Я киваю:

– Тогда мы обезоружим его ребят и заставим его говорить. У тебя с этим проблем нет?

– Ни малейших, – отвечает Майк. – Давай найдем и спасем твою прекрасную даму.

* * *

Проходит еще двадцать мучительных минут, прежде чем начинают выть сирены, и всё это время я не могу перестать думать, где сейчас Гвен. А вдруг она в Уичито, вдруг «Авессалом» с самого начала дал нам верную информацию… но зачем бы им? Нет, это ложное указание. Должно быть ложным.

Однако я не могу отключить свой мозг. Гвен одна, она думает, будто я бросил и предал ее. Каждая секунда нашего ожидания измеряется в каплях крови и криках боли, и мне с трудом удается удержать свои нервы в подчинении. То, что я сижу и никуда не мчусь, воспринимается мною как предательство.

Мы ждем на углу возле скромного частного выхода без каких бы то ни было надписей и в конце концов видим огромный обтекаемый внедорожник «Мерседес», который выезжает по аппарели и паркуется. Он оборудован для перевозки инвалидного кресла, и сейчас водитель выходит, чтобы открыть заднюю дверь и опустить въездной пандус.

Мы с Майком переглядываемся, и он пожимает плечами. Шофер – чернокожий мужчина примерно того же роста и сложения, что и Майк. В этой части гаража практически нет других машин – вероятно, он предназначен только для персонала высокого ранга, – и с тех пор, как мы заняли позицию, никто сюда не входил и не выходил. Это риск. Но он того сто́ит.

После того как мы оттаскиваем оглушенного и связанного шофера за опорную стену, Майк становится возле машины в спокойной позе человека, привычного ждать. Фуражка затеняет его лицо, а опыт подсказывает мне: люди склонны видеть то, что ожидают увидеть. Шаблон, а не детали.

Когда дверь частного выхода открывается, из нее выходит целая толпа охранников – куда больше, чем мы могли бы одолеть без применения огнестрела, да и с оружием, я полагаю, шансов у нас было бы немного. Но нам это и не нужно.

Инвалидное кресло Баллантайна Риварда выкатывается из лифта на полной скорости. Сегодня он одет в темно-синий костюм с бледно-желтым галстуком, а не в удобный спортивный костюмчик. Он зол; я вижу это, осторожно выглядывая с переднего пассажирского места. Все окна «Мерседеса» затонированы дотемна, и сейчас это нам на руку. Я держу пистолет в руках, на случай если понадобится его применять. Сейчас мои нервы натянуты до предела, и я знаю, что если среди охранников обнаружится хоть один излишне бдительный, то всё пропало.

Но они не смотрят на нас. Смотрят наружу в поисках угрозы. Ривард, не обращая внимания на охрану, останавливается, разворачивает кресло и задним ходом въезжает по пандусу, проделывая это с ловкостью, свидетельствующей о большой практике. Он сидит спиной к водительскому отсеку, и я слышу, как он защелкивает какую-то систему, удерживающую кресло на месте. Майк поднимает встроенный пандус и садится на водительское место. Вряд ли Ривард удосужился даже взглянуть на него.

– Куда? – спрашивает Майк у «босса».

– Мы едем в запасной офис. Живо! – рявкает Ривард.

Люстиг кивает, как будто точно знает, о чем речь, и всё проходит без сучка без задоринки. Ривард пока еще не осознаёт, что Майк не его штатный водитель, и не подозревает о молчаливом пассажире на переднем сиденье. Я опасался, что охрана поедет рядом с нами, но они направляются к выходу в другую парковочную зону.

Выезжаем из гаража. Путь преграждает шлагбаум, но дежурный – не полицейский, пока еще нет – поднимает его, чтобы дать нам проехать. В здании все еще идет эвакуация. В офисах «Ривард-Люкс» трудится до двух тысяч человек, и теперь дорожное движение в Атланте на несколько часов окажется плотно заблокировано. «Если нас поймают сейчас, мы точно отправимся в тюрьму. Терроризм и похищение».

Пройдет некоторое время, прежде чем кто-нибудь хватится Риварда, но теперь часы тикают не только для Гвен.

Они тикают и для нас.

Не знаю, когда Ривард осознаёт, что что-то не так – может быть, когда Майк не следует по нужному маршруту, – но я смотрю в зеркало заднего вида и вижу, что он достает из кармана телефон. Приставляю к его затылку пистолет и приказываю:

– Бросьте. Немедленно.

Телефон ударяется о пол и с лязгом отлетает к задней двери. Несколько секунд Ривард молчит. Но когда он наконец заговаривает, в голосе его не слышится ни малейшего страха.

– Мистер Кейд… Полагаю, мне следовало ожидать, что вы вернетесь. Я просто полагал, что вы предпримете нечто более традиционное.

– Рад, что разочаровал вас, – отвечаю я. – Где она?

– Жена Мэлвина Ройяла?

– Гвен.

– Вы имеете в виду Джину? Она всегда будет в первую очередь его женой. Вы, несомненно, должны были осознать это.

Я чувствую, как напрягаются мои мышцы, и мне приходится приложить немало усилий, чтобы расслабиться.

– Вы действительно хотите получить пулю в затылок? – спрашиваю я его. – Потому что мне очень хочется всадить ее в вас.

– А вам не хочется объяснить, почему вы взяли меня в заложники?

– Вы скажете мне, куда «Авессалом» увез Гвен.

– Понятия не имею. – Этот густой, тягучий луизианский акцент сейчас кажется насмешкой. Я никогда прежде не хотел ударить старика рукоятью пистолета, но сейчас это желание чрезвычайно сильно. – Откуда бы мне это знать?

– Сэм? – Голос у Майка тихий, но напряженный. – Успокойся, приятель. Куда едем?

– Туда, где он оставил Родни Сойера, – отвечаю я. – Самое место.

Ривард больше ничего не говорит. Быть может, он прикидывает, какие рычаги нажать на этот раз, но не находит подходящих. Я все так же держу пистолет возле его головы и приказываю ему поднять руки. Он старик, руки его дрожат, и чем дольше мы едем, тем сильнее делается дрожь. Отлично. Я хочу, чтобы он чувствовал усталость и страх.

Мы паркуемся в темном переулке между двумя складами. Квартал заброшен и пуст. Единственные его обитатели – крысы и голуби.

Пока Майк, в свою очередь, держит Риварда на прицеле, я открываю заднюю дверь «Мерседеса», поднимаю его телефон и вынимаю аккумулятор. Не исключаю возможность, что у такого богатого человека телефон может работать на запасном аккумуляторе, поэтому нахожу кирпич и разбиваю телефон на куски, а обломки топлю в мутной луже. Этот акт разрушения оказывается неожиданно приятным.

Залезаю в пассажирский отсек «Мерседеса» и опускаюсь на колени, чтобы находиться на одном уровне с Ривардом. Он внимательно смотрит на меня – и меняется в лице. Оно становится напряженным, и на миг под кожей четко обрисовывается череп, а в глазах вспыхивает адское пламя.

– За это вы надолго отправитесь в тюрьму, – говорит Ривард. – А я по-прежнему буду на свободе. И вы это знаете.

– Я знаю, что, если вы не скажете мне то, что я хочу знать, вы умрете здесь, – отвечаю я. И готов ответить за каждое слово. Я уже зашел слишком далеко, чтобы отступать.