и временно рассредоточенного характера последствий. Как показывает Никсон, постепенное ухудшение экологической обстановки и сокращение доступа местных сообществ к ресурсам побудили активистов экологических движений к драматическому выражению скрытых экологических и социальных кризисов, с которыми сталкиваются такие группы населения. В последние годы ученые неоднократно обращали внимание на то, как государственные или частные инициативы "развития" приводят к деградации окружающей среды и социальному неравенству, принося здоровье, землю или воду местных сообществ в жертву более широким интересам глобального капитала или централизованного политического контроля. Всякий раз, когда такие инициативы осуществляются без ведома или согласия тех, кого они затрагивают, их все чаще рассматривают как форму экологического насилия (неважно, "медленного" или иного).

Медленное насилие" проявляется во множестве форм. История добычи полезных ископаемых и нефти дает более чем достаточно примеров. За последнее столетие тысячи сельских общин по всему миру вынуждены были жить с вредными побочными продуктами горнодобывающих предприятий, а многие из них еще долгое время после закрытия шахт сталкивались с их токсичным наследием. В США заброшенные шахты до сих пор сбрасывают около 50 млн. галлонов загрязненной воды в день, что приводит к загрязнению близлежащих источников грунтовых и поверхностных вод повышенным содержанием тяжелых металлов. В Китае бум добычи редкоземельных металлов привел к тому, что на большей части юго-восточной провинции Цзянси ландшафт опустел и покрылся токсичными хвостохранилищами, а во внутренней Монголии отходы из еще более крупных карьеров в Баян-Обо просачиваются в окрестные водотоки, отравляя местных жителей и животных. 8 Уровень загрязнения во многих развивающихся странах, где регулирование часто бывает неэффективным или не соблюдается, еще выше. В Габоне радиоактивные отходы отравляли почву, воду и человеческие тела на многие километры вокруг уранового рудника Франсвиль, который к 1975 году сбросил около 2 млн. тонн прямо в местные реки. Загрязнение от свинцово-цинкового рудника Кабве в Замбии, который работал практически без регулирования с 1902 по 1994 год, привело к тому, что уровень свинца в крови местных детей в десять раз превышал рекомендуемый максимум. Список примеров можно продолжать долго.

Для многих людей, живущих в таких местах, обнаружение под ногами нефти или полезных ископаемых стало скорее бедой, чем благословением. Вместо того чтобы получать выгоду от богатств, извлеченных из недр земли, они оказываются жертвами "ресурсного проклятия". Суть этой теории, получившей широкое распространение в 1990-е годы, заключается в том, что чем больше государство зависит от одного богатого минерального ресурса, тем больше вероятность того, что оно будет коррумпированным, недемократичным и милитаристским. Как и все социальные теории, это обобщение не везде одинаково применимо; в конце концов, некоторые богатые ресурсами страны обладают образцовыми показателями развития и демократии (Норвегия, Канада). Но во многих странах мира картина поразительна. В качестве примера можно привести нефтяную отрасль Анголы, где коррупция и непрозрачные платежи принесли огромные прибыли транснациональным нефтяным компаниям и позволили политической элите прикарманить значительную часть доходов для себя. Основной объем добычи нефти в Анголе приходится на обширные месторождения у побережья Кабинды - небольшого эксклава, отделенного от остальной части страны узкой полоской Демократической Республики Конго. Несмотря на огромные нефтяные богатства, Кабинда остается одной из беднейших провинций Анголы, и ее жители практически ничего не получают от добычи нефти, кроме сокращения запасов местной рыбы и загрязнения окружающей среды в результате бурения. Более того, напряженность вокруг нефтяных доходов лишь подогревает сепаратистскую борьбу, которая тлеет в Кабинде с 1960-х гг. Для таких проклятых обществ, как Кабинда, "удар по полезным ископаемым, хотя и не столь эффектный, как ракетный, часто оказывается более разрушительным в долгосрочной перспективе, принося с собой экологические разрушения, отторжение территорий, политические репрессии и массовые убийства со стороны государственных сил, выполняющих двойную функцию - сил безопасности неподвластных нефтяных транснациональных корпораций или картелей".

История модернизации сельского хозяйства стала еще одним серьезным источником замедленного разрушения земли и людей. Хотя распространение индустриальных методов ведения сельского хозяйства в развивающихся странах в 1950-1960-х гг. в целом считается заслугой предотвращения мирового продовольственного кризиса, долгосрочные проблемы, связанные с ними, многочисленны (деградация почв, зависимость от ископаемого топлива, нерациональное использование водных ресурсов, утрата биоразнообразия и уничтожение популяций диких животных). Наиболее актуальным для темы насилия над человеком является использование химических удобрений и особенно пестицидов, которые, по данным Всемирной организации здравоохранения, к концу 1980-х годов вызывали около 1 млн. случаев отравления и около 20 тыс. смертей в год, в основном из-за длительного воздействия вредных веществ. В то время как богатые промышленные страны использовали около 80% всех пестицидов в мире, большинство отравлений и смертей происходило в развивающихся странах, где стандарты безопасности были низкими, а рекомендации производителей по применению часто игнорировались (отчасти потому, что пользователи не могли их прочитать). Как подчеркивает Ангус Райт в своем язвительном обвинении "зеленой революции" в Мексике, многие случаи смерти были связаны с корпоративными фермами, выращивающими урожай для северных рынков, где бедным сельскохозяйственным рабочим практически не выдавали защитных средств, чтобы защитить их от химических веществ, распыляемых вокруг них. Руководители ферм стремились скорее снизить затраты, чем обеспечить благополучие своих работников, а производители продолжали активно рекламировать свою продукцию, не обращая внимания на то, как она будет использоваться после продажи. В долгосрочной перспективе к бедным работникам относились не более чем к одноразовым трупам. Смерть таких работников ферм, как Рамон Гонсалес, одноименная жертва в рассказе Райта, иллюстрирует, что обычное небрежное отношение к обездоленным группам населения представляет собой форму физического насилия, глубоко укоренившуюся в структурах социального неравенства и экологической несправедливости.

Иногда такие ползучие экологические и медицинские кризисы производили глубокое впечатление на общественное сознание, особенно когда они представляли угрозу в более богатых и/или демократически ответственных странах. Когда в 1962 г. Рейчел Карсон опубликовала книгу "Безмолвная весна", она потрясла читателей, продемонстрировав масштабы загрязнения окружающей среды в результате широкого применения современных пестицидов, агрохимикатов и других промышленных соединений. Как следовало из названия, птицы были пресловутыми канарейками в угольной шахте: популяции некоторых видов птиц резко сокращались из-за воздействия ДДТ на состав скорлупы яиц, а тот факт, что среди них был национальный символ США (лысый орел), значительно усилил популярность книги. Однако то, что сделало книгу столь убедительной в то время и сыграло основополагающую роль в становлении современного экологического движения, - это то, как она разрушила барьеры между человеком и остальной природой, показав, как эти токсины проникают во всю сеть биофизического мира, включая человеческий организм. Короче говоря, идея заключалась в том, что то, что плохо для природы, в конечном итоге плохо и для человека. Уничтожение вредителей, удвоение урожайности или облегчение домашней работы