– Кто знает? – пожал плечами я. – Впрочем, два пророчества – это лишь то, о чём известно. Возможно, у сторонников Мордреда есть и свой вариант «Мерлиновской рукописи». Во всяком случае, ясно одно: как бы ни сложились пергаменты, Британия не останется без короля. А будет это Ллевелин, Мордред или же кто иной, – я покачал головой, – всем им известна история про тирана, его слугу и ощипанного петуха.

– Так не должно быть, – печально вздохнул недавний овидд и замолчал, глядя в костёр, очевидно, ожидая, что языки пламени поведают ему нечто такое, о чём не способен сказать язык человеческий.

– Ложись-ка лучше спать, – посоветовал я парнишке. – Сейчас покараулю я, потом Лис, предутренняя смена твоя. Рейнар, ты тоже не засиживайся. Всем надо отдохнуть.

* * *

Рассветные лучи золотили листья деревьев, всё больше и больше вбиравших в себя это золото, чтобы примерно через месяц окончательно сменить на него свой нынешний зелёный наряд.

– Вставайте, сэр Торвальд, вставайте, энц Рейнар, – старательный оруженосец осторожно тряс нас за плечи, добиваясь пробуждения старших соратников.

Я приоткрыл глаза, глядя на белесую поволоку угольев на месте кострища. Бр-р, холод пробирал до костей, сырой осенний холод, со временем скрючивающий дугой самые несгибаемые спины.

– Чёртова работа! – пробормотал я, подхватываясь с импровизированной циновки из сложенных крест-накрест тонких веток, служившей нам лежанкой. – Лис, подъём! Пора отправляться к Эмерику.

– Только сон приблизит нас к увольнению в запас, – пробурчал, не размыкая глаз, мой напарник. – Капитан, что ты суетишься? У него сейчас наверняка утренний аллах акбар.

– Ничего-ничего, – обнадёжил я друга. – Вставай, пока доедем, он уже как раз отмолится. Глядишь, к трапезе поспеем.

Слова о завтраке заставили Рейнара открыть глаза и приподняться на локте.

– Твоя правда. Хотя, должен тебе заметить, то, шо здесь называется едой, в приличном обществе вообще никак не называется.

Собравшись и привычно замаскировав следы своего пребывания, мы вновь отправились к строящемуся монастырю в надежде услышать окончательное решение примаса Британии. Убедили ли его мои слова, или же он просто держал паузу, чтобы его отказ звучал как можно более эффектно, говоря по чести, оставалось лишь догадываться. И несмотря на то что непосредственно к выполнению нашего прямого задания ответ архиепископа не имел ни малейшего отношения, я всё равно волновался в ожидании встречи. Конечно, скажи сейчас Эмерик нет, и мы бы вернулись в Кэрфортин, разводя руками, ибо то, что не получилось у нас, вряд ли бы вышло у кого-нибудь другого. Видит бог, я не привык проигрывать, и к тому же с истинно английской скрупулёзностью норовил устроить всё так, чтобы впоследствии не задавать себе вопроса, почему я не сделал то или это.

– Слышь, Капитан, у нас что, сегодня воскресенье? – остроглазый Лис, приподнявшись в стременах, начал пристально вглядываться в монастырскую ограду.

– Н-нет, по-моему, среда, – выходя из раздумий, ответил я.

– Шо-то тут не так. – Лис настороженно огляделся по сторонам.

– Ты о чём?

– Мы уже достаточно близко, стук копыт наверняка в хижине слышен, а Бэдивера нет. Насколько я помню, он всё норовил выскочить с шестом наперевес навстречу гостям. Опять же, ясный день, молитва часа третьего[37]окончилась, а строительство стоит. Что-то тут неладно.

Мы подъезжали всё ближе и ближе, но от лесной молельни за исключением шороха листвы, раскачиваемой ветром, не доносилось ни единого звука.

– Чёрт! – выругался Лис. – Капитан, смотри, кровь! Я готов поклясться, это кровь! – Лис свесился вбок, касаясь рукой примятой травы. – Смотри, ещё свежая. И вон кровь… похоже, здесь тянули тело…

– Быстрее! – скомандовал я. – Быстрее к Эмерику!

– Дьявольщина!

Картина, увиденная нами по ту сторону монастырской изгороди, исторгла из нас богохульство, мало совместимое со святостью этого места. Но, похоже, тех, кто прибыл сюда раньше нас, особый статус монастырской земли не волновал ни в малейшей мере.

Посреди двора, уткнувшись лицом в одно из торчавших брёвен, в неестественно вывернутой позе лежал Бэдивер, одной рукой охватывая вбитый в землю столб, в другой сжимая топор, которым в последнее время он валил деревья и обтёсывал брёвна. На рыцаре не было ничего, кроме лоскута, прикрывающего чресла, и оттого кровь, всё ещё струящаяся из многочисленных ран, окрашивала тело в багрово-алый цвет, делая его ещё более ужасным.

– Блин, опять встреча на лесной дороге! – Лис спрыгнул с коня, обнажая один из своих мечей.

– Осторожно, здесь может быть засада, – окликнул его я.

– Ладно, если что, прикроешь! – отмахнулся от меня Рейнар, кружа по двору подобно ищейке, почуявшей след. – Однако, здесь была неслабая драка. Топор Бэдивера в крови, вон на стене кровь, вон ещё… Опять же, кого-то отсюда тащили волоком.

– Годвин, – скомандовал я, – посмотри, что там в хижине.

Юноша метнулся к приоткрытой двери лачуги.

– Никого, милорд.

– Вот так-так! – пробормотал я.

– Никак, Мордред таки добрался до этого схрона, – кинул Лис, прикладывая два пальца к горлу Бэдивера. – Мёртв. Но ещё тёплый.

– А может, и Красные Шапки, – предположил я.

– Ага, – процедил Рейнар, – новая порода: Красные Шапки, разъезжающие на подкованных лошадях. Посмотри по сторонам, трава возле изгороди вытоптана и подъедена, как будто небольшой табун пасся.

– Прости, Бэдивер, – произнёс я, – хоронить тебя некогда. Но отомстить за тебя мы отомстим.

– В погоню? – вскакивая в седло, спросил Лис.

– Обязательно.

– Их там, пожалуй, до десятка будет.

– Тем хуже для них. Тем более что Эмерика здесь нет, а значит, они его утащили с собой. Н-но! – я пришпорил Мавра. – Помогай, родимый!

Делай, что можешь, с тем, что имеешь, там, где ты есть!

Теодор Рузвельт

Кони рванули вперёд по тропе, уже всё больше обретавшей вид хоженного пути, взмётывая из-под копыт комья земли.

– Метров через двести придержи коня! – крикнул Лис. – Там тропа идёт по краю болота через камыши. Как бы не застрять. Там довольно топко.

Лис знал, о чём говорил. В этом самом месте, чуть меньше трёх недель тому назад, в этих самых камышах он обстреливал неизвестного конкурента, охотившегося за Мерлинским пергаментом. Длинная коса рогоза с протоптанной в ней узкой тропкой была не только местом, неприятным для переправы из-за хлюпающей под ногами грязной жижи, но и весьма удачной позицией для устройства засады. Впрочем, последнее было маловероятно: откуда бы похитителям было знать, что мы идём по их следу, да и вообще о нашем присутствии в этих краях. Ежели, конечно, преосвященный Эмерик не грозил негодяям скорой и верной расправой в нашем лице.