой сессии Центрального бюро в январе 1926 года Павлов-Сильванский, как я уже отмечала, встал на сторону ленинградских делегатов. Возможно, к 1927 году он сломался под давлением. Не исключено, однако, что он искренне верил, что подчинение Наркомпросу поможет краеведческому движению. В конце 1920-х годов российские культурные организации стояли перед трудным выбором: каждый раз, когда они оказывались под ударом, их членам приходилось решать, идти ли на компромисс, искать ли защиты у более влиятельной государственной структуры или попытаться переждать сложившуюся ситуацию. Люди с благими намерениями часто расходились во мнениях относительно того, что представляет собой правильный курс действий.

257

Еще по поводу передачи краеведных организаций Наркомпросу // Известия ЦБК. 1927. № 9. С. 301–302. За письмом Райкова следует опровержение Павлова-Сильванского.

258

На ранних этапах культурной революции Москва часто манипулировала голосами регионов, чтобы получить рычаги воздействия на учреждения, базирующиеся в Ленинграде. Дискуссию и примеры см. в предисловии к [Академическое дело 1993: XVII].

259

Ленинградская группа ЦБК (за период январь–март 1928 года) // Известия ЦБК. 1928. № 5. С. 14. И действительно, как только власть перешла к Москве, библиографическая работа практически остановилась.

260

Там же. С. 11.

261

Ленинградская группа (Обзор работы за 1927–1928 гг. // Известия ЦБК. 1929. № 2. С. 10.

262

На самом деле в период с 1927 по 1929 год отдельные краеведы уже подвергались массовым арестам как из-за их сопротивления политике архивирования, так и по другим несвязанным обвинениям. Власти, однако, в целом сохраняли терпимое отношение к движению в течение этого периода, даже позволяя некоторым энтузиастам продолжать заниматься своим хобби, отбывая наказание в трудовых лагерях. См. [Дриалицын 1989]; Известия ЦБК. 1926. № 5. С. 139–140.

263

Святский содержался в тюрьмах и лагерях с 1930 по 1932 год, а Гревс был ненадолго арестован, а затем освобожден. См. примечания, сделанные Добкиным в книге [Анциферов 1992: 473, 499].

264

Анциферов посещал дискуссионный кружок Мейера «Воскресение» в период с 1918 по 1925 год. В последние несколько лет он приходил нечасто, постепенно теряя интерес к группе. Среди других участников были М. М. Бахтин и С. А. Аскольдов. См. [Анциферов 1992: 323, 337].

265

Академия наук окончательно перенесла свою ведущую оперативную базу в Москву в 1934 году, после того как чистки начала 1930-х годов полностью разрушили ее иллюзии независимости.

266

Еще четыре сотрудника были указаны в качестве кандидатов в члены партии [Академическое дело 1993: XIII].

267

Враждебное отношение как к процессу достижения компромисса, так и к участникам переговоров было в то время обычным явлением. Например, одна эпиграмма, популярная в академических кругах, гласила: «Академик Ольденград [Ольденбург] / Коммунистам лижет зад. / Секретарь его Молас / Коммунистам лижет фас!» Автором стихов принято считать С. Ф. Платонова. Несмотря на то что сам он придерживался умеренных взглядов и неоднократно принимал непосредственное участие в переговорах, Платонов, вполне возможно, испытывал большую горечь по поводу достигнутых компромиссов [Перченок 1991].

268

Клабуновский И. В борьбе за принципы советского краеведения // Советское краеведение. 1932. № 11–12. С. 6. Старые издания «Краеведение» и «Известия ЦБК» в 1930 году были заменены «Советским краеведением». Первоначально оно служило рупором как Центрального бюро, так и организованной осенью 1929 года секции краеведения Коммунистической академии. В 1931 году секция краеведения была преобразована в Общество краеведов-марксистов при Коммунистической академии (Комакадемии). Год спустя эта вторая организация была преобразована в Центральный научно-исследовательский институт методов краеведческой работы (ЦНИМКР). Во всех случаях осуществлять методологическое руководство ЦБК должна была марксистская организация. См. Гельгардт Р. ЦБК и Всесоюзная академия наук // Советское краеведение. 1934. № 8. С. 3–12.

269

Смидович П. Г. На путях социалистического строительства // Советское краеведение. 1930. № 1–2. С. 5.

270

Феноменов М. Что пишут в советских газетах о краеведческой работе? // Советское краеведение. 1934. № 4. С. 34.

271

Потемкин М. П. X пленум ЦБК // Советское краеведение. 1931. № 2. С. 2–4; Организованно провести краеведные конференции // Советское краеведение. 1934. № 8. С. 1. См. также трактовку этого кризиса О. В. Ионовой в ее историческом обзоре [Ионова 1961: 152].

272

О краеведении во время войны см. [Фатигарова 1991: 199–203].

273

В книге «Модели природы» Дуглас Вайнер завершает краткое описание чистки 1930–1931 годов, отмечая, что «эта политическая шумиха, хотя и была разрушительной в общем смысле, на удивление мало повлияла на фактическую политику ЦБК» [Weiner 1988: 140]. Точка зрения Вайнера, по-видимому, заключается в том, что сторонники жесткой линии в Комакадемии, которые возглавили атаку, позже сами стали жертвами обвинений в экстремизме, как часто происходило во время культурной революции, а точка зрения умеренных членов партии в конечном итоге победила. Я согласна, но думаю, что важно не упускать из виду непоправимый ущерб, нанесенный чисткой. Краеведение как самостоятельное движение было существенно подавлено. Особенно пострадала работа в области гуманитарных и общественных наук. Даже «умеренные» марксисты хотели, чтобы краеведы работали над проектами, обещавшими практическую выгоду.

274

См., например, [Ионова 1957].

275

Цит. в [Фатигарова 1991: 198].

276

Дворец в Павловске в итоге открылся в 1957 году – в том же году, когда появилась первая статья Ионовой об истории краеведческого движения. Екатерининский дворец в Пушкине открылся два года спустя [Ионова 1957: 37–72].

277

Лурье и Кобак прямо приравнивают ленинградских краеведов к московским диссидентам. Они отмечают, что в каждом городе оппозиция фокусировалась на разных проблемах: в Москве дискуссия вращалась вокруг религии и политики, в Ленинграде первостепенными были вопросы культуры. Хотя это замечание и интересно, оно несколько затушевывает тот факт, что в Москве в годы после оттепели также существовало активное краеведческое движение [Лурье, Кобак 1993: 27].

278

Анциферов был впервые арестован в 1925 году и ненадолго сослан в Новосибирск и Омск. В 1929 году он был задержан в связи с философским дискуссионным кружком Мейера и приговорен к трем годам заключения в трудовом лагере. Отсидев десять месяцев в Кеми, он был арестован во время расследования в лагере, к его сроку был добавлен год, и его перевели на Соловки. Несколько месяцев спустя его отправили обратно в Ленинград для допроса в связи с чисткой Академии наук. В 1931 году его срок был увеличен до пяти лет, и его