Впрочем, некоторые отпрыски знатных, но бедных фамилий поспешили приехать на развалины Верхата, чтобы составить свиту наместника и, кто знает, получить за верную службу пару драгоценных камушков из усыпальницы Ашух. Однако они были разочарованы. Большие пограничные территории, которые оказались во власти Хельви, доставляли куда больше проблем, чем материальных благ. Едва поднявшись с постели, впрочем, довольно твердо стоя на ногах благодаря искусному лечению Базла, Хельви начал принимать бесконечные делегации общин альвов, которые, к его немалому удивлению, жили в этих, казалось, пустых владениях. Представители горожан Верхата попросили нового наместника помощи в восстановлении города. Оказывается, части населения и впрямь удалось бежать из полыхающих домов, все погорельцы временно устроились в соседних деревнях, однако мечтали вернуться в родные места. Разумеется, Хельви, который смутно чувствовал часть собственной вины в том, что вырвавшийся из столицы и обезумевший от собственной безнаказанности Рив сжег славный город, не мог им отказать.

Юноша, который был готов к тому, что альвы не поддержат чужака, ставшего волей императора повелителем их края, был поражен, с каким почтением относятся к нему его новые подданные. Правда, после того, как он поделился этой мыслью с Базлом, он с изумлением услышал о легендах, которые ходят между жителями западных окраин об их наместнике, одна другой страшнее. Чего только не рассказывали — и что он собственными зубами откусил голову зарвавшемуся Черному колдуну и разметал по камушку усыпальницу лесной девы, в которой вздумал было укрыться поджигатель Рив. Они слишком трепещут перед тобой, чтобы сметь хоть взглядом выразить свое неудовольствие тем, что ты не альв, со смехом заявил Базл. Подобное отношение к нему подданных сначала уязвило молодого правителя. Однако вскоре он перестал задумываться о таких дурацких предметах, как причина любви или нелюбви к нему альвов — слишком много забот свалилось на его голову.

Времени для церемоний совершенно не было, так что даже традиционную клятву вассала императору Раги Второму он принес не лично, как было принято, а в письменной форме. В связи с этим приверженцы придворного этикета в Горе девяти драконов завопили, что неуч попирает законы священного Кодекса чести. Однако Раги Второй был в самом деле неглупым правителем и вовсе не настаивал на немедленной аудиенции. Возможно, он не очень-то хотел видеть принца в столице. Сури, которой удалось прислать еще прикованному к постели юноше очень нежное письмо, которое весьма способствовало скорому выздоровлению наместника, сильно скучала по своему герою. Хотя император и обещал Хельви подумать о будущем своей дочери, видно, он никак не мог примириться с ее выбором и следовал любимому правилу — довериться ходу времени, которое все расставит по своим местам.

Погруженный в эти мысли, принц в сопровождении Базла переехал мост Петушиное перо, который некоторые подхалимы из его свиты предлагали переименовать в мост Победы Хельви над Черным колдуном, чему наместник яростно воспротивился, и приблизился к месту строительства. Несколько тысяч рабочих, включая воинов из дружины нового правителя и сванов, трудились от рассвета до заката, и все равно дело шло медленно. Глава общины горожан Верхата требовал, приводя малопонятные аргументы, чтобы город был восстановлен строго в тех же границах, что и перед пожаром. В результате на то, чтобы выгрести и вывезти обгоревшие остатки домов только с одной улицы, ушел почти месяц. Остальная часть города находилась по-прежнему в ужасном состоянии. Дом Красного петуха вообще выгорел дотла. Однако ряд новеньких деревянных коттеджей, выстроенных на месте пепелища, радовали сердце Хельви больше, чем самые роскошные драгоценности, не считая, разумеется, ожерелья Онэли, с которым принц не расставался ни днем ни ночью.

Сваны, которые хоть и не могли перекидывать бревна и каменные плиты из-за физической слабости, оказались талантливыми архитекторами. Новый Верхат строился именно по их проекту, который показался Хельви самым изысканным и вместе с тем экономным. Перед сном, когда истертые за день ноги немилосердно ныли, а голова трещала от вопросов, которые предстояло решить завтра, Хельви любил развернуть чертеж будущего города и полюбоваться просторными улицами, прекрасными садами и фонтанами, которые он решил разбить по примеру императорского парка. Единственное, что печалило наместника, — город возрождался не каменным, а деревянным. Но временной фактор был слишком важен, а дерева кругом много, в то время как на разработку каменоломен в пещерах усыпальницы Ашух нужно было тратить слишком много сил и средств. Правда, некоторое количество мрамора для фундаментов новых зданий все-таки удалось добыть, да и то исключительно благодаря Вепрю, который успел не только набить карманы самоцветами в покоях лесной девы, но и прихватить вытканный на шелке план подземелий, который якобы обнаружил в сокровищнице. Гарпия, которая могла бы рассказать об этом подробнее, только фыркала. Именно алхин занимался сейчас раскопками пещер усыпальницы, под его команду были отправлены несколько десятков альвов. Как подозревал Хельви, Вепрь работал не столько ради добычи мраморных плит для нужд Верхата, сколько из желания откопать еще несколько магических артефактов из-под сводов так не вовремя рухнувших коридоров лабиринта. Как ни убивался по этому поводу охотник за сокровищами Младших, но основная часть богатств усыпальницы навсегда осталась под землей, равно как и тела Куба, Рива, Вонге и других кошмарных тварей, созданных по прихоти Стража. Хельви искренне надеялся, что с Черным колдуном покончено навсегда, именно в этом убеждал его Вонге во время их последней беседы. Да и ничто не указывало на то, что Страж мог выжить в постигшей подземелье катастрофе.

Наина, которая проводила с алхином почти все время, меняла платья каждый день и наверняка прослыла бы первой модницей при дворе нового наместника, если бы не вызывала у альвов искреннего ужаса.

Хельви зашел в небольшой шатер, в котором расположился штаб строительства. Он коротко переговорил со своими сотниками, которые вновь пожаловались на отсутствие конюшен для боевых коней, которых после окончания рабочего дня приходится вылавливать на холмах. Затем наместник принял делегацию фермеров, которые слезно просили выдать им плату за продовольствие, которым они снабжали строителей города, не золотом, а натурой — на полях, которые тоже пострадали от пожара, не хватало рабочих рук, а зима предстояла трудная, и было важно собрать весь урожай, до последнего зернышка. Потом к Хельви подошел солидный глава общины горожан Верхата, который долго и торжественно хвалил ум и здравый смысл нового наместника, а под конец попросил теплых вещей, которые хоть и были присланы из столицы специальным обозом, однако на всех погорельцев их почему-то не хватило. Юноша довольно резко посоветовал альву проверить выборных лиц, которые распределяли вещи на местах, не утаили ли они часть присланного, чем, кажется, обидел последнего.

В возникшей после этой беседы паузе принц обдумывал, кого же отправить на работы к фермерам — хотя лишних рук не было, хоть самому иди! Но решить этот вопрос наместник не успел — к нему пришли сваны. Бывшим стражникам Ашух было обещано восстановление подземного лабиринта в лесу, а до той поры им предлагалось освоить пещеры в холмах вокруг Верхата, которые были хоть и не глубоки, но многочисленны. Некоторые альвы, правда, попытались потребовать суда над служителями Черного колдуна, однако Хельви решительно пресек такие разговоры — он заявил, что сваны жили под защитой Стража, не зная о его коварных планах, и вообще — начинать сейчас еще одну войну означает обрекать на верную гибель многочисленных жителей края, в первую очередь — пострадавших от пожара в Верхате.