– Что делать?

Вечно-банальный вопрос. И вечно-банальный ответ:

– Не знаю…

И Катя ответила так же:

– Не знаю…

И Ирина:

– Не знаю…

А кто знает? Пушкин?..

Несколько дней раздумий привели меня к мысли, что прежде всего не следует делать резких движений, поступать эмоционально. Сначала нужно полностью разобраться, что же происходит. Действительно ли следует уходить из агентства? Или можно еще что-то предпринять, изменить ситуацию в лучшую сторону? Может, я все-таки в чем-то не прав? Может, чего-то не понимаю? Вдруг я бьюсь головой о стену, которую в принципе невозможно пробить? Но можно обойти?

Чтобы ответить на эти вопросы, надо было иметь достаточно информации. О сотрудниках моей службы, о коллегах, о начальстве…

Людей своего подразделения я знал достаточно хорошо. Сам принимал их на работу. Потом мне подбрасывали информацию заведующие отделами Мальцев и Андрюшин. Они рассказывали о проступках и достижениях своих подчиненных, об общей атмосфере в службе. Это был нормальный обмен информацией. Я тоже делился с ними тем, что видел собственными глазами у них в отделах, что узнавал об их сотрудниках на стороне.

Я не только доверял своим заведующим отделами, но и перепроверял их. Разговаривал с рядовыми менеджерами. Тех, кто считал своим долгом поделиться с начальником важными наблюдениями, спрашивал открыто:

– А как там Филюгин, на твой взгляд, справляется с работой?..

Или:

– Что-то с твоим начальником происходит в последнее время. Ты не знаешь, у него ничего не случилось? Может, любовь там какая несчастная…

Или:

– Петрова как-то странно смотрит на Лавочкина. Они что, опять поругались?

У тех, кто предпочитал свое мнение оставлять при себе, интересовался исподволь:

– Чего, по-твоему, не хватает еще нашему агентству для дальнейшего развития?

Или:

– Собираемся изменить порядок регистрации заказов. Я слышал, у тебя есть соображения по этому поводу…

Разговорившись, мои люди не только отвечали на заданные вопросы, но и раскрывались, становились понятнее мне: «не любит говорить о других», «у него жена-стерва», «любит бабушку», «побаивается новой техники», «с родителями не разговаривает уже два года», «легко пьянеет», «думает о замужестве»…

Я многое знал о своих людях. Почти на всех из них можно было положиться. Почти на всех. Кроме одного. Гусаров. Как сказал Зайковский, «скользкий он». Этот, не дай бог что серьезное у меня случится, тут же сбежит, перекинется. Увы, это так. Остальные могут пережить трудное время. Если оно не слишком затянется, конечно. Но просвета сейчас как раз и не видно. Премиальные урезали. Мамонтов в опале. Службой пытаются управлять другие начальники. Впрочем, мне пока хватает влияния, чтобы не допустить паники раньше времени. Я объяснял своим сотрудникам:

– На финансовом рынке произошли изменения. Деньги тронулись в другую сторону. Это отражается и на нас. Будем надеяться, что это скоро пройдет…

Мне еще верили. Доверяли. У меня еще было время разобраться и принять верное решение.

Да, своих людей я знал, контролировал, прогнозировал их поведение. А знал ли я так же хорошо начальство? Мог ли прогнозировать поведение Протасова, Шишкина, других? Нет. Это было мое большое упущение. И, может быть, поэтому я не сумел избежать неприятностей. Что ж, лучше поздно, чем слишком поздно. Будем собирать все, что может помочь мне разобраться с ситуевиной.

Я глянул на лежащие у меня на столе документы. Так, где здесь подписи начальства? Эти личные закорючки являются отражением характера хозяев. Ага, у Протасова подпись короткая и твердая – человек деловой. У Бабаева – замороченная до невозможности: на полстраницы с кучей завитушек. Этому человеку явно свойственно самолюбование, а все остальное – трын-трава.

На следующий день пригляделся к Протасову. Одет по-деловому и модно. Шишкин – по-деловому, но невзрачно. Бабаев – безвкусно.

Подписи, одежда – это, конечно, все интересно, но одних только таких наблюдений недостаточно, чтобы понимать логику поступков начальников, прогнозировать их поведение. Собрал в баре и попросил помочь мне проверенных сотрудников – Андрюшина, Мальцева, Лавочкина:

– Мы не можем действовать вслепую. Чтобы наши проекты принимали, мы должны знать, насколько они актуальны для нашего агентства. Кто из руководства против чего будет возражать? Кто и в чем нас поддержит? Любые документы, разговоры – все в дело сгодится…

Очень кстати Протасов попросил у меня Юлю на несколько дней. Его Нонна заболела. Как мне сообщила Яблоченко:

– Нонка не убереглась. Или поленилась. Вот и залетела. Ложится на аборт.

Катя это подтвердила.

Раньше я огорчался, когда моих сотрудников отрывали для каких-то дел начальства, но теперь радостно потер руки:

– Так, Юля, тихонечко сделаешь копии всех документов, которые окажутся у тебя в руках. И еще записывай: кто приходил, звонил, зачем…

Юля заморгала:

– Да… но… как…

Я приложил палец к губам:

– Тс-с… Ты же умная девушка, моя правая рука. Должна помогать мне во всем…

В первый же вечер Юля накопировала кучу документов. Принесла записи всех приходящих и звонящих в дирекцию, показала конспекты нескольких разговоров. Я похвалил ее:

– Молодец. Беги домой. Отдыхай.

Только упаковал документы в портфель – заглянул Андрюшин:

– Дело есть.

Встретился с ним через пять минут в баре.

– Вот, – протянул пачку бумаг Андрюшин, – прошерстил всю компьютерную сеть агентства, переписал документы в закрытых файлах.

– В каких отделах?

– Во всех.

Я удивился:

– И в дирекции?

– И в дирекции, – гордо подтвердил Андрюшин, – Паролики там – так себе…

– А следов не оставил? Нас не вычислят?

– Обижаешь. Все чисто. Никто не догадается…

Унес домой кипу бумаг Юли и Андрюшина. Читал всю ночь. Да, здесь было над чем подумать. Не зря мне казалось, что люди в агентстве стали меньше улыбаться, что в разговорах чувствовалась какая-то напряженность, нервность. Действительно было из-за чего напрягаться и нервничать. Судя по документам, у агентства есть серьезные проблемы с клиентами, а также в финансовой сфере. Нет, «Лидер Интернешнл» не разорится завтра. Но у него нет роста прибыли. Мы проедаем все, что зарабатываем. Не развиваемся. И все указывает на то, что наша прибыль скоро не сможет покрыть наших расходов. Так вот зачем «Лидер» взял какой-то совершенно нехарактерный в повседневности кредит. Чтобы обеспечить стабильность, пока положение не выправится. А выправлять его взялись двумя способами: снижением издержек и увеличением прибыли за счет участия в более краткосрочных и прибыльных проектах. Вот они, документы. Сокращают расходы на социальное обеспечение сотрудников. У нас теперь будут новые медицинские полисы. Не совсем уж никудышные, но похуже сегодняшних. Для «Лидера» выйдет экономия. Экономия… А Нонка делала аборт в лучшей клинике за счет компании. Для этого у них деньги есть…