большинства. Со взрослыми уже ничего не поделать, а вот их дети могут стать совершенно новой частью их общества: они будут думать по-другому, думать лучше, а также владеть счётом и письмом, что позволит сделать их ценными звеньями нарождающейся готической бюрократии.

Но процесс этот ещё даже толком не начат, потому что жалкие сотни добровольно пошедших на учёбу детей, обучаемых парой десятков грамотных римлян — это ничто. Нужно стократно больше, потому что с римскими администраторами Эйрих собирался кончать, ведь они продолжают жить по-старому и слишком хорошо знают, как делать дела в местных условиях.

— Сын, — подошёл к Эйриху Зевта.

— Отец, — встал тот с раскладного стула.

— Мне доложили, что римляне махали белым флажком, хотели устроить переговоры, — сообщил консул. — А ты это проигнорировал. Почему?

— О чём нам с ними говорить? — усмехнулся Эйрих. — Сейчас они будут дерзить, что-то требовать, угрожать, но стоит им получить пару проломов в стене…

— Может, хотят сдать город без боя? — предположил Зевта. — Или откупиться?

— Я буду узнавать это только после того, как они перестанут чувствовать себя в безопасности за этими крепкими на вид стенами, — ответил на это Эйрих. — Слишком много времени это не займёт, поэтому успеем ещё поговорить.

— Я тебя понял, сын, — улыбнулся первый консул. — Я догадывался, что ты игнорируешь римлян не просто так, но сенаторы недоумевают.

— Что же они не вызвали меня к себе? — недоуменно вопросил Эйрих.

— Я сказал, что негоже отвлекать тебя от подготовки к осаде и сомневаться в твоих действия, но пообещал, что выясню все обстоятельства, — ответил Зевта. — Можешь не думать о них.

— Дело осталось за малым, — усмехнулся Эйрих.

Непосредственно перед прибытием основного войска, разведчики занимались начертанием кроки, (2) благодаря которым Эйрих точно знал схему городской стены и, опираясь на это знание, планировал осаду.

Войска готов оцепили город со всех сторон, Эйрих отправил воинов даже на противоположный берег реки Атезис, где наблюдалась пара десятков домов и несколько пригородных поместий. Римлян там не обнаружилось, впрочем, как и трофеев.

Город взят в блокаду, река заблокирована отрядами конных лучников, которые будут расстреливать любые суда огненными стрелами, поэтому никакого сообщения с остальным миром у Вероны не будет. Гонорий очень скоро узнает, что её взяли в осаду, но сделать с этим ничего не сможет, потому что войска у него нет, вообще никакого.

Остаток дня Эйрих провёл за подготовительной суетой, преимущественно за приведением к бою манджаников. Инженеры справились бы и без него, но Эйриху хотелось, чтобы всё точно прошло без сучка и задоринки.

Это были новые механизмы, лучше тех, что Эйрих применял против гуннов. Настрел позволил сделать выводы о слабых местах конструкции, которые были усилены бронзовыми пластинами, а ещё они увеличили массу свинцовых плит в противовесе, потому что уменьшение их массы, для более точного контроля дистанции метания, себя не оправдало. Разброс падения снарядов был настолько высок, что массу противовеса можно прибавлять и убавлять половинами таланта, а не минами. Недочёт это был лично Эйриха, потому что он слишком много думал, тогда как остальные инженеры о таком даже не задумывались.

Расстояние до стен было измерено Эйрихом уже давно, по кроки, переданным разведчиками, поэтому он заранее знал, куда лучше поставить машины, чтобы достать наиболее уязвимые места римских стен.

На самом деле, они ещё не испытывали манджаники против настоящих крепостных стен, но Эйрих уже видел их мощь в своей прошлой жизни. Пришёл час продемонстрировать их действие римлянам и готам.

Ночью бить по стенам не стали, хоть ничего и не мешало, ведь в прицеле они были уверены. Причиной этого послужило отсутствие острой необходимости спешить, а также необходимость наглядности. Римляне должны видеть, как их стену рушат готские осадные машины. Обстрел терпит до рассвета.

Утром, с первыми лучами весеннего Солнца, Эйрих проснулся в отличном расположении духа, оделся и пошёл к позициям осадных машин.

Караулы римлян не спали, внимательно отслеживая любую активность в осадном лагере, поэтому вслед за оживлением в лагере, возникло оживление и на стенах.

— Заряжайте камни, — дал Эйрих распоряжение инженерам, лёгшим вчера под конец вечера.

