Хозяина дома они в гостиной не обнаружили. Должно быть, он все же нарушил данное себе совсем недавно обещание и отправился куда-нибудь пить, зная, что разборок и, возможно, тюрьмы ему теперь не миновать. Ну, что ж, он сам скроил свою судьбу, и ему можно было только посочувствовать.

Наскоро соорудив носилки из двух найденных в порослях молодой крапивы за домом жердей и дерюги непонятного происхождения, мужчины очистили от барахла место в углу сарая и завалили его тряпками, в которые предполагалось завернуть тело до прибытия властей. Как ни тянули они время при выполнении этих нехитрых действий, какие поводы для отсрочки ни выдумывали, а спускаться в подвал все же пришлось. К тошнотворному запаху разложения нельзя было привыкнуть, и все трое старались вдыхать неглубоко, борясь с приступами тошноты. Но ничего, еще несколько минут, и они будут свободны…

Однако внизу их ждала новая загадка: подойдя к двери в камеру заточения бывшей хозяйки и заглянув вовнутрь, Франтишек остолбенел – тела в комнате не было. На полосатом, покрытом пятнами вонючей жижи, матрасе осталась вмятина, однако труп исчез, словно мимолетная галлюцинация. Франта отступил назад, давая возможность поудивляться и своим спутникам. Те, так же как и он, замерли на пороге, не зная, как реагировать на случившееся.

Ушла… выдохнул битком набитый старушечьими россказнями Миро, и сделал это настолько искренне и непосредственно, что его отец и Франтишек не могли не рассмеяться, хотя у них у самих, что называется, сосало под ложечкой. Глядя на потешно-испуганное лицо этого взрослого ребенка, можно было понять, какие бурные эмоции переполняют его сейчас, и лишь желание выглядеть мужественным в глазах отца и соседа удерживает его от бегства.

Да куда ж ей податься, сынок? попытавшись предать голосу серьезности, сказал Павел. – Покойники не ходят.

Так то покойники… прошептал все еще находящийся под впечатлением Миро. – А как же милой Терезе упокоиться, ежели ни священника, ни землицы? Вот и мается ее душенька, не находя пристанища, а мы как раз открыли двери ее склепа…

Не думаешь ли ты, парень, что эта тощая замазка могла бы удержать мертвую, вздумай она выбраться? вторя суеверному Миро, съехидничал Франтишек. – Если верить маленькому Липке, то никаких проблем с этим у нее не возникало. Кстати, о том, насколько она «милая», мальчишка тебе расскажет лучше, чем я. Пойди обозрей следы от ее когтей!

Тут Франтишек поймал себя на мысли, что и сам говорит о мертвой так, словно верит, что она и в самом деле бродит по дому и творит непотребности. А в действительности…

Знаете-ка что? сменил он тему. – Я думаю, что мистики в ее исчезновении не больше, чем трезвости в ее муже. Просто Бертольд в наше отсутствие перенес тело в другое место и, возможно, спрятал.

Зачем это ему было нужно?

Ну, если он виновен в ее смерти – в чем я лично не сомневаюсь – то такое поведение выглядит совершенно логично: он понял, что мы нашли тело, и пытается замести следы. Несколько судорожно и запоздало, полагаю, так как далеко он уйти с такой ношей не мог, а поблизости от дома мы ее наверняка быстро обнаружим.

Так чего ж мы стоим?! вскричал Миро, все поступки которого сегодня были обусловлены страхом, а потому импульсивны. – Идем же и схватим его!

Взбодренные этим возгласом Франтишек и Павел очнулись от оцепенения, и мгновение спустя вся троица затопала по лестнице вон из подвала, причем Миро еще тащил за собой корявые носилки, а старших его товарищей сдерживала лишь собственная одышливая неповоротливость.

Решено было сначала обследовать богатую надворными постройками и укромными уголками усадьбу, а затем уж, если поиски во дворе не увенчаются успехом, приняться за подступающий к дому лес. Никто не верил, что убийца перенес свою полусгнившую жертву в дом, а потому обыск неуютного жилища не входил в планы сыщиков-добровольцев. Однако направившийся было к ближайшему покосившемуся сараю Миро вдруг замер неподалеку от крыльца и прислушался, призвав своих спутников к молчанию.

Что такое, парень? Ты что-то слышал? с любопытством поинтересовался Франтишек, готовя новую шутку по адресу юного, не в меру впечатлительного коллеги.

Погоди, Франта, погоди…

Но тут и до слуха скептически настроенного предводителя компании донесся не то дробный стук, не то скрежет, идущий из приоткрытой двери дома. Затем звук прекратился, но через несколько секунд послышался снова, чуть более приглушенно.

Ты закрывал дверь, когда мы выходили? спросил утративший вдруг шутливое настроение Франтишек, адресуя вопрос непонятно кому.

Вроде закрывал… Не помню точно, промямлил чувствующий себя ответственным за «техническое обеспечение» мероприятия Миро. – Ты не помнишь, отец?

Да я-то, вроде, вообще первым выходил, тоже не слишком уверенно подал голос Павел. Чего гадать, надо пойти и посмотреть.

Никто не стал с этим спорить, все трое двинулись к дому.

В просторной прихожей они не увидели ничего необычного – там и тут кучи вонючего барахла неясного предназначения, разбитая китайская ваза в углу да поднятая в воздух тяжелая пыль, вдохнув порцию которой Миро чихнул и зачем-то перекрестился. Никаких признаков спрятанного трупа, за исключением назойливого запаха гнили, которым, впрочем, пропиталась уже вся округа.

В гостиной они также ничего не обнаружили – комната выглядела именно такой, какой они ее и оставили полчаса назад. Ожидая друг от друга дальнейших предложений, Павел и Франтишек переглянулись, но тут вновь раздался стук, заставивший их вздрогнуть – всего два негромких удара, но этого хватило, чтобы понять, что звук доносится со второго этажа, где, помимо прочего, находилась спальня супругов.

Надо сказать, при подъеме на второй этаж особой давки не было, все трое проявляли неслыханную галантность, уступая друг другу дорогу и всем своим видом давая понять, что не рвутся за лаврами первопроходцев. Будь каждый из них один, то на этом расследование и окончилось бы, но все понимали, что тот, кто первым решится на отступление, будет помечен клеймом труса, и это не позволяло им поступить разумно.

Так или иначе, короткая лестница быстро кончилась и проклинающие свою дурость визитеры очутились перед тремя дверьми, две из которых были плотно закрыты, а третья стояла распахнутой. Судьба смилостивилась над храбрыми сыщиками и не заставила их гадать – уже из коридора были видны широкая двуспальная кровать, висевшие над ней две пересеченные шпаги, бюро у противоположной стены и покачивающийся в петле хозяин дома, чьи ноги, видимо, только что прекратили судорожно дергаться и выбивать о край бюро дробь, которую и услышал со двора везунчик Миро. Тело висело лицом к двери, и посетителям были видны вывалившийся язык и начавшие покрываться мутной пленкой глаза новоиспеченного мертвеца, обретшего в веревочной петле не то вечный покой, не то нескончаемые мучения. А как же! Ведь никто точно не знает, как относится провидение к убийствам родных жен, пусть даже и тронувшихся умом, и в определенных кругах принято даже думать, что скорее отрицательно… Быть может сейчас почивший Бертольд как раз дает показания в Высшем Суде, выкрикивая с забранной корявой решеткой скамьи подсудимых свои невнятные оправдания?