Улыбаясь, они сдвинули бокал и бутылку и выпили.

Зазвонил мобильный телефон Джейн. Вытащив его из своей сумочки, она увидела на экране код штата Мэн.

Риццоли, — ответила она.

Детектив, это доктор Стейн из Медицинского центра Восточного Мэна. Я невролог, наблюдающий за господином Клоком.

Да, мы говорили два дня назад.

Я… э-э-э… не знаю даже, как сообщить вам об этом, но…

Он умер, — подсказала Риццоли, догадавшись о цели звонка.

— т- Нет! То есть… я так не думаю.

Как вы можете не знать наверняка?

На том конце провода послышался робкий вздох.

Мы правда не знаем, как объяснить случившееся. Но, когда сегодня днем сестра вошла в его палату, чтобы проверить жизненно важные функции, его койка была пуста, а капельница — отсоединена. Последние четыре часа мы искали его по всей территории больницы, но так и не нашли.

Четыре часа? Он пропал так давно?

А может, и раньше. Мы не знаем, когда именно он вышел из палаты.

Доктор, я вам сейчас перезвоню, — прервала она Стейна и повесила трубку.

Джейн тут же стала набирать номер семейства Иниго. Один гудок. Второй.

Что случилось, Джейн? — поинтересовалась Маура.

Пропал Николас Клок.

Что1 — Маура непонимающе уставилась на подругу. — Я думала, он в коме.

Алло? — ответила по телефону Нэнси Иниго.

Тедди дома? — осведомилась Джейн.

Детектив Риццоли, это вы?

Да. Я тревожусь за Тедди. Где он?

В своей комнате. Он вернулся из школы и сразу пошел наверх. Я как раз собиралась позвать его вниз, к ужину.

Пожалуйста, загляните к нему. Сделайте это прямо сейчас.

Шаги Нэнси Иниго заскрипели по лестнице, и она спросила

Джейн:

Не могли бы вы рассказать мне, в чем дело?

Еще не знаю. Пока не могу.

Джейн услышала, как Нэнси постучала в дверь и крикнула:

Тедди, можно войти? Тедди! — Воцарилась тишина, а затем раздался встревоженный голос Нэнси: — Его здесь нет!

Поищите его в доме, — велела Джейн.

Погодите. Погодите, здесь, на кровати, лежит записка. Почерк Тедди.

Что там написано?

В трубке раздался шелест бумаги.

Она адресована вам, детектив, — сказала Нэнси. — Здесь написано: «Спасибо. Теперь у нас все будет хорошо». Больше ничего.

Джейн представила, как Николас Клок чудесным образом очнулся, отсоединил капельницу и вышел из больницы. Вообразила, как Тедди кладет записку на свою кровать, а затем, выскользнув из дома супругов Иниго, исчезает во тьме. Оба прекрасно знали, куда идут, поскольку цель у них одна — совместное будущее, жизнь отца и сына.

Вы хоть примерно понимаете, о чем эта записка? — поинтересовалась Нэнси.

Да. Думаю, я прекрасно понимаю, что он хотел сказать, — тихо ответила Джейн и повесила трубку.

Так значит, Николас Клок жив, — догадалась Маура.

Не просто жив. Он наконец забрал сына. — Джейн поглядела в окно на фургоны телевизионщиков, на разрастающееся сборище журналистов и операторов. Она улыбалась, но огни машин все равно расплывались от ее слез. Риццоли подняла бутылку и произнесла тост, обращаясь в темноту: — За тебя, Николас Клок.

«Конец игры», — мелькнуло у нее в голове.

Кровь смыть легче, чем воспоминания, подумала Клэр. Она стояла в кабинете доктора Уэлливер и разглядывала новые ковер и мебель. Солнечный свет отражался от идеально чистых поверхностей; в помещении пахло свежим воздухом и лимоном. Через открытые окна до нее доносился смех студентов, катающихся в лодках по озеру. Субботние звуки. Оглядывая комнату, сложно было поверить, что в ней когда-то произошло нечто ужасное, — так старательно школа изменила ее. Но, сколько ни оттирай, образы, запечатленные в памяти Клэр, смыть невозможно. Она глядела на бледно-зеленый ковер, — и поверх узора из ягод и лоз ей чудился мертвец, смотрящий вверх ничего не видящими глазами. Она повернулась к стене, — и на ней тут же появились пятна разбрызганной крови Николаса Клока. Девочка посмотрела на рабочий стол — и тут же вспомнила, как рядом лежало тело Жюстины, убитой из пистолета детектива Риццоли. Куда ни глянь в этом помещении — повсюду чудились покойники. Дух доктора Уэлливер тоже по-прежнему обитал здесь — улыбался, сидя за столом и потягивая бесконечный чай из чашки.

Их так много, этих духов. Неужели она хоть когда-нибудь перестанет их видеть?

— Клэр, ты идешь?

Девочка обернулась к Уиллу, стоявшему на пороге кабинета. Она больше не видела в нем прыщавого толстячка, теперь перед ней был ее Уилл — парнишка, который, думая, что они вот-вот погибнут, стремился лишь к одному: защитить ее. Клэр не была уверена, что это любовь; она и сама не понимала, что чувствует по отношению к нему. Но знала наверняка: он сделал для нее то, что не делал прежде ни один мальчишка, а это уже много. Может быть, даже все.

А еще у него красивые глаза.

Клэр в последний раз обвела взглядом комнату, молча попрощалась с духами, затем кивнула.

Иду.

Они вместе спустились по лестнице и вышли на улицу, где их однокашники, наслаждаясь ясным субботним днем, плескались в озере и валялись в траве. Стреляли из лука по мишеням, которые сегодня утром расставил господин Роман. Клэр и Уилл начали подниматься по тропе, которая теперь была им хорошо известна, по тропе, которая вела на вершину холма, петляла между деревьями, валунами, покрытыми лишайником, и кустами можжевельника. Они добрались до каменных ступеней и взошли на террасу, к кругу из тринадцати камней.

Остальные уже ждали их. Клэр увидела хорошо знакомые лица: Джулиан и Бруно, Артур и Лестер. В это прекрасное утро на деревьях пел целый хор птиц, а пес по имени Волк дремал на камне, согретом солнечными лучами. Клэр подошла к краю террасы и поглядела вниз, на зубчатую крышу замка. Казалось, он возвышается над долиной, словно древний горный хребет. «Вечерня». «Мой дом», — подумала девочка.

Итак, я объявляю собрание «Шакалов» открытым, — сказал Джулиан.

Клэр повернулась и тоже подсела к кругу.