– Будешь тушенку с гречкой? Будешь, конечно, ты же голодный… Так знаешь, почему расстались?

– Нет… – Фрегат оглядел противоположный угол, откуда тянуло сыростью, и обнаружил, что там прежний жилец умудрился установить душ, отделив его от основного помещения деревянной перегородкой.

– Он сказал, что я шлюха. Да-да, так и сказал. Оказывается, сталкер Бубен, с которым я встречалась до него, что-то там наболтал, и он… – Вика шарахнула ложкой по сковороде. – Да пошел он! Я же думала, что он погиб. Все говорили, что нашли его тело на границе с Могильником, я и решила, что всё, кончился бравый «леший» по прозвищу Юргенс. Потом оказалось, что он живой, и вот… Живёт, тварь такая, совсем рядом!

Она заплакала. Беззвучно, лишь катились слёзы по измазанному грязью лицу.

– Я знаю, чем тебя развеселить, – улыбнулся Фрегат.

Вика недовольно глянула на него.

– Тут есть душ. Посмотри…

Перекрыв вентиль на газовом баллоне, девушка подошла к завешанному целлофаном чулану в противоположном углу. Там было темно, и они с Фрегатом не сразу разглядели сливное отверстие в полу, среди почерневших досок.

– Снаружи бак. Наверное, туда наливается дождевая вода… Она может быть заражена…

Вика горько усмехнулась:

– Да пофиг. Скажи только, оттуда, снизу, ничто меня не ухватит?

Фрегат заглянул в сливное отверстие, пожал плечами.

– И снова – пофиг, – услышал он за спиной голос Вики. – Из жуткой передряги выбралась, теперь многое кажется не таким пугающим.

Когда он обернулся, девушка стояла посреди комнаты – обнаженная, светловолосая, белокожая. Грязная одежда комковатой кучей валялась у её стройных, в лиловых синяках, ног. Ещё вчера он грубо насиловал Вику, пользуясь безнаказанностью, и не видел в ней особой красоты и притягательности. Сейчас же смотрел на неё, как на тоненькую свечку, боялся дышать.

– Найди мне что-нибудь переодеться, – улыбнулась она и шагнула в пахнущую сыростью душевую.

Скрипнул вентиль, зашумела вода. Фрегат стоял над сваленными у входа вещами и думал, что слово «переодеться» прозвучало из уст Вики совсем по-домашнему. Он бы хотел почаще слышать «домашние» слова.

– Вода тёплая, – высунулась из душевой девушка, – она как-то греется?

– Скорее всего, это из-за близости аномалии, – предположил Фрегат. – У тебя там мыло или что-то вроде этого осталось?

– Да, тут и мыло, и шампунь есть… Странно, зачем, уходя, оставлять столько вещей.

– Чтобы вернуться, – Фрегат отыскал среди одежды бывшего хозяина чистую, упакованную в пакет футболку, полотенце, замотанный в целлофан тёплый свитер и положил на пол рядом с душевой.

– Интересно, нам хватит воды на двоих? – вдруг спросила Вика, а потом позвала:

– Иди ко мне.

И всё стало не важно: Зона, сталкеры, Иванов… Лишь они двое, осыпающие друг друга поцелуями, жаркий шепот Вики, прерывистое, частое дыхание и стон. Так стонала лесная птица этой ночью. Так шептал ветер Зоны.

Позже они лежали на застеленном тряпками топчане, пахнущие мылом и жизнью. Вика доверчиво положила голову на грудь Фрегата и задремала. Он не спал. Лёжа на спине, думал, что её поведение вполне объяснимо – какой-то там синдром, когда жертва влюбляется в насильника. Наконец, девушка проснулась, тихо спросила:

– Тебе никогда не казалось, что ты не умеешь любить? Живёшь, встречаешь разных людей и принимаешь их чувства и свои собственные за любовь, а потом оказывается, что это и не любовь вовсе…

– Мне часто кажется, что я не умею жить, – в тон ей отозвался Фрегат.

– А как тебя зовут? Прости, глупый вопрос, но…

– Алексей.

– А меня – Вика… Но ты, наверное, знаешь. Не Белка, не «дурёха», не «эй, ты».

– Хорошее имя, – сталкер улыбнулся.

– Как думаешь, у нас может что-то получиться?

…И всё же она была наивной девчонкой. Горькая юность, такие же горькие годы в Зоне и рядом с Ивановым. Вике подумалось, что Фрегат – именно тот человек, что предназначен ей свыше. Ведь не случайно судьба привела их в эту старую церковь. Не случайно! Вику пугало, что, возможно, это опять не любовь, просто она, сама того не понимая, ищет самого сильного мужчину и хочет быть с ним. Юргенс был сильным, и она преданно заглядывала ему в глаза. Иванов, словно карты, тасовал судьбы тысяч людей, выдёргивая из общей колоды и отбрасывая в отбой. И рядом с этим чудовищем была верная Белка. А теперь?

– Я убил Инквизитора и Грызуна, – разлепив пересохшие губы, сообщил Фрегат.

– А я принесла в научный лагерь артефакт, который убил сталкера.

– Я добил своего друга, когда того ранили военные.

– А я принесла сборку в один из домов Надеждинска, и живущая там женщина убила своего мужа, а потом и себя.

– Я…

– И ты, и я! – Вика вскочила на ноги.

В тёплом свитере на голое тело она выглядела совершенно беззащитно и оттого ещё более притягательно.

– Пойми, мы оба наломали дров. Но надо жить дальше! Эти, – она указала на заколоченный досками иконостас, – говорили, что можно искупить грехи. Может, нам убить Иванова, это чудовище, и так искупить грехи? – девушка тут же спохватилась, закрыла себе рот ладонями. – Нет-нет-нет! Что я говорю? Даже не думай об этом… Тебе нельзя видеться с Ивановым, он тебя убьёт… Лёша, скажи хоть что-нибудь!..

Фрегат молчал, глядя на Вику, по злой иронии судьбы родившуюся не в той семье, воспитанную не так и пустившую свою жизнь под откос. А ведь она хорошая. Настоящая. Но где-то на том свете с неё спросят за двоих убитых, а может, и за группу Монгола тоже. Правда, она будет спрашивать с себя за каждого всю оставшуюся жизнь. Будет просыпаться по ночам, когда во сне убившая мужа женщина спросит: «За что?», и Вика не найдёт ответ.

– Меня давно не называли Лёшей, – прошептал он, поднялся с неудобного топчана и обнял девушку, – я не знаю, получится ли у нас что-то, сможем ли мы уйти от Зоны и самих себя, сможем ли забыть всё, что случилось. Но надо стараться. Согласна?

Вика закивала:

– Судьба дала нам вто…

«Второй шанс», – хотела она сказать, но громкий стук в дверь прервал её на полуслове.

– Кто там у нас? – послышался из-за двери властный мужской голос. – Отпирайте, иначе вышибем дверь! Что, в чужом доме крепко спится и сладко естся?

Вика вцепилась острыми пальцами в предплечья Фрегата:

– Не открывай… Я тебя прошу, Лёша, не надо. Нас убьют. Тебя убьют. Я знаю. Зона не прощает тех, кто хочет измениться. Это всё Зона…

Фрегат поцеловал её в губы, указал в угол:

– Бери пистолет и прячься там.

Сам же схватил автомат и, как был, в растянутой тельняшке и чужих штанах, пошел к двери.