Выспавшиеся и довольные инженеры, уже официально выделенные в осадную когорту готического легиона, приступили к своей нелёгкой работе, состоящей из повторяющихся действий, самое тяжёлое из которых — тягать весящие по два таланта камни.

Изначально Эйрих хотел сделать большой манджаник, способный метать камни весом в два с половиной таланта, а то и целых три, но передумал, потому что это зрелищно, но неэффективно, ведь перезаряжать такой будет тяжело и долго, а разрушительное действие не сильно лучше, чем у обычных манджаников.

— Готов!

— Готов!

— Готов!

Эйрих прошёл рядом с каждым механизмом, удовлетворился увиденным, после чего взмахнул саблей.

Щёлкнули рванувшие верёвки, после чего противовесы рухнули в исходное положение. Лукошки дёрнуло по закономерной траектории, камни устремились к конечной цели, а рычаг остался «танцевать» под остаточным действием противовеса.

Эйрих пристально смотрел на самый быстрый камень, сильно обогнавший своих временных попутчиков. Круглый камень, с любовью обтёсанный каменщиками, с громким грохотом врезался в стену, после чего его примеру последовали остальные два. Блестящий залп.

— Да-а-а-а!!! Да, сучье племя!!! Так вам, волчьи выкормыши!!! — закричали инженеры.

Стены выпустили струи пыли, набившейся между камнями кладки, но устояли, что делает честь их строителям. Эйрих помнил по предыдущей жизни, что стены китайских городов обзаводились пробоинами уже после первых попаданий.

Беспокоило его лишь только возможность того, что в Вероне не пожалели прорвы денег и сделали основу стены из бетона. У Аммиана Марцеллина в «Деяниях» был абзац, посвящённый Аврелиановым стенам Рима, основа которых состоит из бетонных блоков, скреплённых вместе свинцом. Такие придётся разрушать очень и очень долго…

— Перезарядить! — приказал Эйрих. — Обстрел не прекращать до образования пролома!

Виссарион, проснувшийся раньше хозяина, уже подготовил отличное наблюдательное место, где поставил лёгкий ореховый столик и разместил на нём основательный завтрак.

Эйрих признательно кивнул своему рабу, после чего приступил к трапезе, под скрип осадных механизмов.

Воины из осадного лагеря готов с благоговением наблюдали за работой машин, которых нет даже у римлян. Инженеры работали быстро, подтаскивая камни и усердно крутя рукояти бронзового зубчатого вала, поднимающего противовес в его высшую точку.

Новый залп. Один снаряд рухнул с недолётом, но зато два врезались в основание стены. Тут всё зависит от удачи, поэтому валы крутили только специально избранные инженеры, считающиеся особо удачливыми по жизни. Почему инженеры решили, что точность зависит именно от крутящих вал, а не от тех, кто помещает камни и укладывает лоток, Эйриху было решительно непонятно.

— М-м-м, — с удовольствием прожевал Эйрих кусочек лепёшки, посыпанный крупицами сахара.

Римляне на стенах паниковали, быстро бегали туда-сюда, спешно покидали обстреливаемый участок стены, наверное, принимали какие-то важные и нужные решения, но поделать с вражескими осадными машинами ничего не могли. Кто-то из них решился выстрелить из башенного онагра, но камень не долетел даже до ограды из частокола. Не для того тут онагр, чтобы бороться против вражеских осадных машин. Его задача — разбивать в щепы осадные башни и закидывать смертельными камнями наступающие массы врагов.

Снова на одной из башен появился белый флажок, призывающий к переговорам, но Эйрих снова его проигнорировал. Ему нужен результат со стеной, чтобы иметь заведомо более выигрышную переговорную позицию.

Обстрел продолжался долго, Эйриху даже успело надоесть просто сидеть за пустым столом и он позвал Ликурга, чтобы обсудить его позицию по поводу грядущей земельной реформы, которая ждёт всех римлян…

Наконец, сильно после полудня, кладка на вершине стены дала слабину и завалилась внутрь города. Общее ослабление конструкции радикально повлияло на итоги следующих попаданий, поэтому Эйрих не был удивлён, когда, через четыре удачных залпа продолжающих исправно работать машин, стена начала осыпаться. Нет, здесь римляне пожадничали и не стали ставить бетонную основу. Их вина, их проблема.

— Сигнальщик, покажи им белый флаг, — дал Эйрих приказ.

Римляне не стали медлить, оперативно выпустив из города сорок всадников.