По идее, когда насекомое самостоятельно передвигается куда-либо, оно должно предупреждать свою программу-симулятор об этом движении, иначе ему пришлось бы компенсировать свои собственные движения перемещениями в противоположную сторону — и на что это было бы похоже? Подобные соображения побудили двух искусных немцев, Эриха фон Хольста и Хорста Миттельштедта, провести дьявольски хитроумный опыт. Если вам когда-нибудь доводилось наблюдать за мухой, которая умывается передними лапками, то вы знаете, что мухи способны поворачивать свою голову как угодно — хоть полностью вверх тормашками. Фон Хольсту и Миттельштедту удалось зафиксировать клеем мушиную голову в перевернутом положении. Вы, конечно, уже догадываетесь о последствиях. Обычно, когда муха поворачивается, модель в ее головном мозге бывает извещена о том, что и от видимой картины мира следует ожидать соответствующего поворота. Но несчастная муха с перевернутой головой, едва тронувшись с места, получает информацию, указывающую на то, что мир повернулся в направлении, противоположном ожидаемому. Чтобы исправить это недоразумение, мушиные ноги продолжают двигаться все в ту же сторону. Это еще сильнее сдвигает видимую мухой картину мира «не туда». Все заканчивается тем, что муха вертится как волчок со все возрастающей скоростью — ну, до определенного предела, разумеется.

Тот же Эрих фон Хольст высказал мысль, что похожее затруднение должны будем испытывать и мы, если подавлять наши произвольные попытки повернуть глаза в ту или иную сторону — скажем, вызвав медикаментозный паралич глазодвигательных мышц. В норме, когда вы отдаете своим глазам приказ повернуться вправо, изображения на вашей сетчатке сообщают вам о своем перемещении влево. Однако если глазодвигательные мышцы парализованы, то видимая вами модель мира должна повернуться вправо, предвосхищая перемещение изображений на сетчатке, которому не суждено осуществиться. Теперь давайте предоставим слово самому фон Хольсту, процитировав его работу «Физиология поведения животных и человека» (1973 г.)[66]:

Мы настолько привыкли жить в виртуальном мире, который так великолепно синхронизирован с миром реальным, что не отдаем себе отчета в том, что это симулятор. Чтобы подвести нас к пониманию истины, требуются хорошо продуманные опыты вроде тех, что ставил фон Хольст вместе со своими соавторами.

Но у этой медали есть и оборотная сторона. Мозг, хорошо умеющий выстраивать воображаемые модели, почти неизбежно подвергается опасности самообмана. Сколь многие из нас в детстве, лежа в постели, испытывали ужас, оттого что думали, будто в окно нашей спальни заглядывает привидение или чудовище, которое на поверку оказывалось игрой теней. Мы уже обсуждали то, с каким упорством моделирующее программное обеспечение нашего головного мозга сооружает выпуклое лицо из вогнутого. С неменьшим упорством оно будет создавать и лицо призрака из залитых лунным светом складок белой занавески.

Каждую ночь в течение всей нашей жизни нам снятся сны. Наши программы-симуляторы воздвигают целые несуществующие миры: людей, животных и места, которых никогда не было и, возможно, не могло быть. Во время сна мы принимаем эти фальшивки за реальность. Да и как может быть иначе, если и саму реальность мы познаем точно так же — через имитационные модели? Наше программное обеспечение порой обманывает нас и когда мы бодрствуем. Иллюзии наподобие фокуса с обратной стороной маски сами по себе безобидны, и нам понятно, как они возникают. Однако, когда мы находимся под действием наркотиков, или температурим, или изнурены постом, наше занимающееся имитацией реальности программное обеспечение способно порождать галлюцинации. На протяжении всей истории человечества у людей случались видения ангелов, святых и богов, выглядевших совершенно как настоящие. Само собой, они и должны были выглядеть настоящими. Это всё модели, собранные программами-симуляторами при помощи тех же самых приемов, какие используются этими программами, чтобы показывать нам непрерывно обновляемую картину реальности. Нет ничего удивительного в том, что влияние этих видений оказалось так велико. Нет ничего удивительного в том, что они меняли жизнь народов. Поэтому, когда нам рассказывают, как у кого-то было видение, кого-то посетил архангел или кто-то слышал голоса у себя в голове, следует поостеречься принимать это за чистую монету. Помните о том, что наши головы начинены мощными и гиперреалистическими симуляционными программами, которые способны в два счета сотворить призрак, дракона, пресвятую деву и даже плод во чреве ее. Для программного обеспечения такой степени сложности это детские забавы.

Небольшое предостережение. Аналогия с виртуальной реальностью привлекательна и во многих отношениях уместна. Но с ней есть риск впасть в заблуждение — будто в мозге имеется «человечек» или «гомункулус», который смотрит виртуальное шоу. Как заметили некоторые философы, в том числе Дэниел Деннет, если вы полагаете, что глаз подключен к мозгу таким образом, что любые изображения, попадающие на сетчатку, непрерывно передаются на находящийся где-то в недрах мозга крохотный киноэкран, то вы не объясняете ровным счетом ничего. Кто смотрит на экран? Этот новый вопрос ничуть не мельче исходного, на который вы, как вам казалось, ответили. С таким же успехом вы могли бы предположить, что «человечек» смотрит непосредственно на сетчатку, а это уж явно не решило бы никаких вопросов. Та же самая проблема возникает и в случае, если понимать аналогию с виртуальной реальностью буквально и представлять себе, как некто, заключенный внутри нашего черепа, «живет» в виртуальном мире.

Проблемы субъективного сознания являются, по-видимому, самыми трудными во всей философии, и их решение находится далеко за пределами моих амбиций. Мысль, которую я хочу высказать, куда более скромна. Она состоит в том, что представителю любого вида животных в любой ситуации необходимо обрабатывать информацию об окружающем мире наилучшим образом, для того чтобы действовать. «Создание модели мира в голове» — удобный способ описывать то, как это происходит, а сравнение с технологией виртуальной реальности особенно удачно по отношению к людям. Как-то мне уже приходилось высказывать доводы в пользу того, что модель окружающего мира, используемая летучей мышью, по всей вероятности, похожа на модель, используемую ласточкой, несмотря на то что одна подключена к реальности через уши, а другая — через глаза. Головной мозг моделирует свой мир так, чтобы действовать в этом мире было максимально удобно. Раз действия ласточек, ведущих дневной образ жизни, и летучих мышей, ведущих ночной образ жизни, одинаковы — маневрирование на высокой скорости в трех измерениях, избегание твердых препятствий и ловля насекомых на лету, — то и используемые ими модели должны быть сходными. Я не постулирую наличия у них в голове «маленькой летучей мыши» или «маленькой ласточки», которые смотрят на демонстрируемую им модель. Просто при помощи такой модели каким-то образом осуществляется контроль за мускулатурой крыльев, а дальше этого я не заглядываю.